«Что моряки могли сделать большего, кроме того, что сделали? Как того и требовалось — доставили взлётные палубы плавучих аэродромов до рубежа нанесения удара. И вины их… нашей вины в том, что лётчики потерпели неудачу, нет».
* 454 кг.
** Captain Philip Ruck-Keene.
*** Ещё в Первую мировую среди мобилизованных в Европу австралийцев ходили разговоры: «Опять нас отправляют умирать в дурацкой войне лишь потому, что так захотелось англичанам»?
«Вторая мировая» экспансией империалистической Японии на Тихоокеанском театре затронула уже непосредственно и сам «Зелёный Континент». Правительство Австралийских Штатов, защищая свои территории, полагало, что вправе считаться со своими приоритетами.
* * *
В кабинетах Адмиралтейства ещё только раскачивались, «переваривая» полученный шифрованный пакет от командира авианосного соединения…
Командующий Флотом метрополии адмирал Генри Рутвен Мур на разосланное Вайеном сообщение отреагировал не в пример оперативней, практически немедленно.
Неудивительно. Кому как не ему полагалось больше всех радеть за дело. «За все промахи кабинет министров, несомненно, спросит с Адмиралтейства, собственно и призванного решать проблемы Империи на море, но главный „козёл отпущения“, — Мур невесело усмехнётся, — у которого в непосредственном подчинении было достаточно сил, включая три современных линкора и два тяжёлых ударных авианосца, конечно, уже назначен».
И успокаивал себя лишь оговоркой — вновь и в который раз обращаясь к прецедентам, что Тови*, в совокупности похожих условий всё же было куда как легче:
— Всего лишь затравленный точно волчара одиночка-линкор. Русские же подошли к рейдерству более основательно. Ещё один авианосец? Ну, надо ж…
Он, наконец, найдёт время, заставив себя более детально перечитать докладные, все собранное офицерами штаба после линейного боя, в этот раз особо уделив внимание рапортам командиров кораблей из соединения Гонта. Мура очень заинтересовали совпадения с приложенными дополнительными фактами в отчёте Вайена, на которые пуще всего напирали некоторые вернувшиеся пилоты: неожиданный и обезоруживающий встречный ракетный удар. Разминая затёкшие от долго сидения ноги, Сэр Генри вышагивал, неслышно ступая по ковру в адмиральском салоне, рассуждая вслух:
— Без точных данных не может быть никакого расчёта для дальнейшего планирования. Без каких-либо данных о противнике у нас остаётся только неуверенная надежда: не может быть, чтобы более сорока ударных самолётов не смогли сделать хоть что-то. Вот только упоминание о втором авианосце, о котором нам известно… ничего, вносит коррективы в расстановку сил в воздухе.
Сейчас русские снова выпали из поля зрения, снова о них практически ничего не известно: курс — примерно, скорость — полностью неясно, боевой состав тоже под вопросом. В худшем сценарии — мы проиграли и они прорвались.
* Сэр Джон Тови, адмирал флота. Именно под его руководством осуществляюсь преследование и уничтожение германского линкора «Бисмарк».
Адмирал вызвал флагманского штурмана капитан-лейтенанта Элксенсона, и уже с ним, расстелив карту общего плана, замерял циркулем «пунктиры» маршрутов за русских, сходящиеся и пересекающиеся линии движения британских соединений.
Картина представала безрадостная…
Сохранил ли Вайен хоть какие-то силы, способные нанести удар, выжмет ли последние «лошадиные силы» Бонэм-Картер из своих устаревших линкоров…
— Даже если большевицкая эскадра будет шуровать на каких-нибудь восемнадцати узлах, шансы нулевые, — тяжело признал Мур, — они всё равно успевают выскользнуть.
От этого понимания хотелось смести со стола все карты, включая чашку с остывшим чаем, и эти оставленные стюардом так и не тронутые пижонские бисквиты.
Отвернулся… не желая показывать подчинённому, почему-то виноватому на вид Элксенсону свои эмоции. Взгляд упёрся в висящую на стене живописную картину баталии парусных фрегатов.
«Трафальгар Нельсона»?.. — и попытался найти соответствия догадке, разглядывая детали. Великая история британских побед на море, и сейчас, в прагматичных реалиях современности, в моральном опустошении событий последних суток, при всём цинизме пожившего человека, неожиданно нашла в нём отклик. А люди, они такие, зачастую цепляются за последние возможности. Ещё веря…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Каркающим пересохшим горлом голосом адмирал промолвит:
— Нам необходима более точная информация о курсе, скорости и состоянии эскадры противника. Мне надо знать, был ли хоть какой-то эффект от авиационного удара, применительно именно к кораблям?
Составление радиограммы не заняло много времени, радисты живо отстучали запрос командующего в эфир.
* * *
На другом абонентском конце контр-адмирал Филипп Вайен взглянет на часы: обмен дальними радиопередачами состоялся в кратчайшие сроки — все задержки сугубо технические: зашифровать — расшифровать, эсминец «Онслоу» ещё даже не успел далеко отбежать, маяча тёмным пятнышком в серости горизонта.
Требования командующего значили лишь одно — необходимо провести воздушную разведку, выслав самолёт вдогонку русским. Что-то подсказывало контр-адмиралу, что это прямой путь гарантировано потерять самолёт-разведчик, даже дистанцируясь от противника, следя с помощью радара. Тем более зная, что придётся отправить в этот полёт — тихоходный биплан Supermarine «Walrus».
На обоих авианосцах (из соображения «каждой твари по паре») их базировалось четыре, состоя в штате в качестве спасателей — летающая лодка с убирающимися колёсным шасси, способная взлететь с палубы. И только единственный из «Валрусов» был оснащён необходимым — последний оставшийся в распоряжении самолёт с бортовой РЛС.
Призадумавшись на миг, созрев решением, контр-адмирал приказал подготовить и остальные гидропланы к вылету.
Прежде он затребовал повторно опросить участвовавших в воздушном бою пилотов и членов экипажей, даже раненых — им всем выдали специальные бланки письменных отчётов. Его интересовало всё то же — результативность удара по кораблям.
Известно, что авиаторы зачастую склонны выдавать желаемое за действительное. Видел он этих — стояли с усталой выправкой, излагая запальчиво и обречённо. И никто из них так ничего с уверенностью подтвердить и не смог, ссылаясь на то, что всецело были заняты своими проблемами — слишком увлечены боем с истребителями противника и собственным выживанием.
— Нас полностью сковали бешеные «Фрэнки»*, сэр.
Обе уцелевшие «Барракуды» вышли из боя в самом начале, в результате того самого ракетного удара, даже не увидев своих целей. А торпедоносцы…. как уже упоминалось, ни одного «Эвенджера» не вернулось.
— Три оставшихся «Валруса» отправить с поисково-спасательной миссией, — распорядился Вайен, — может там, среди спасшихся окажутся свидетели атак на корабли.
— Сэр, — решил напомнить начальник штаба, — волнение на море ещё сильно. Есть опасность жёсткой посадки на воду, минимум могут потерять крыльевые поплавки. Гидросамолёты будут просто не в состоянии взлететь обратно. Тем более если с перегрузом.
— Им не потребуется. Соберут, кого смогут, скольких смогут и пусть дожидаются подхода «Онфюу».
Через десять минут все четыре летающие лодки поднялись в воздух. Однако один биплан сразу же был вынужден вернуться по причине засбоившего двигателя.
Именно тот «Валрус», на котором стоял радар.
Техники кинутся со срочным осмотром неисправности, и старший авиаинженер известит мостик, что это скорей всего надолго.
«Что ж, наверное, судьба сжалилась над этим экипажем», — подумает Вайен, всё так же, не много ставя на выживание тихоходного биплана в зоне действия воздушного патруля вражеской эскадры.
* «Frank» — такое кодовое название дали советскому Як-9 американцы. Английские лётчики пока этой классификацией пользовались мало, но как видимо данный обиход всё же просочился.
Этим же днем в остатке
—…и вот вам, ети его мать, натюрморт: корабль воюет, все на постах по-боевой, перпедоносец калечный уж над головой в воздухе на куски разваливается, а этот, ети его душу, горе-горец Арарата, выполз к правобортному трапу, жало носатое высунул — посмотреть, интересно ему пересукину сыну.
