Семь месяцев назад, он принимал все это как данность и считал это пустым и утомительным. Он имел столько денег, что мог жить в средней роскоши и позволял себе пренебрегать обществом, которое обеспечивало его.
Но теперь, когда он почувствовал жизнь беглеца: загнанный, лишенный комфорта и общества. Он сидел в ловушке на самолете с людьми, которые издевались над его манерой речи и злословили о его сексуальности. Он смотрел смерти в лицо и был свидетелем постыдного массового убийства.
Мир, который он знал, теперь был потерян для него навсегда. Напоминание о нем причиняло боль.
— Я нормально выгляжу? — волновалась Джез, поправляя платье и трогая тщательно уложенные волосы.
— Не делай этого! Ты выглядишь очень привлекательно.
Джез насмешливо хмыкнула.
— Это разрушило всю иллюзию, — сказал Крейк, хмурясь. — Слушай, что я скажу, мисс Бетинда Флай. Красота держится на уверенности. Ты быстрее сорвешь куш, если переоденешься из повседневной одежды и нанесешь немного косметики. Все, что тебе нужно, просто поверить в это, и ты будешь ровней любому из присутствующих, — он в задумчивости стукнул по подбородку. — Кроме того, конкуренция будет небольшой. Большинство из дам на этой вечеринке имеют врожденные генетические недостатки, а остальные чуть симпатичнее лошади.
Джез удивленно фыркнула и рассмеялась. Через мгновение она спохватилась и сдержала свой смех в более женственное хихиканье.
— Как мило с вашей стороны, что вы сказали это, сэр, — перешла она на чрезмерно шикарный акцент. Она покачалась на краю разлома, и продолжила. — Можно я сделаю комплимент вашему остроумию сегодня вечером.
— А можно я скажу, как лучезарно ты выглядишь в свете ламп, — сказал он, и поцеловал ее руку.
— Можно. Ох, можно! — замерла Джез, затем обхватила себя его руками и повела его по тропе к поместью.
Скорчвуд Хайтс находился в роще пальмовых деревьев. Его широкий фасад с портиками смотрел на широкую лужайку и сад. Здесь было много свободного пространства, белые стены, ровные колонны и мраморные полы. Ставни были широко открыты, и звук печальных струнных инструментов и Тацианских труб уносился в ночь.
Лужайка была наполнена сливками общества. Мужчины были строго одеты, в основном в униформу Флота. Остальные носили униформы других родов: однобортные пиджаки и прямые брюки, которые в данный момент были модными. Они смеялись и спорили, громко обсуждали политику и бизнес. Некоторые даже кое-что понимали в теме. Женщины демонстрировали смелые шапки и ниспадающие платья, обмахивались веерами и наклонялись близко, чтобы осудить одежду мимо проходящего.
Крейк понял, что хорошее чувство юмора Джез увяло при виде такого количества людей, и он одобрительно улыбнулся ей.
— Сейчас, мисс Флай. Не позвольте им напугать вас.
— Ты уверен, что не пойдешь один?
— Просто делай, как я скажу, — сказал он. — Глубоко вдохни. Пойдем.
Тропинки из плиток огибали бассейны и фонтаны и вели к крыльцу. Крейк прошел через сад, остановившись, чтобы взять два кубка вина, у проходящего мимо официанта. Один он предложил Джез.
— Я не пью, — сказала она.
— Это не важно. Просто возьми. Его подают, чтобы просто чем-то занять твою правую руку.
Внутри поместья было немного прохладнее. Комнаты с высокими потолками, заштукатуренными белыми стенами, засасывали немного жары с улицы, но открытые окна выпускали воздух. Слуги махали веерами. Здесь тоже было много аристократов. Они толпились в углах или выглядывали канапе, двигаясь в кружении и вихре от группы к группе.
— Запомни, мы ищем Галлиана Фейда, — пробормотал Крейк. — Я укажу на него, когда я увижу его.
— А что потом?
— А потом мы увидим, что мы можем разузнать.
Симпатичный молодой человек с аккуратно разделенными светлыми волосами, приблизился к ним с дружелюбной улыбкой.
— Привет. Я не думаю, что мы встречались раньше, — сказал он, предлагая руку. Он представился как Барджер Удл, из семьи известного производителя цепных колес.
— Знаете! Колеса Удл! Половина самолетов в небе бегает на наших цепных колесах.
— Дэеймен Моркут, из Мэрдок Маркут, — сказал Крейк, энергично пожимая ему руку.
— А это прекрасное создание — мисс Бетинда Флай.
— Мой отец привык пользоваться вашими колесами, — сказала она. — Он самолетостроитель. Помешан на них.
— О, как приятно! — воскликнул Брджер.
— Проходите, проходите, я должен вас представить остальным. Вы же не хотите выглядеть как белые вороны.
Крейк пропустил метафору мимо ушей и вскоре они были приняты в толпу из десятка молодых парней и девушек, взволнованно обсуждающих перспективы зарабатывания еще большего количества денег в будущем.
— Это только дело времени, когда Коалиция наложит эмбарго на экспорт аэриума из Самарлы, и тогда деньги польются рекой. Это так, для тех, кто готов воспользоваться моментом.
— Ты так думаешь? Я думаю, что этим Сэмми он больше не нужен. Почему ты думаешь, последняя война так внезапно закончилась?
— Никто не знает, почему они заключили перемирие. Только Всевышний знает, что творится у них в стране.
— Пффф. Это аэриум, просто и ясно. Они воевали два раза потому, что в их стране его не было, и они не могли его больше покупать у нас. А теперь они нашли немного. Могу побиться об заклад.
— Нам не нужно было торговать с этими дикарями. Нам нужно было идти и раздавить их, когда был шанс. Запомни мои слова, это временное затишье. Они строят флот, достаточно большой, чтобы размазать нас как насекомых. Будет третья Аэриумная Война, и мы в ней не победим. Новая Вардия, вот куда я собираюсь. Новая Вардия и Джагос.
— Граница, вот где деньги. Они там просто на земле лежат. Но я думаю, что буду скучать по обществу. Там я просто засохну.
— О, у тебя нет духа приключений!
Через некоторое время Крейк и Джез извинились и пошли в огромную гостиную. Это отсюда шла музыка, которую они слышали, когда прибыли. Квинтет Тацианских женщин играл утонченную песню своей родины. Они были стройны, с кожей оливкового цвета, темноволосые, и даже наименее привлекательную из них, все равно можно было назвать красоткой. Они были одеты в цветные шелка и держали в руках экзотические, изысканно сделанные инструменты из дерева и меди.
— Слушай, — сказал Крейк, положив руку на плечо Джез.
— Слушать что?
— Просто слушай, — сказал он и закрыл глаза.
В искусстве, как и в науке, философии, культуре и везде — Тацианцы были лидерами во всем мире. Аристократия Вардии стремилась к вершинам Тацианских достижений, но обычно все, чего они добивались — грубая имитация. Услышать настоящих Тацианских музыкантов было наслаждением, и стоило изрядной суммы денег. Но Галлиан Фейд не был человеком с малым количеством денег. Крейк позволил себе уплыть прочь в звенящем арпеджио, завывании труб, контрапункте ритмов.
Он скучал по этому. Обычная элегантность музыки и литературы. Он привык быть в окружении прекрасных картин и скульптур, замечательных садов и сложных вин. Высшие классы изолировали себя от остального мира, окружая себя красотой. Без этой защиты, вещи становились уродливыми и грубыми.
Больше всего на свете он хотел вернуться. Обратно до того как все стало плохо. До…
— Простите меня.
Он открыл глаза, раздраженный тем, что его прервали. Перед ним стоял мужчина, он был выше, чем Крейк, широкоплечий с бычьей шеей. Он был толстым, но не дряблым, с лысой головой, носил длинные, тонкие усы и дорогостоящую одежду.
— Извините, что порчу вам наслаждение от музыки, сэр — сказал он. — Я просто должен представиться. Меня зовут Фреджер Кордвейн.
— Дэймен Моркут. А это мисс Бетинда Флай, — Джез сделала реверанс, и Кордвейн поцеловал ей руку.
— Очаровательно. Я должен вас спросить, сэр, мы не встречались раньше? Ваше лицо кажется мне очень знакомым, на самом деле очень знакомым, но я не могу определить.
Крейк почувствовал небольшой холодок. Знает ли он этого человека? Он был уверен, что никого из тех, кого он знает в лицо, не будет здесь сегодня вечером. Его преступление не рассматривалось в прессе — никто не хотел скандала — и Зимний Бал был слишком эксклюзивным, для того круга в котором вращался Крейк. Получить приглашение было практически невозможно.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я не припоминаю.
— Может мы встречались по делу? На вечеринке? Разрешите поинтересоваться, чем вы занимаетесь?
— Вы можете спросить, но я не уверен, что могу ответить! — звонко ответил Крейк, вживаясь в роль. — Я сейчас ищу занятие. Отец хотел, чтобы я был законником, но мать одержима идеей, что я должен стать политиком. Меня же не привлекает ни то, ни другое. Я просто хочу быть с любимой — он улыбнулся Джез, которая задумчиво улыбнулась в ответ, ослеплённая блеском богатого друга. — Могу ли я спросить вас, чем вы занимаетесь?
