– Вообще-то это я первая затеяла драку, – неохотно призналась я, чувствуя, как гнев и азарт пережитой схватки уступают место совсем другим эмоциям. По сравнению с ними даже боль от укусов и царапин потеряла остроту. Да я и осознавала, что благодаря регенерации оборотней от них уже к утру не останется и следа.
– Неужели ты и правда думала, что я могу предпочесть ее тебе? – еле слышно сказал он, осторожно обнимая меня и привлекая к себе.
Он даже не спрашивал о причине драки. Не было необходимости. Прекрасно все понял и так. Осознание того, что Яров понимает меня лучше, чем я сама себе понимаю, пугало все больше.
– Если бы ты только позволила показать, как много для меня значишь… Моя волчица… Моя единственная… – черт, почему все внутри так бешено откликается на каждое слово? А с волчицей происходит и вовсе что-то невероятное. Она с ума сходит, стремясь к его волку. – Твои слова говорят одно, но твои поступки, то, что я чувствую к тебе, дают повод надеяться, что я не обманываю сам себя, что ты и правда…
Он осекся, обхватывая мою голову руками и приникая к губам жадным горячим поцелуем. Его пальцы зарылись в мои волосы, поцелуй становился все более страстным и необузданным. А во мне все откликалось на его дикий, глубинный и мощный призыв. Осознание того, что мое тело вжимается в его, такое же обнаженное и открытое передо мной, пьянило и заставляло все прочее казаться неважным.
Три ночи. Мы не были вместе уже три ночи и мое тело так изголодалось по нему, что буквально молило об удовлетворении. Он словно почувствовал мое состояние и движения стали еще более неистовыми, даже грубыми. Подхватив меня под ягодицы, поднес к ближайшему дереву, прислонил, продолжая покрывать жадными поцелуями мое лицо, шею, плечи, грудь. Мы оба рычали, издавали звуки, мало похожие на человеческие, но сейчас все воспринималось как-то отстраненно, будто издалека. Когда его горячий упругий член, наконец, ворвался внутрь, я завыла от обрушившихся на меня еще более бурных ощущений. Жадно подавалась навстречу, впивалась в его плоть ногтями и зубами.
В какой-то момент он отстранился и выскользнул из моего тела. Я протестующе закричала, глядя на него затуманившимися, полубезумными глазами. Он издал дикий рык и опрокинул меня на землю, заставив встать на четвереньки. Эта поза всегда казалась мне немного унизительной, но сейчас… Сейчас даже хотелось, чтобы он взял меня именно так. Хотелось покориться ему до конца, позволить все, что он захочет. Он обхватил мои ягодицы руками и слегка сжал, томительно медленно провел по ним вверх, обхватывая талию и спину.
– Ну же, сделай уже это! – закричала я, изнывая от нетерпения.
– Скажи, что ты чувствуешь то же, что и я, – будто не слышал он, продолжая гладить мое тело. Слова давались ему тяжело, звучали хрипло. – Скажи, что покоряешься мне по собственной воле. Моя волчица!
Он приник губами к моей сочащейся соками плоти и стал облизывать и слегка покусывать. Я взвыла от дичайшего неистового возбуждения.
– Прошу тебя!
– Скажи мне, волчица! – опалив очередным жарким поцелуем мое женское естество, настаивал он.
– Да, я чувствую это! Покоряюсь тебе! Будь ты проклят! – закричала, яростно подаваясь навстречу его губам и языку.
Послышался рокочущий смех.
– Завтра ночь полнолуния, волчица. Станешь ли ты моей парой и объявишь ли об этом завтра при всех?
Я молчала, чувствуя, как все внутри разрывается от противоречивых чувств. Безумное желание переплеталось с остатками упрямства и протеста.
Почувствовала, как он отстраняется, оставляя меня вот так: униженную, неудовлетворенную, разгоряченную его ласками.
– Почему просто не закончить то, что начал? – выдохнула я, садясь на колени и чуть ли не с ненавистью глядя на него. – Ты ведь тоже этого хочешь! – я красноречиво посмотрела на его напряженное мужское естество.
– Эти мои потребности я могу удовлетворить не только с тобой, – проговорил он спокойно. Его глаза странно сверкали, и я не могла понять, что он чувствует. – От тебя мне нужно не только тело. Хочешь, я просто отпущу тебя сейчас? Позволю уйти.
– А сам пойдешь к этой стерве? – вырвалось у меня яростное. Почему-то сейчас мысль об этом уничтожила значение всего остального. Остались лишь инстинкты. Дикие, необузданные. Он мой, и я никому не желаю его отдавать! И до безумия хочу закончить то, что начали!
Наверное, завтра буду об этом жалеть… Черт!
– Иди ко мне! – проговорила чуть ли не с мольбой.
– Ты станешь моей завтра? По-настоящему моей? Не только телом, но и душой?
Он говорит о тех дурацких обычаях, в которые я не верю? С трудом подавила издевательский смех. Он что и впрямь полагает, что тот их дикий обряд меня остановит, если захочу уйти?!
– Будь по-твоему, Яров! А теперь иди сюда, – я приняла позу пособлазнительнее и протянула руку.
В этот раз он не заставил себя упрашивать. Ринулся ко мне, чуть ли не до хруста сжав в объятиях. Тут же ослабил напор и стал покрывать жаркими поцелуями. Я опрокинула его на спину и взобралась сверху, отвечая ему не менее яростными ласками. Сама насадила себя на его член и ощутила, как с губ срывается довольный протяжный стон. Вот так! Это то, чего я сейчас хочу! Хочу до безумия! Так сильно, что все внутри уже просто ноет от желания почувствовать его в себе. Я насаживала себя на него, совсем утратив голову, желала ощутить как можно глубже, полнее. Руки Ярова сжимали мои груди, почти до боли, но я сейчас почти не замечала этой боли. Все то же безумие, какое всегда испытывала в его объятиях, превращало меня в нечто иное. То, что я сама до конца не могла понять. Самку, одержимую одной лишь потребностью – быть с этим мужчиной, вновь и вновь чувствовать его в себе.
Когда мы лежали рядом, тяжело дыша после бурного секса, я тихо спросила:
– Скажи, ты ведь блефовал, когда говорил, что отпустишь?
– Нет. Да и теперь я бы вряд ли смог тебя удержать, – как-то напряженно и даже обреченно сказал он.
Его слова настолько поразили, что я села на земле и в упор уставилась на него.
– В каком смысле?
– А ты сама не поняла? – он смотрел на меня так же пытливо. – Ладно, пойдем домой, – что-то промелькнуло в его глазах, а я никак не могла понять что.
– Яров, если не объяснишь мне все, я с места не сдвинусь!..
– Тогда мне придется тебя понести, – альфа улыбнулся, но отчего-то его глаза казались грустными.
– Нет уж, сама справлюсь, – отгоняя неясные подозрения, проговорила я.
Вскочила и довольно миролюбиво позвала свою волчицу, желая перекинуться. Она довольно резвилась внутри, явно радостная из-за того, что все, наконец, идет так, как по ее мнению, и должно быть. Я согласилась на условия альфы, а ей ничего больше и не надо. Вскоре наши с Яровым волки уже мчались друг за дружкой. Ощущение свободы и какое-то ликование, что передавалось от волчицы, наполняло все внутри детской бесконтрольной радостью. Я то и дело играла с Яровым, то догоняя и слегка покусывая, то убегая и зная, что он тоже бросится догонять. С удивлением поняла, что мне и правда хорошо сейчас. Более того, никогда еще не чувствовала себя настолько счастливой, как сейчас, когда решила согласиться на этот странный обряд. Пусть даже не считала, что он меня к чему-то обязывает, это словно разрушило какую-то стену между нами.
Мы оба заскочили в открытое окно моей комнаты и приняли человеческое обличье. И снова кинулись в объятия друг друга, больше не омрачая эти упоительные мгновения только усложняющими все разговорами…
Глава 13
На следующее утро я даже к завтраку спустилась без лишних колебаний. Более того, взялась помогать Славии на стол накрывать. Сама не понимала, что со мной происходит. На сердце было так легко и радостно, что даже петь хотелось. Заметила, что мать альфы сегодня поглядывает на меня не так холодно, как обычно. Наверное, своим звериным чутьем улавливает произошедшие во мне перемены.
