Они двинулись дальше, и красота столовой померкла перед пышным великолепием большого бального зала дворца Кастербридж. На верхней площадке широкой, плавно изгибающейся лестницы перед Селиной и Летти склонил голову мажордом с благородной внешностью, в белом парике, в золотистой ливрее, белых атласных коротких штанах и чулках белого шелка. Летти назвала имя Селины, и мажордом громко повторил его.
— Как глупо, — сказала Селина, — все равно ведь никто ничего не слышит.
Однако она ошиблась. Мгновение — и возле нее возник маленький бесцветный человечек в ничем не примечательном вечернем костюме.
— Добрый вечер, мисс Годвин! Я провожу вас к маркизу, сюда, пожалуйста, — произнес человечек. — И вы тоже, мисс Фишер. — И он проворно и ловко заскользил среди групп пышно разодетых гостей, которые располагались в стороне от танцующих пар.
— Кастербридж еще не забыл, как надо устраивать запоминающиеся праздники, — услышала Селина. Эту фразу произнес импозантный мужчина, обращаясь к стоявшей рядом даме. Когда леди наклонилась в сторону своего собеседника, на ее голове закачался целый султан голубых перьев, усыпанных бриллиантами. Пряча лицо за веером, дама ответила:
— Мой дорогой, нынешний прием не просто памятное событие, это гвоздь всего сезона. И можно лишь гадать о причинах столь пышного приема, ведь маркиз Бог весь с каких времен носа не кажет в Лондон и не участвует в светской жизни.
Ненавязчиво, но с твердостью человечек, что был их гидом, проложил дорогу через толпу, и вот уже Селина стояла перед высоким мужчиной с выразительной внешностью и здоровым загорелым лицом. Она не преминула обратить внимание на впечатляющий покрой его вечернего костюма, украшенного сверкающим орденом на широкой голубой с золотом ленте. Рядом с ним стояла чрезвычайно красивая брюнетка.
— Добрый вечер!.. — Прошло несколько секунд, прежде чем Селина поняла, что слова, произнесенные этим достопочтенным джентльменом, обращены именно к ней.
— Я… — Тут она почувствовала легкое касание чьей-то руки у себя на талии.
— Добрый вечер, милорд! Позвольте представить вам мисс Селину Годвин. — Твердый голос Джеймса прозвучал достаточно громко, и среди находившихся рядом гостей наступило молчание. Он слегка подтолкнул ее вперед. — Мисс Годвин — Огастес, третий маркиз Кастербридж.
Справившись со своим смущением, Селина склонилась в низком реверансе и очень удивилась, когда маркиз с белоснежной гривой волос быстро подскочил к ней, взял ее руку и заставил выпрямиться.
— О, из семейства Годвинов! Так-так. — Маркиз улыбался, но в его голубых глазах сквозил холод.
— Мисс Годвин впервые выезжает в свет, — вставил безликую фразу Джеймс, и Селине захотелось набраться храбрости и взглянуть ему в лицо. Вместо этого она улыбнулась и опустила ресницы, как предписывают правила хорошего тона в книге, которую она изучала вместе с Летти. — Мисс Годвин из Дорсета. Надеюсь, вам известна ее семья — Годвины из поместья Найтхед?
Селина остро чувствовала крепкое прикосновение пальцев Джеймса к ее боку и поэтому едва услышала, как маркиз кратко бросил:
— Конечно. Добро пожаловать, мисс Годвин! Надеюсь, вам понравится наш маленький прием. — Среди окружавших их гостей прокатилась волна оживления. — Где вы остановились в Лондоне, мисс Годвин?
Селина поразилась, что маркиз решил уделить ей еще какое-то время.
— В доме на Керзон-стрит, милорд. — Рука Джеймса помешала снова ей сделать реверанс.
— А ваши родители? Они, конечно, с вами в Лондоне?
— Мы ожидаем их сюда в ближайшее время. — К своему немалому смущению Селина обнаружила, что на нее со всех сторон устремлены любопытные взгляды. — Моя мама не очень хорошо себя чувствовала и должна была отложить выезд в Лондон.
— Весьма сожалею об этом. — Маркиз кашлянул, словно прочищая горло. — Ну что ж, сын моего старинного друга проявляет хороший вкус, выбирая себе друзей. — Не понимая, о чем идет речь, Селина вежливо продолжала смотреть на маркиза. — Джеймс Иглтон — сын моего старейшего и самого дорогого друга… Алджернона Иглтона, ныне, к моей скорби, покойного. — Маркиз действительно казался опечаленным.
— Я очень сожалею, — пробормотала Селина.
Леди, стоявшая рядом с маркизом, тронула его ручкой веера:
— Милорд, вы, конечно, имели в виду Альфонса Иглтона, не так ли?
— Э-э, конечно. Именно так я и сказал: Альфонс. Дорогая моя, — обратился он к Селине, — это Сибил, графиня Лафоге, свет моих очей. Даже если она уделяет мне лишь толику своего драгоценного времени — за счет многочисленных поклонников и обожателей, — это главная радость жизни старого человека. — Леди очаровательно заулыбалась и снова похлопала маркиза веером по руке. — Но вернемся к Джеймсу. Иглтоны из Камберленда — прекрасное семейство.
Графиня Лафоге опять внесла поправку:
— Я полагаю, вы имеете в виду Иглтонов из Нортумберленда.
Слегка раздражаясь, маркиз поджал губы:
— Да, как я и говорил, Иглтоны из Нортумберленда — достойнейшая фамилия.
— Хотел бы сообщить вам, сэр, — вмешался знакомый уже мужской голос. — Вы наверняка не знаете, что адресуете свои слова юной леди, которая выступает как законодательница новых порядков в нынешнем светском сезоне.
Роланд, виконт Итбери, который до сей поры держался в тени за спиной более крупного джентльмена, вышел на передний план, под руку с Беатрисой Арбутнотт. Беатриса одарила Селину ослепительной улыбкой, а пальцы Джеймса успокаивающе нажали на ее талию.
— Это замечательное развлечение! — заявила Беатриса, пока Селина с изумлением разглядывала хорошо знакомое ей зеленое платье, в котором красовалась теперь эта девушка. — Вы такая умница! — И, обращаясь к маркизу, она пояснила: — Селина убедила нас больше думать о тех, кому в жизни не повезло так, как нам. Приобретая платья, которые уже раз надевали, мы можем собирать средства на благотворительность!
— Наметили ли вы какой-либо конкретный объект для нашей благотворительности? — спросила она, обернувшись к Селине.
— Да, конечно. В ближайшее время с вами свяжутся по поводу всех деталей.
— Замечательно! — произнес девичий голос. — Как раз то, что требуется. Славное призвание у этой Селины!
Рыжие волосы леди Дафни Деклэр не очень-то шли к ярко-малиновой оторочке на белом платье, в котором была на рауте у Арбутноттов Изабел Прентергаст. Селина удивилась было, почему этот наряд не был предложен ей для покупки. Но тут же поняла: Изабел посчитала, что леди Дафни окажется менее разборчивой покупательницей и будет меньше торговаться…
Маркиз громко захохотал и похлопал Джеймса по плечу:
— Ну, Джеймс, твоя юная леди, оказывается, весьма предприимчива. Ты, мой мальчик, — вылитый отец! Он всегда умел находить друзей с самыми неожиданными идеями. Селина почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Она впервые оказалась в центре внимания столь высокородных особ!.. И надо же так случиться, что именно в этот миг торжества она услышала прямо над ухом отвратительный голос, от одного звука которого по ее коже побежали мурашки.
— Селина, как поживаешь, дорогая малышка!
— Хорошо. Благодарю вас, сэр, — ответила она, оборачиваясь к Бертраму Летчуизу и с отвращением лицезрея его жирные лоснящиеся щеки, жиденькие бесцветные волосы и маленький красный ротик с мокрыми губами.
— Ты прекрасно выглядишь, моя сладкая! Очень и очень славно! — Глаза, в которых не было никакого выражения, обежали ее с ног до головы, он облизнулся. — Может, прогуляемся на террасе? — предложил Летчуиз, придвинувшись к лицу Селины так близко, что стала видна сеточка красных сосудов на его носу и щеках. — Персиваль упомянул о… э-э… инциденте в тот вечер. Очень опрометчиво так поступать. Особенно девушке в твоем положении.
Оглянувшись, Селина заметила роскошную женщину с золотисто-каштановыми волосами, которая вела разговор с Джеймсом. Дама буквально пожирала обожающими глазами своего собеседника, глядя на него поверх веера из белых кружев, который выглядел как дополнение к кружевному корсажу платья. А как великолепен был сам бюст под этим прикрытием!
— Ты слышала, что я сказал, Селина? — произнес раздраженно Летчуиз скрипучим голосом, с хрипом, словно от тяжелой одышки.
— Да, — ответила Селина, стараясь не повышать тона. — А какое такое мое положение вы имеете в виду, мистер Летчуиз?
— Полагаю, отец известил вас о достигнутом между нами соглашении? — в углах его рта пузырилась белая слюна.
В полном отчаянии Селина шагнула было в пределы досягаемости крепких рук Джеймса, но жирная толстая рука Летчуиза легла ей на запястье.
— Селина, ваше участие в событиях сезона имеет единственную цель — избавить вас впоследствии, когда мы с вами несколько позже… э-э… от глупых женских сожалений по поводу утраченных якобы возможностей…
