Рейтинговые книги
Читем онлайн 17,5 - Владимир Юрьевич Коновалов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
зной и почти плюс или едва минус еще не бывших зимних дней растаявший на крыше снег. Плюс-минус тени намеков на неясные жесты. И день желтил море, как две мелодии звучат в одну. Отщипнуть время, старое плюс новое, плюс то, о чем она думала только что. И он, и вы. Плюс клей, что склеивает дни и держит вместе обрывки лет. Плюс один воздух – всё это в воздухе одном.

И что в итоге? Не успел получиться итог. Сумма уже не действительна: солнце перестало, потемнел верхний воздух, ветер дует. Он, знай себе, переименовывает числа. Ишь! Но это ему не в упрек. В разрывах черного неба торчат желтые иглы отодвинутого солнца. Громче громких гром. На уличных столиках взрябились кофейные чашки, и нарядный сад сердится на ветер – все разноцветные банты некрасиво растрепались. А ветру хотелось поглубже в листву. Он покатался мятой бумажкой по улице продуваемых кирпичей и разбудил внезапный гнев цветов. На незапоминаемого цвета горизонте небо месит тучи. Там было солнце, здесь солнца нет. Деревья всплеснули руками от огорчения, кусты прятали лица, намокла паутинная малина.

И так же внезапно завтрашние сверкающие лужи снесло мимо в несбывшихся хмурых тучах, порезанных желтыми ножами. Дождя слепого прерванный рассказ тут же повис душистым паром. Балконные перила роняли чуть копленные капли. Окунулось лицо в букет расправлять губами вывих лепестка. Свежо ощущалось десятью пальцами, что каждая секунда длилась ровно секунду. Чуть ожидая следующую. Мгновенье протекало этот миг.

Ну вот, теперь заново все пересчитывать – у дождей своя отраслевая ниша чисел, другая растрепанная сумма, мытая водой и натертая ветром. Даже грибам не все равно, чем пахнет дождь. Дыши началом, дыши концом дождя. И стеклу не все равно. Каплями копленный на окнах почти ушедший дождь собирался в слезы. Намокло рассохшееся деревянное вещество рам. Нагрязило. Так и не запомненный цвет неба. Но все же, для точного счета, дождь знаком со всеми, снег знаком со всеми. Лишь град знаться ни с кем не желает.

Дождь подобрел, как вытянуть руки и встать на носки. Не холодно, не холодно. Прилипло, а тепло. А вот и светло. Солнце лужи рассусалило. Теперь лишь накрапывало. Слипшимся ушедшим дождем скомкался сад под мокрый запах выжженной солнцем травы. С неба остатки пены сдуло, и снизу сдуло неслышные пары дождя. Тоже. То есть и сверху и снизу – минус все облака, большие и маленькие.

А в остатке после дождя – улицы светлее неба. На них сверкает сама стеклянность. Воображенью тех, кто не испытал любви, стеклянный порез после дождя может дать намек на свежесть безответной любви. А тем другим со стеклосверканьем порезов любви, кто не получил в ответ растворенного своего счастья в чужом счастье, нет намека, – только весь зелено-голубой объем текущего вокруг воздуха солнечного мира. Он тихо течет по лицу, по волосам, он течет в глубокий вдох. Вообрази вдох счастья. Отвлекись от несчастной, незамеченной любви. Твоей любви, не тобой не замеченной.

Дождь ушел, и как будто никто и не ссорился. Изумление всех красок, изумление всего. Ярче всех красок дождевая эмаль. Превосходная степень всех чисел. Превесело, пресвежо, препрозрачно, пресветло, прерадостно.

Сбив к затылку шляпку из местной невесомой соломы, с руками в тонких карманах Мила под ноги не смотрела и мягкими сапожками расшвыривала несчитанные зеркальца лужиц. И солнце снова жгло водород наверху и листья внизу. И воспоминание о дожде сожжено в один раз. Опять жара, как будто не было дождя. Думай, считать ли. Дождь за скобками. Посидеть в тени, в питательной прохладе. Съесть что-нибудь, запить чем-нибудь.

От неба всё не отлипнет свет. Мгновенья заката, куда вы так быстро, красные, куда? Длинными тенями ползут предметы один на другой. И все цвета уже с новыми именами. И вот уже забыты и они.

Короткий вечерний вдох был как вечера в начале жизни, будущего вечера тепло и никогда еще не бывшего. Лицо Милы мерцало внутри комнаты мерцаньем улицы. Зеркало было отражением луны на гладком льду. Окном накинута тюль на море и лунную дорогу. Кто-то маленький скребет в темноте отсохшие обои.

Доволокла ноги еле до постели. Лечь! По местному режиму следовало видеть сны, вобравшие дневные облака и улицы, и как касались неба чайки и взлетали в море. Ночь полна ночующей душой. Летом ей снилось только лето. В электрических красках снов. Откинув руку с постели, пальцы свесились в окно, в фиолетовую ночь, в ночной сад, сочащий тишину и шепот забытых слов, и плывет рука с листвой сквозь тихий ветер в лунном полусвете, сквозь ночной переплет веток подробной тишины, сквозь растущий свет ночи. Рассказывает ночь почти весь ответ на любой вопрос напоминанием о начале воспоминания. Избыток невидимого мира, избыток увиденного другими. И если есть Всегда, Никогда не может не настать. Вернется жизнью черный свет, тот что вонзился первым в космос. И спустя вечность всё же будет день, и давным-давно было всё-таки счастье.

Ночь торопит день, он будет как вчерашний. И тоже получит счастье в круглой форме. Солнце.

Уже истрачен этот мир сном тропического цвета. Чуть пригретое утром солнце щелкнуло оконным стеклом. Вон с постели. Мила высунулась в окно. Еще не утро. Неподвижное полусонное небо. Отдохнуть хотят бледно мерцающие фонари. Внизу двое говорили и шли. Их бледные тени секли друг дружку. Миллиарды тонн утреннего тумана – много ли это? Мила почти сосчитала иной способ предвкушения незначительного счастья, которое выглядит несбыточно. С росой тумана на ресницах она назад повернула оглобли. Она только что приехала сюда во вторник, и уже утром среды назад домой.

Основываясь на сообщениях знакомых, у мужа и любовника были веские причины думать, что она вот уже как несколько дней в городе. Выяснять адреса не имело смысла, у нее не было привычки сидеть на месте.

И вот, в один из последних дней послышалось, что кто-то ходит как у себя дома. Вскочили. Она. На диванчике брошены шляпка и перчатки. Где-то рядом. Нет радости такой. На кухне. Моет чашку как ни в чем ни бывало. Почувствовала взгляд, обернулась. И тоже улыбается им. Приветики.

Сбиваясь от радости, муж и любовник рассказали в веселой своей тесноте последние новости: дед перехотел умирать.

– Но сам дед тут не причем. Характер у него испортился по нашей вине. Когда он заявил, что все кругом только и ждут наследства, мы сдуру показали ему наши налоговые декларации за этот год. И он как-то не совсем по-доброму укатил. Теперь он на

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу 17,5 - Владимир Юрьевич Коновалов бесплатно.
Похожие на 17,5 - Владимир Юрьевич Коновалов книги

Оставить комментарий