— Еще б не хватало, чтобы в моем присутствии дама платила за себя!
— Празднуете помолвку? — улыбнулась продавец, снимая деньги с карты.
— Да, мисс. Через две недели наша с Деми свадьба. Я ее очень люблю, но она почему-то считает это фарсом.
Дарио обнял Деми за талию и очень невинно поцеловал в щеку. Деметра напряглась, но сдержалась. Когда они вышли на улицу, она строго сказала:
— Зачем ты пользуешься любым удобным моментом и пытаешься соблазнить меня?
— Знаю, это дурно. Поэтому люди и говорят, что у Дарио Элисиано дурная репутация.
— Ты всячески демонстрируешь мне эту свою репутацию. Хочешь, чтобы я тебя отправила куда подальше?
— Хотелось бы… поближе. Идеально: стремлюсь в твою постель.
— Думаешь, я тебя ударю? Не дождешься!
— Очень… жаль. Очень волнительно брать твою руку и целовать, целовать…
— Целовать руку, которая тебя бьет? Да ты мазохист!
— Я готов стать кем угодно… в твоей постели.
— Ты ведешь себя нагло! — заметила Деметра.
— Нет! Притягательно и дерзко — да, и тебе это нравится! — облизал губы Дарио.
— На сегодня я добился… определенных результатов.
— Каких? — спросила Деметра, втайне сгорая от любопытства.
— Поцелуешь — обязательно отвечу на твой вопрос, — глаза Дарио соблазнительно улыбались.
— Твой Декьярро не умеет так… играть глазами.
— Зато он умеет влюбить в себя ту, которую с первой встречи любит сам, — отпарировала Деми жестоко.
Дарио обиделся и замолчал.
— Поехали. Я отвезу тебя домой.
— Прости, что обидела.
— Ничего. Мне нужно иногда… отрезвляться. Понимать, что я никогда не смогу вымолить у тебя прощение.
— Тебе бы хотелось?
— Это бесполезная трата времени. Мне бы хотелось, чтобы ты стала моей женой.
— Действительно? Ты меня удивляешь. Тебе недостаточно одной постели?
— Нет. Я люблю тебя. Но тебе такой участи я бы не хотел.
— Какой такой участи?
— Через месяц ты бы переспала с Декьярро, и я бы тебя убил. После всего этого непременно наложил на себя руки.
— Говоришь серьезные и опасные вещи. Хочешь меня запугать? — Деми была серьезной.
Он помог ей сесть на сиденье и, обойдя свою машину, сел сам и включил зажигание. Машина тронулась.
— Зачем бы я стала спать с Кьярро? Ты ведь говоришь, что я вышла бы за тебя замуж?
— Ты ведь его обожаешь — сама дала мне это понять! А он хорош, когда ухаживает.
— Кьярро считает, что не ухаживал за мной вовсе.
— Но ты-то так не думаешь!
— Разумеется, нет! Знаешь, перед тем, как меня поцеловать, он сказал: «Я не могу. Тогда я захочу большего». И объяснил все это так, будто эти слова собирался произнести мне ты. А я, дура, ответила: «А что, от меня можно хотеть большего?»
— Тут он тебя и поцеловал! — сказал Дарио, втайне проклиная Декьярро за его умение найти тот самый, нужный момент.
— Да. И вошел ты, помнишь?
— Хотел бы забыть, но…
— Кьярро признался, что узнал тебя по шагам. Но не прекратил целовать меня.
— Ты уже была под властью его чар. Доводы рассудка не действуют на женщин в такие минуты.
— А Кьярро… он чересчур рассудительный. Как мы будем жить вместе?
— Прелестно, надо полагать. Так говорится в таких случаях.
— Дарио, ты обязательно кого-нибудь встретишь!
— Чтобы я кого-нибудь встретил, необходимо перестать общаться с тобой, а это невозможно.
— Почему?
— Я не хочу исчезать из твоего поля зрения. Я буду твоим другом и крестным всех твоих детей.
— У нас будет с Кьярро две дочери. Он так говорит.
— Он знает, что говорит. Вообще, он замечательный. Действительно лучше всех.
— Правда? — удивилась Деми перемене в его голосе.
— С чего это вдруг ты стал любезным по отношению к своему бывшему другу?
— Бывшие друзья — это нынешние враги. Но я не держу на него зла.
— Это потому, что ты вдруг решил стать милым?
— Я и так милый. Иногда настолько, что сам себе удивляюсь.
— Надеюсь, ты не вообразил, что твой талант быть милым при любых обстоятельствах поможет тебе растопить мое сердце?
— Почему бы и нет? — глаза его улыбались.
— Прелесть! Дарио, ты такой нахальный, что я…
— Что ты с трудом можешь передо мной устоять, — нисколько не смущаясь, ответил ей Дарио.
— Я лучше буду всю дорогу молчать. Так гораздо безопаснее. Следи за дорогой!
— Слежу. Приятнее, конечно, следить за ходом твоих мыслей.
— Каких таких еще мыслей? — испугалась Деми.
— Каждую секунду я думаю о тебе.
— Зачем? Лучше бы ты придумал, как меня забыть, — настоятельно посоветовала ему Деметра.
— А я не хочу забывать. Я не стремлюсь ни к чему больше, кроме как к твоим поцелуям… и ласкам.
— Дарио, сколько можно объяснять…
— Что ты любишь Кьярро? Да сколько угодно! О любви бесконечно!
— Не понимаешь ты меня, — устало произнесла она.
— Я хочу быть твоим. Кьярро долго с тобой не продержится. Он не сумеет наступить себе на горло, растоптать свою гордость и быть тем самым воском, из которого можно вылепить мужчину по твоему заказу!
— Мне это не нужно.
— Тебе нужно. С таким человеком, как ты, очень непросто…
— Вот спасибо!
— Не перебивай, пожалуйста. Ты поглощена своими собственными заботами и переживаниями и не способна реагировать на чувства других. Но даже с учетом этого ты остаешься опорой для дорогих тебе людей.
— Кьярро…
— А Кьярро не заметит. Он такой же, как я. Он любит себя и боится, что его могут свергнуть с пьедестала непогрешимости.
— В чем же тогда разница между Вами? Почему мне стоит выбрать тебя, а не его?
— Я уже раз обжегся со своим эгоизмом. Те, кто обжегся огнем — дуют на воду. Я буду беречь тебя и наши отношения.
— Я люблю…
— Влюбленные всегда ссорятся. Все, кроме меня. Не стану ссориться с тобой ни за что на свете!
— Почему? — удивилась Деми.
— Времени жалко. Уж лучше потратить его с пользой — заняться любовью, — глаза Дарио полыхнули, становясь черными.
— А Кьярро утверждал, что ты занимаешься любовью редко и неохотно, — осторожно ответила Деми.
Дарио рассмеялся.
— Умеет шутить эта долбаная интеллигенция! Крыса, иначе не скажешь! Хитрая, расчетливая крыса!
— Дарио! Ты говоришь в эту минуту о моем будущем муже!
— Ну и что? Твой мистер Непогрешимость имеет право меня оскорблять, а я не могу ответить ему тем же?
— Он тебя не оскорблял. Он просто продемонстрировал отличное чувство юмора!
— Да… от других. Да он под меня копает! Пытается очернить меня в твоих глазах, а ты этого не видишь.
— Ревность не зазорна. Человеку свойственно ошибаться.
— Очевидно, тебе приносит удовольствие общение с ревнивым мужчиной.
— О, да! Кьярро, он такой… особенный! Добрый, чуткий и смешной… в такие минуты! Я бы ему все на свете простила!
— Заблуждение! Но это скоро пройдет. Я рад, что ты выходишь за него замуж. Пусть будет черновик.
— Прости?
— Ты быстро в нем разочаруешься, станешь рыдать и просить прощения у Господа за свое глупое чувство… Тут как раз на горизонте появлюсь я, подберу тебя… и мы будем счастливы. С чистого листа…
— Ты все время забываешь, что мной уже был написан черновик… с тобой. Я любила, но не вышла за тебя замуж.
— Выходи. Время еще есть.
— Моя свадьба с Декьярро — 21 марта. Максимум, что я могу для тебя сделать — пригласить на нее.
— Почему же? Потанцуй со мной! На этой самой свадьбе.
— Что тебе это даст?
— Твой Кьярро взбесится. Мне будет приятно.
— Удивительно. Ты так откровенен со мной.
— Ты ведь любишь таких. Я стараюсь соответствовать твоему вкусу.
— Дарио, а ведь я тебя совсем не знаю. Когда я любила тебя, ты казался мне эгоистичным, заносчивым, несносным типом.
— Я такой и есть. Мне, конечно, стыдно, но… что поделаешь? Не могу же я лгать любимой женщине! А вот Декьярро тебе лжет!
— С чего ты взял?
— Ну, он ведь не сказал тебе, какой он на самом деле.
— Сказал.
— И ты продолжаешь… любить его?
— Да. Я люблю его потому, что он хороший человек. Лучше его нет! Когда он пытался завоевать меня, а я впоследствии об этом узнала, то поняла, что он актер от Бога. Да, Кьярро некрасив, но когда он играет, он преображается, становится самым красивым мужчиной на земле!
— Удивительно, как ты любишь его.
— Он удивительный. Дарио, он будет любить меня всю жизнь, как ты считаешь? — глаза ее светились надеждой.
— Кьярро никогда тебя не разлюбит.
— Есть другие женщины…
— Но ведь и другие мужчины тоже… Например, я. А ты выбрала его, одного в целом мире, так?
— Да!
— Это Ваша любовь. Любовь, которая меняет мировоззрение, переворачивает представление о том, какой должна быть настоящая любовь… Я в этом уверен. Прости меня, Деми, — произнес он еле слышно.
