В груди стало тяжело, и я не смогла нормально дышать, что бы не делала. Накатила паническая атака, и она оказалась гораздо сильнее, чем все, что я испытывала раньше.
Когда Алекс заметил, что со мной что-то не так, мир разорвался пополам.
По-другому не описать. Скучный вид на озеро, который мы видели каждый раз, разорвался от ветра, словно бумажные обои. За ним скрывалось поле, явно не из Западного Кентукки. Деревья слишком высокие и тонкие, и вечнозеленые, какие в Тимбере не растут.
Ручей делил поле надвое. С обеих сторон росла высокая трава, а в траве стояли люди, покрытые кровью.
Все глаза, кроме тех, кто уже больше никогда ничего не увидит, были направлены на поединок посреди поля, совсем недавно ставшего свидетелем эпической битвы.
Женщина с одной стороны была маленькой, всего полтора метра, но очень красивой. Волосы, ниспадавшие на талию, были настолько же густо черными, как и ее глаза. Мягкая коричневая кожа была безупречной, как и точеная фигура. Несмотря на свои скромные габариты, она излучала силу. Девушка справа выглядела так, будто из нее вытянули все цвета, кроме красного от кровавых пятен. Другая я выглядела полумертвой, и мне было решительно не понятно, как я еще стою на ногах.
Звучали слова, но я их не слышала, а затем красивая женщина сделала выпад вперед, и я заметила нож, только когда он плотно вошел в живот другой меня.
Я дернулась на кровати, и из моего горла вырвался крик.
— Скаут?
Я едва разглядела лицо Талли в тусклом свете будильника. Ее щеки были мокрыми от слез.
— Плохой сон, — пробормотала я между вздохами. Мои легкие были напряжены, будто я пробежала стометровку.
— Ты?
— Ужасный сон.
Мы просидели так несколько минут, погрузившись в свои мысли.
Когда мое сердце и дыхание замедлились достаточно, я легла обратно на кровать.
— Тал?
— Да?
— Не будет странно, если мы немножко пообнимаемся?
Она сразу же вцепилась в мою руку, и как только контакт произошел, я услышала ее голос в своей голове.
— Я не позволю тебе умереть, — сказала она тем же тоном, что я слышала в полнолуние. Затем я увидела, что произошло после того как нож воткнулся в меня. Мои ноги подогнулись, и я упала бы на землю, если бы женщина крепко не держала меня ножом.
— Этого не произойдет, — прозвучал голос Талли. — Я не дам тебе умереть
— Талли?
— Я слишком крепко держусь? — Хватка на моей руке значительно ослабла.
— Ты шепчешь мне в голову.
— Что?
— Твой голос. Как в полнолуние.
Талли поднялась так, чтобы она могла меня видеть.
— Что я говорю?
— Ну, в целом, что ты не дашь мне умереть, что забавно, учитывая, что я только увидела прекрасный сон, в котором индианка протыкает меня насквозь. — Я потерла живот. — Знаешь, мой живот никому ничего не сделал, но они продолжают так с ним обращаться.
Талли приподнялась и тут же начала копаться левой рукой в волосах.
— Ты это видела? Как? Почему?
Она сощурила глаза и покачала головой, будто пытаясь встряхнуть содержимое.
— Скаут, это невозможно.
Я села на кровати, чувствуя тяжесть в груди.
— А мы тут специализируемся на невозможном. — Иногда я думаю, как было бы хорошо, если весь прошлый год окажется сном.
— Значит, ты видела сюжет про то, как Скаут тыкают ножом посреди таинственных земель. Это не может не радовать.
Я включила свою лампу, и подняла Гвидо, упавшего на пол. Если мы собираемся обсуждать безумные оборотне-провидческие дела, которые, скорее всего, закончатся тем, что мне выпустят кишки, мне нужен свет и моя обезьяна из носка.
— Начинай с начала, — сказала Талли. — У тебя уже было такое видение?
Я хотела сказать нет, но поняла, что совру. Нечто подобное я уже ощущала.
Может быть, у меня были плохие сны все лето, но я не помнила их, когда просыпалась. Возможно, я видела людей в поле и кровь раньше, но не сам момент убийства. Я бы такое заметила.
— А ты когда-нибудь видела это наяву?
— Нет, — сказала я растянув слова.
Это была какая-то «чокнулась ли скаут?» проверка? А если да, прошла ли я ее?
Талли обмотала прядь волос вокруг пальца, размотала и обмотала снова.
— А когда ты слышала мой голос в своей голове, было там что-то еще?
— Я увидела, как упала на колени, что странно, потому что в моем сне этой части не было.
Я уже видела, как в ее голове формируется теория.
— Ты чувствовала какие-то эмоции, которые будто не твои?
— Нет, только что-то вроде неясности и тревожности, как у людей, которые только что пережили кошмар.
Ее вопрос заставил меня сконцентрироваться на сне. Было что-то еще…
— Паника! У меня началась паническая атака. Посреди моего… обычного дурацкого сна, а потом бум! Паника из ниоткуда!
Закрутила. Раскрутила. Закрутила. Раскрутила.
— Давай кое-что попробуем?
Я крепче прижала Гвидо.
— Конечно.
Талли положила руку мне на запястье. Затем она закрыла глаза.
Сначала ничего не происходило, но затем я увидела Стива из «Подсказок Бульки»[18]. Довольно странно, но еще страннее то, что он был одет в костюм Супердевушки с сияющей тиарой.
— Что ты видела?
— Свидетельство того, что у ведущего из нашего детства окончательно поехала крыша.
Талли отдернула руку, вытаращила глаза. А затем начала хихикать. Не весело, а так, будто уже пора было готовить комнату с мягкими стенами.
Перестав хихикать, что произошло не сразу, она вытерла слезы со щек.
— Что происходит?
— Я теперь могу проецировать. — Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. — Могу проецировать, — тихо сказала она. — Скаут, почему я могу проецировать?
— Потому что ты самая супер-крутая Провидициа?
Она прыснула.
— Еще есть прекрасные теории?
— Слушай, а раз у тебя теперь есть спутник жизни, может это как-то усиливает твои способности?
Звучит как нечто из дурацких сверхъестественных книжек, которые я так полюбила.
— Сомневаюсь. Во-первых, это не обычный эффект для партнерства. А во-вторых, я ни с кем не в паре.
— Но будешь. — Я ходила по тонкому льду из-за истории, в которой сваха Скаут сводит людей навсегда. — Сколько бы я не извинялась, этого не будет достаточно.
Талли обычно очень добрая и прощающая, но в этот раз она превзошла себя.
— Тебе не за что извиняться. Ничьей вины в этом нет.
— Талли. Я привязала тебя к Джэйсу. До конца жизни. — Он мой брат, и я его люблю, но это все-таки не самая приятная перспектива. — Ты должна сильно злиться на меня.
— Я не злюсь.
— Ты, наверное, просто не умеешь. — Раз я была специалистом, я решила научить ее. — Сначала начни думать про меня всякие гадости, самые отвратительные. Запомни, потом будешь про других так думать. Еще надо очень долго злобно пялиться. Очень долго. Иногда бросай в мою сторону язвительные комментарии, чтобы я не забывала, как ты злишься.
