Насилие – одно из самых сильных ощущений в жизни, а для тех, кто избирает его своим хобби, оно является и одним из самых сильных удовольствий. Там, на улицах Фулхэма, когда толпа перешла этот метафорический риф, я буквально почувствовал, что стал невесомым. Я презрел земное притяжение, я победил его. Я почувствовал, как я поднимаюсь над самим собой и могу теперь воспринимать мир замедленно, во всех деталях. Потом я подумал, что это состояние похоже на состояние, которое бывает, когда принимаешь какой-нибудь наркотик, этакая адреналиновая эйфория. И тогда в первый раз мне стали понятны слова, которые они используют, когда говорят об этом. Футбольное насилие – их наркотик.
А чем это было для меня? Для меня это было состоянием абсолютной самодостаточности.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ДЮССЕЛЬДОРФ
С Диджеем я познакомился в апреле 1988 года, в итальянском ресторане в Вудфорд Грин, цветущем пригороде Лондона, что неподалеку от Иппингского леса. Столики были накрыты белыми скатертями, на них стояли свечи; в углу пианист пел что-то из репертуара ранних Bee Gees со средиземноморским акцентом. В качестве места встречи этот ресторан выбрал сам Диджей, он был здесь завсегдатаем – здесь у него был открыт счет.
Услышал о Диджее я от приятеля, тележурналиста – тот в свое время делал сюжет о фирме «Вест Хэма», Inter City Firm, и с тех пор поддерживал контакт с некоторыми хулиганами. Это была его идея – познакомить меня с Диджеем. Если верить моему приятелю, Диджей был одним из лидеров фирмы «Вест Хэма», но помимо прочего он был человеком, который хотел делать кое-что новое. Он хотел стать фотожурналистом, снимать футбольное насилие. Мой приятель решил, что мы могли бы работать вместе, и организовал встречу. Еще он пригласил на нее свою знакомую, исполнительного директора одного фотоагентства.
Группировка, к которой принадлежал Диджей, состояла из людей экстраординарных, даже по меркам суппортеров. Приятель рассказал мне про Келли, маленьком человечке с большими преступными наклонностями. Мой приятель спросил, помню ли я побег из тюрьмы в Лестере в 1986 году. В ходе его на территорию тюрьмы приземлился вертолет и спас двоих заключенных прямо во время прогулки. Вертолетом управлял Келли.
Приятель поведал мне также о воскресной поездке на побережье. Кто-то заказал автобус – как выяснилось позднее, с деньгами у них проблем никогда не было – и пять или шесть десятков членов фирмы из Восточного Лондона отправились на курорт. Они почти доехали до Клэктона, когда мой приятель попросил остановить автобус и сказал, что дальше не поедет, если они не прекратят. Они разозлились. Они назвали его «лохом». Но в конце концов остановились.
А делали они вот что. Они уже были в более или менее бессознательном состоянии – ни в выпивке, ни в травке, ни в кокаине недостатка не было – когда, проезжая мимо больницы, заметили женщину; та стояла на обочине и голосовала. Они сказали водителю, чтобы тот остановился.
Ей было лет семнадцать, на ней была ночная рубашка – она только что сбежала из этой больницы. Она явно была не в себе – смотрела куда-то мимо, не могла толком говорить и даже двигалась как-то неестественно – но она была привлекательна внешне и отвечала на заигрывания. Суппортеры обступили ее – тискали, кто-то мял ее соски, еще кто-то щекотал клитор, потом затащили в автобус, сорвали ночнушку и голую положили в проход между креслами. Начали совать члены ей в лицо. Кто-то помочился на нее. Они собирались ее изнасиловать – один суппортер уже пристраивал член между ее ног – именно в этот момент не выдержал мой приятель.
К полудню они приехали в Грейт Ярмут и вошли в первый же паб. Они явно искали приключений. Заказав себе еды, они принялись швыряться ею друг в друга – настоящая общепитовская битва. Их выгнали из паба. Тогда они пошли в другой паб – там оказались солдаты, летчики с находившейся неподалеку базы британских ВВС. Тут же началась драка – дралось более семидесяти человек; в ход пошли кружки, столы, стулья, но суппортеры сумели уйти до появления полиции.
Они пошли в третий паб.
К этому времени местная полиция уже вовсю «пасла» их. Помимо беспорядков, они расплачивались фальшивыми деньгами – как бы демонстрируя, как их у них много. Так что их путь было легко проследить.
Кроме того, они таскали с собой ту девчонку. Они ее не изнасиловали, но водили с собой, словно некий талисман, для забавы.
Водитель автобуса со своего места на стоянке видел многие из этих подвигов, и тоже не выдержал. Он завел двигатель и поехал. Но он не знал, что трое суппортеров «Вест Хэма» остались спать в хвосте автобуса. Они слишком перебрали наркотиков, но один из них оказался способным определить, что автобус пришел в движение, и разбудил друзей. Они предложили водителю следующий выбор: или тот едет назад, на стоянку, или они превратят автобус в горящий факел – прямо на ходу.
Но первоначальной целью моей встречи с Диджеем вовсе не было получение информации о суппортерах «Вест Хэма»; целью было понять, сможет ли Диджей быть фотографом. К тому времени, как мы расселись за столиком – для начала мы заказали по коктейлю – исполнительный директор фотоагентства уже согласилась выделить Диджею средства на его фоторепортаж и прикидывала, сколько она на этом сможет заработать. Летом в Германии должно было состояться первенство Европы, обещавшее стать настоящим «хулиганским фестивалем». После трагедии на Эйзеле сборную Англии все время сопровождали сонмы журналистов – иногда их было не меньше, чем суппортеров – в надежде стать свидетелями очередных беспорядков.
На Чемпионате Европы также впервые с того момента, когда стало ясно, что футбольное насилие существует не только в Англии, все суппортеры, о которых шла дурная слава – немецкие, голландские, итальянские – должны были собраться в одном месте. Англия уже во втором матче играла с Голландией в Дюссельдорфе, откуда всего несколько миль до голландской границы – значит, появления большого количества голландцев было не избежать. С немцами англичане по расписанию не играли, по крайней мере на первом этапе, но немцы и так будут везде. Диджей знал, что без беспорядков не обойдется, и хотел их запечатлеть. Это должно было стать началом его новой карьеры.
Тем не менее он вовсе не собирался забрасывать старую, хотя я толком так и не понял, чем именно он занимается. «Импорт-экспорт», обронил он как-то – значит, речь идет о каких-то торговых операциях. Буквально утром он прилетел из Бангкока, где провернул сделку с детской одеждой – он заработал на ней, по его словам, тысячу фунтов. Я не понял, как, но шанс спросить появился у меня только в самом конце нашей встречи.
«Подгузники», – сказал тогда Диджей. Они вернулся домой с чемоданом подгузников.
«Ты торгуешь подгузниками?», – спросил я. Это звучало как-то по-дурацки.
«Помимо прочего».
Потом он перечислил это «прочее». Оно состояло из: часов, украшений, мужских костюмов, женской и детской одежды, обуви, автомобилей. В том числе «мерседесов». Выяснилось, что такая торговля – довольно прибыльное занятие: только за последний год Диджей побывал в Гонконге, Тайване, Тель-Авиве, Маниле, Каире, Люксембурге, Мехико и Лос-Анжелесе. Путешествовать ему нравилось; это было для него важно. Он сказал, что едва сойдя сегодня утром с трапа самолета после возвращения из Бангкока, он позвонил своему турагенту и попросил организовать ему небольшой отдых после столь напряженной работы – в Сан-сити, что в ЮАР; вылететь туда ориентировочно он должен был завтра. Не знаю, правда это или нет. Похоже, про свою любовь к путешествиям он рассказывал нам специально – точно так же, как говорил о своих экономических воззрениях или взглядах на политику Маргарет Тэтчер: он понимал, что мы – из либеральной прессы, и старался рассуждать в нашей «системе координат».
Он даже сделал мне комплимент по поводу лейбла моего пиджака. В общем, устроил неплохое шоу. В конце он небрежно упомянул свой дом, который «только что продал». Он рассказал о «ягуаре», который хочет купить; о том, в какие акции планирует вложить деньги; о скачках в Ньюмаркете и о том, как он ехал туда на своем «мерседесе» со скоростью 135 миль в час, выбрасывая в окно пустые бутылки из-под шампанского. А лет ему было двадцать три. С исполнительным директором фотоагентства Диджей договорился, что она даст ему несколько уроков по фотосъемке, а со мной условился встретиться дополнительно. Счет нам выписали на 120 фунтов; Диджей попросил записать их «на него».
До чемпионата Европы мы с Диджеем встречались еще несколько раз. На футбол он ходил с десяти лет, так что ему было что мне рассказать. Некоторые из рассказов касались парней из «Манчестер Юнайтед». Я немало подивился тому, насколько высока репутация Сэмми. Среди суппортеров «Вест Хэма» он был известен как «Сэмми Прыгун», потому что всегда «прыгал» первым. Однажды они добыли в драке очки Сэмми и выставили их в качестве трофея за стойкой «Билдерс Амс», одного из пабов, где собирались фаны «Вест Хэма», а вечером того же дня Сэмми, который без очков все равно что слепой, в одиночку пришел в тот паб, зная, что ничего хорошего его там не ждет. Диджей также был в поезде, когда чуть не убили Роя Даунса. Однако, по словам Диджея, все началось после того, как Рой кинул чашку с чаем в Билла Гардинера, самого известного лидера «Вест Хэма».
