— А мне нравятся рыжие! Мне бы хотелось, чтобы моя мама сказала какой-нибудь своей знакомой: «Рыжая!» И та бы спросила: «Красивая?» «Очень красивая, ведь мой сын ее выбрал!» И чтобы она произнесла это с гордостью
— Ты поэтому сказал моей маме, что я рыжая?
— Я хотел, чтобы твоя мама знала, что отчасти я выбрал тебя именно из-за цвета волос. У тебя бесподобные волосы! А твой Дарио ни единожды поплатился за свои опрометчивые слова! Разве теперь ты не испытываешь гордости за то, что влюбила в себя мужчину, о котором мечтают тысячи женщин?
— «И зачем он теперь меня любит, ведь его мне любовь не нужна?» И это не я, а ты влюбил его в меня.
— Откуда эти строчки?
— Мои стихи. Разве ты не знал? Ты ведь предложил мне открыть свое издательство.
— Стихи хорошие. Не догадался, что твои.
— Спасибо. А еще сильнее я рассердилась на Дарио, когда он меня поцеловал.
— Если ты его уже не любишь — это нормальная реакция оскорбленной девушки. Кроме того, мне приятно, что ты сердишься на моего соперника.
— Этого ты мог и не говорить. На свете явно не существует мужчины, который бы радовался успехам его жены у противоположного пола.
— Может, такие и есть, но я к ним не отношусь.
Кьярро поцеловал в губы Деми.
— Деми, сладкая моя, а ты когда-нибудь сердилась на меня?
Деми улыбнулась.
— Ты еще и ласковый?
— Я могу быть разносторонним. И?
— Пока еще нет. Мы ведь еще не женаты. Ссорятся обычно муж с женой. Особенно, когда жена вынуждена вести домашнее хозяйство, а муж…
— Знаю! Лежит на диване и читает газету. Можешь не волноваться. О домработнице я уже позаботился. Вернее, о домработнике.
— Мужчина? А почему? — удивилась Деми.
— Ты просила, чтобы она была старой и некрасивой.
— Неужели ты такой не нашел?
— Да нет, нашел, но… Мне хочется, чтобы в нашем новом доме тебя окружали красивые вещи… и люди были бы им под стать.
— Ты видел нашего нового домработника? Как его зовут?
— Пока еще не видел и имени тоже не знаю. Он появится у нас через месяц после свадьбы. В наш медовый месяц мы поедем… А куда мы поедем, любимая? Тебе решать!
— Куда мечтает поехать молодая романтичная девушка, которая нигде не была, кроме своего Нью-Йорка?
— Наверное, в Италию, Францию и на какой-нибудь остров? Тенерифе? Остров Крит?
— Угадал! Я бы побывала… везде! Конечно, сначала в Италии.
— Хорошо, билеты уже забронированы.
— Но откуда ты узнал о моих… предпочтениях?
— Налаживаю связи с твоей семьей. Мне же с ними детей крестить! Я поговорил с твоей мамой. Но больше всего помогла… Алтадимор.
— Моя невестка? Ты говорил с ней и не влюбился?
— Неужели ты ревнуешь? — Декьярро вдруг рассмеялся.
— В самом начале нашего знакомства Дарио сказал, что никто и никогда не остается равнодушным к чарам Алтадимор и ее потрясающей красоте. Ей можно простить даже то, что она не блондинка.
— В таком случае, почему твой драгоценный, неограненный алмаз Дарио остался равнодушным к ее, как ты говоришь, потрясающей красоте, а продолжает ухлестывать (не без успеха!) за моей невестой? — он ехидно прищурился.
— Почему ты называешь Дарио алмазом?
— Мне кажется, при твоей любви к ревнивым мужчинам ты должна догадаться!
— Сердишься ты очень мило! — заметила Деми, обнимая его.
— Я люблю тебя. И Дарио, хоть и любит блондинок, любит тебя! Ты у него спроси, как так случилось? Ручаюсь, услышишь много интересного!
— Ты знаешь, почему он влюбился в меня?
— Конечно, знаю.
— Скажи!
— Секрет этот пусть он тебе откроет, — надулся Кьярро, отворачиваясь.
— Ладно, спрошу у него.
— Не забудь потом вновь спросить об этом у меня.
— Зачем?
— Для сравнения обеих версий.
— Кьярро, Кьярро!
— Что? — он напряженно смотрел на нее.
— Если бы я не встретила тебя, мне пришлось бы тебя выдумать. Такие мужчины, как ты, разве существуют?
У Кьярро посветлело лицо.
— У тебя чудный характер. Надеюсь, ты рад, что влюбился в меня?
— Я счастлив, что ты моя. Во всяком случае, пока еще я нахожусь в этом заблуждении.
— Так будет всегда, — с убежденностью заявила Деми.
— Думаешь, мы двое — это сказка?
— Мы двое — это роман… о любви. Можно тебя кое о чем попросить?
— Да.
— Не говори Дарио, что знаешь, что он меня поцеловал.
— Хорошо. Интересно, почему?
— Он подумает, что я не умею держать язык за зубами. И что стремлюсь угодить тебе во всем. Это не так. Я просто хочу честных отношений. Еще он может догадаться, что я люблю тебя настолько, что боюсь потерять из-за него.
— Ух, ты! Ты чего-то боишься?
— Боюсь потерять твою любовь. Я суеверна. Но я никогда не стану лгать, говорить, что ничего не было, если это было. Я верю в то, что тайное всегда становится явным. И лучше потерять тебя раньше, чем позже, если это суждено.
— Ты никогда меня не потеряешь. Мы с тобой родим детей и вырастим внуков. Ты всегда будешь для меня желанной и красивой, Деми.
— Твое признание — это классика красоты.
— Спасибо. Как я уже говорил, я прилагаю много усилий, чтобы ты любила меня.
— Мне кажется, усилия с твоей стороны и не требуются. Я настолько очарована твоим поведением, твоими удивительными и безупречными манерами, что ты должен быть чрезвычайно горд собой.
— Да, твоя мама так считает. Но гордыня мне не свойственна. Наоборот, я очень неуверен в себе.
— Правда?! Вот уж не подумала бы! Ты и Дарио… очень уверены в себе. В этом Вы похожи.
— Не говори мне, Деми, что я похож на твоего драгоценного друга.
— Хочешь быть исключительным? — улыбнулась его невеста.
— Я хочу быть самим собой. У меня и у него не только отличается внешность и характер — я совершенно иначе способен реагировать на твои действия, мысли и поступки.
— Иными словами, в моих поступках тебя что-то не устраивает? — Деми напряженно вглядывалась в его лицо.
— Если бы ты была обычной симпатичной девушкой, и в голове бы у тебя гулял ветер, меня бы все в тебе устраивало, но я не любил бы тебя так, как сейчас. Ты красивая, фантастически привлекательная, умная и сногсшибательная, я безумно люблю тебя и постоянно страшусь, что ты от меня уйдешь. Теперь тебе ясно, что меня в тебе не устраивает?
— Замкнутый круг.
— Да, нет выхода.
— Ты помнишь, как я сказала, что если бы ты был в меня влюблен, тебе бы цены не было?
— Это лучшее воспоминание в моей жизни.
— Твоя любовь — это бесценный дар, Декьярро.
— Мне нравится в тебе все, даже твое имя я нахожу восхитительным!
— И я от твоего имени в полном восторге! — Деметра обняла жениха и поцеловала.
— Когда ты меня целуешь, я всякий раз удивляюсь, неужели я это заслужил?
— Заслужил, как никто другой. Ты терпеливый, Кьярро.
— Я терпеливый?! Ты называешь так человека, который впервые тебя увидел и заснул в тот вечер с единственной мыслью: хочу!
— Как романтично! — искренне восхитилась Деметра.
— Романтично?! Тебе не кажется эта мысль чересчур пошлой? — изумился Кьярро.
— Пошлой? Нет! Слегка преждевременной, я бы сказала, но не более.
— Слава богу, ты меня еще любишь!
— Любимый, я поехала с Дарио в магазин.
— Не забудь спросить его, почему он влюбился в тебя, ведь ты рыжая, а не блондинка.
— Хорошо, — улыбнулась Деми.
— Мне будет очень неловко задавать этот вопрос, учти. Если ты еще не заметил, я стеснительная. В школе меня называли монашкой за то, что я не дружила с мальчиками.
— С мальчиками надо не дружить, а сразу выбирать из них единственного и выходить за него замуж.
— Кто бы говорил! Сам целых 1,5 года притворялся моим другом!
— Я не притворялся, а использовал тонкую игру.
— Как бы ты это не назвал, суть от этого не изменится, — заметила Деми, улыбаясь.
— Как только я открою издательство — первой книгой станет книга советов от моего мужа.
— Спасибо за комплимент, но я умею давать советы лишь тебе и ограничиваюсь темой личных отношений.
— Каждый сможет найти в них для себя что-то полезное. Крупицу мудрости, так сказать.
— Мудрость присуща старикам — так обычно говорят.
— Совсем необязательно. И личные отношения — одна из самых главных, жизненно важных областей в судьбе каждого человека. Следовательно, у тебя талант затрагивать самые важные струны человеческих сердец.
— А ты очень поэтично мыслишь. Как так вышло, что ты пишешь стихи?
— Я много читала в детстве. В-основном, это были книги о природе и животных.
— И пишешь о любви?
— Да, такой вот интересный… поворот. Так трансформировались мои мысли и чувства.
— Очень удивительная… трансформация. Езжай в магазин, а то твой верный друг тебя заждался.
