— Какие детали? Детали чего?
— Относительно того, как возникают все эти страстные ощущения. — Она прижалась к его телу и положила пальцы в ложбинку между его бедер, пониже живота. — Относительно нежных взглядов и прикосновений. Что порождает подобные ощущения и как именно.
Оказывается, совсем не трудно так раздвинуть пальцы, очень одаренные, как говорят, пальцы, чтобы они смогли круговыми движениями массировать его напрягшийся живот. Джеймс опять застонал.
— Ты меня совсем с ума сведешь! — прошептал он ей в самое ухо. — И при этом даже не представляешь себе, что ты вытворяешь!
— О нет! Я знаю, — запротестовала Селина. — Я теперь все знаю про эти вещи.
Слегка улыбаясь, он приложил к губам палец.
— Последуем за твоим защитником и моей домоправительницей, пока они не спохватились и не начали гадать, куда же мы запропастились.
— Конечно. — Ощущая тяжесть во всем теле, Селина отстранилась от него. Ей ничего так сильно не хотелось сейчас, как остаться с ним наедине.
— Ты будешь на празднике в субботу? Там мы и встретимся.
Селину обуял испуг:
— Я не убеждена, что мои родители не вернутся до этого времени. И я подумала, не наступило ли время заняться… тем, о чем мы с тобой условились?
Джеймс отрицательно покачал головой:
— Мы ведь договорились, Селина, что относительно этого дела я сам буду принимать решение. — Он проводил ее до двери. — Нам надо больше времени. Я тебе дам знать, когда приду к заключению, что настал подходящий момент.
В холле у выхода из дома они остановились, и Селина почувствовала крепкое пожатие руки Джеймса.
— Благодарю вас, Лиам, — произнес Дейвид. — Так вы не забудете?
— Я не забуду. — Девушка поклонилась. — Не забуду никогда.
Тут Селина ощутила, что у нее сердце замерло в груди: ее друг детства, которому раньше было некогда заниматься сердечными делами, осторожно погладил Лиам по голове и поднес к губам прядь ее волос. На миг Дейвид закрыл глаза и позволил локону возвратиться на щеку Лиам. Джеймс едва слышно что-то пробормотал.
— Что ты сказал, Джеймс?
— Я сказал: «Три тысячи чертей», — прошептал он. В его голосе звучало бешенство.
Глава семнадцатая
— Знаешь, Летти, я думаю, нам лучше вернуться домой.
— Не выдумывай, Селина! На тебя смотрят! Если ты ускользнешь отсюда, разговоров не оберешься!
В холле особняка Кастербриджей царила ужасная давка и сумятица — на прием явился весь лондонский свет. Девушка боялась, что вот-вот упадет в обморок от жары. Впрочем, не только — она была совершенно потрясена роскошью и великолепием всего, что ее окружало.
На возвышении, покрытом дорогим бархатом, располагался струнный квартет. Музыканты прилежно склонились над инструментами, но музыки почти не было слышно, только изредка сквозь шум прорывались отдельные музыкальные пассажи.
Под напором вновь прибывших гостей толпа понесла Селину и Летти в сторону главной лестницы, что вела наверх.
— Прочь сомнения, Селина, все равно теперь нам отсюда не выбраться, — сказала Летти, хмуря брови.
Селине очень нравилось, как сегодня вечером выглядела ее компаньонка. Платье из красно-коричневой ткани служило прекрасным дополнением к ее темным волосам и черным глазам. По покрою оно было слишком строгим для Селины; его приобрели почти даром у подруги леди Изабел, которая с радостью с ним рассталась за символическую цену (она его ни разу не надела, поскольку цвет был ей не к лицу). На Летти новый наряд смотрелся чудесно.
Сама Селина была в очаровательном розовом атласном платье, ранее тоже принадлежавшем леди Изабел. Только теперь оно было отделано фестонами из бельгийских кружев и украшено кружевным же гофрированным воротником, все это Селина сумела подобрать в тон.
Они вступили на нижние ступени парадной лестницы. Селина проследила взглядом, как она поднималась вверх, затем разветвлялась надвое, чтобы выйти на круговую галерею второго этажа.
— Как величественно!
— Да, действительно, — согласилась Летти. — Зеленые стены и белая лепнина великолепны. Какой тонкий вкус!
Селина схватила Летти за руку, сжала ее.
— Столько гостей, а мы не знаем здесь ни души! Во всяком случае я пока не вижу ни одного знакомого лица.
— Значит, надо просто хорошо повеселиться, — промолвила Летти, глаза которой так и сияли. — Будет о чем поговорить, когда возвратимся в Дорсет.
— Мисс Фишер? — Низкий мужской голос очень ясно произнес имя Летти, и обе женщины обернулись, чтобы узнать, кто же следует за ними по лестнице. Заметить мистера Вон Теля было несложно даже в густой толпе: на приеме его необычный костюм почему-то казался одновременно и уместным, и совершенно вызывающим.
Летти улыбнулась, пытаясь подать ему руку, которую, однако, тут же оттолкнул какой-то шумливый шалопай, бывший уже сильно навеселе. Заливаясь грубым смехом, он тащил вверх по ступеням женщину средних лет в ярко-красном платье с бисером. Вон Теля на какое-то время поглотила толпа. Но вскоре случилось чудо: перед Селиной и Летти открылось свободное пространство и они услышали голос Вон Теля:
— Пожалуйста, ступайте наверх, мисс Годвин и мисс Фишер!
Летти и Селина подчинились. Вон Тель торжественно шествовал позади них с растопыренными руками, заставляя других гостей обходить и его, и тех, кого он ограждал таким образом.
На верхней площадке лестницы он спросил официальным тоном:
— Куда бы вы пожелали пройти?
— Ну… — У Селины прервалось дыхание. — Я бы хотела прямо домой, но…
— О, вы бы сильно разочаровали известных вам лиц, если бы не почтили своим присутствием этот прием.
— Каких лиц? — спросила Селина, хотя отлично представляла, кого именно он имеет в виду. Просто ей хотелось, чтобы Вон Тель произнес имя Джеймса.
Глаза Вон Теля превратились в узенькие щелочки. Это он так улыбается, подумала Селина. А он поклонился Летти и спросил:
— Мисс Фишер, вам нравится Лондон?
— Зовите меня Летти.
— Мне показалось, Летти, что вы скучаете по сельской местности.
На этот раз ошибиться было невозможно: он улыбался.
— Да, я скучаю по деревне, — заявила Летти и довольно долго вглядывалась в его лицо, прежде чем добавить: — Селине надо было бы засвидетельствовать почтение хозяину дома.
— Ах, нет! — возразила Селина.
— О, да! — сказала Летти. Она наклонилась к самому уху Седины и прошептала: — Чем чаще будешь встречаться с достойными молодыми людьми, тем больше у тебя появится шансов для… Ты лучше меня знаешь, для чего.
Если бы только Селина могла полностью посвятить Летти в свои секреты, рассказать о договоренности с Джеймсом!.. Тут Летти решительно прервала ее размышления, мягко подтолкнув вперед.
— Нам надо разыскать маркиза.
— Но я ведь никогда с ним не встречалась. Он, может быть, очень страшный!
— Он вовсе… — Вон Тель покашлял, прочищая горло. — Я имел возможность наблюдать за маркизом Кастербриджем, и он мне показался весьма любезным человеком. Сейчас он в большом бальном зале, позвольте мне проводить вас туда. — И он стал ловко прокладывать дорогу дамам, двинувшимся за ним по пятам.
— О-о! — Селина замерла у входа в громадную комнату, уставленную накрытыми к ужину столами. — Посмотри, Летти, ты когда-нибудь… Нет, ты такого никогда не видела. На каждом столе — разноцветные фонтанчики! Попугаи на золоченных насестах! О, Летти, а там, в центре зала, — настоящий бассейн!
— Хотите подойти поближе, мисс Годвин? — Он повел их мимо столов, уставленных многоярусными серебряными блюдами с горами экзотических фруктов и золотыми тарелками с деликатесами — названия многих из них даже не были известны Селине. Толпившиеся у столов гости толкались, обменивались громкими репликами по поводу различных кушаний, которые поглощались ими в невероятных — до неприличия — количествах.
— Наконец-то мы добрались! — выдохнула Селина.
Бассейн имел вид громадной морской раковины, лежавшей на белом песке. Над голубой водной поверхностью поднимался теплый ароматный пар.
— Посмотри, настоящая русалка! — любуясь живой скульптурой, Селина прижала ладони к щекам.
— Поддельная русалка на фальшивом утесе! — заявила Летти с явным неодобрением. — На ней нет ни клочка одежды, я бы сказала, это весьма непристойно. — Она отвернулась.
Селина была вынуждена последовать ее примеру. Но прежде внимательно рассмотрела довольно полную фигуру русалки, которая разлеглась на ярко-зеленой скале. Длинные локоны белокурого парика спускались на груди, не особенно скрывая ее прелести внушительных размеров. И решила, что ей все это ужасно нравится, включая и серебристый русалочий хвост.
— Теперь, Летти, я очень рада, что нахожусь здесь. А ведь чуть было не пропустила этот единственный настоящий праздник, на который смогла получить приглашение.
