Чарли убрал свою руку.
— Как много ты знаешь о партнерстве?
— В животном мире, или среди оборотней?
— Среди оборотней.
— Ничего.
— Ничего?
— Совсем ничего.
Голова Чарли согнулась, как баян.
— Тогда откуда ты знала, что сказать отцу Талли?
Мой мертвый парень рассказал мне во сне.
— Где-то что-то слышала и решила ляпнуть. Я не знала, поможет ли это.
— Получается, ты ничего не знаешь о клятвах и пожизненной связи?
Я помотала головой.
— Ты совсем не понимаешь, что произошло?
— Я разозлила Джэйса и довела Талли до слез. Это, в принципе все, что я знаю.
— Стать Парой могут только оборотень и Провидица. Знаешь, как когда принц и принцесса женятся в детстве, и когда они становятся королем и королевой, страны становятся союзниками?
— Да.
— Примерно так оно и работает.
Я потерла переносицу пальцами.
— Ради всего святого, не говори мне, что вы, ребята, насильно жените друг друга. — Мне захотелось устроить миру оборотней Венди-сварщицу[17] за такие глупости.
— Не совсем. Провидицы имеют право выбирать, кого они хотят. Многие не заморачиваются.
— Провидицы не верят в брак?
Чарли отодвинулся чуть назад.
— Партнерство и брак не совсем одно и то же. Это как быть замужем или быть... партнером.
Я нахмурилась
— Это как? Более интимно? Ближе? Требовательно? Свадьба Кейт и принца Уильяма выглядит блекло в сравнении? Они типа становятся одной из тех противных неразлучных пар?
— Да.
— Что, да.
— Все перечисленное. — Чарли смотрел в потолок, будто бы ждал ответа. — Это все сложно.
Я пнула его под столом.
— Ну-ка давай еще раз.
— Я и сам не много знаю. Это все таинственные и секретные традиции. Знаю только, что развестись нельзя, и что между ними возникает странная психическая связь, которую можно заглушить, только уехав очень далеко. Именно поэтому миссис Мэттьюс приехала сюда.
— Она с ее мужем давали клятву? Ты же только что сказал, что развестись нельзя.
— Нельзя. — Он наклонился и говорил тише. — Насколько я знаю, он был груб и жесток с ней. Когда она узнала, что беременна, миссис Мэттьюс попросила Альф убрать его из стаи.
— Убрать?
Чарли провел пальцем по горлу. Естественно, оборотни именно так решают все проблемы.
— Ей отказали, но позволили покинуть стаю. Сначала ее направили в стаю Лексингтон, но он и там ее достал с помощью связи между ними. Тогда ее направили сюда, присматривать за Джэйсом.
Бедная Талли. Я знала, что у ее родителей не все гладко, но это просто сюжет реалити-шоу.
— Ты никогда не задумывалась, почему миссис Мэттьюс не ходит на свидания?
Ну, я никогда не задумывалась, что она должна, но…
— Нет.
— Это потому что она все еще связана. Партнеры могут быть только друг с другом. Хотя, я не думаю, что это будет проблемой. — Он наклонил голову и приподнял бровь. — Или что?
— Но ведь есть церемония, так? Чтобы связать их? Они просто не будут ничего устраивать. Мы придумаем что-нибудь еще, и они смогут не по-настоящему прервать свои выдуманные отношения.
— Но Джэйс сказал, что он поклялся.
— Да, но это был блеф.
По мрачному выражению лица Чарли я поняла его ответ еще до того, как он его произнес:
— Его намерения ничего не значат. Как только он заявил права, их судьбу уже не изменить. Ровно через год пройдет церемония, и они будут связаны навсегда.
Будет чудесно, если мое сердце не взорвется до конца дня.
— Год? Но Джэйсу только-только стукнуло 18! Они не смогут пожениться, или что-то там еще!
— Но они должны!
— Или что? Их прикончат?
— Не убьют. Изгонят.
— Изгонят из…?
— Общества шифтеров. Они не смогут быть в стае и владеть территорией.
Мои плечи расправились от облегчения. Я уже думала, что они уже практически сурово наказаны.
— Звучит неплохо. Нас ведь не заставят их выгнать.
— На самом деле, заставят.
Конечно, заставят.
— И как именно?
Чарли дернул бровью.
— Дай угадаю, тут начинаются всякие казни и убийства.
— Укрывание изгнанных считается изменой.
— Либо я не понимаю, что такое измена, либо в этом вообще нет смысла.
— В принципе, смысл есть, — сказал Чарли и вновь откинулся на кресле. — Изгнанные считаются врагами Альфа-Стаи. Помогать врагу правительства считается изменой в любом государстве. С тем же успехом мы могли бы урывать террористов.
Ненавижу, когда он прав.
— То есть, им придется стать волками-одиночками?
— Ты постоянно забываешь, что мы койоты.
Я бросила в него солонкой, но он ее поймал.
— Да, им придется жить в изоляции. И это не то чтобы слишком легко. Почти все места, где может спокойно жить оборотень, уже заняты. Даже окрестности больших городов заняты, из политических соображений. Оборотень мало куда может податься, чтобы ему не бросили вызов.
Что будет означать бесконечную борьбу, так как даже если они победят, земля не будет им принадлежать. Долго так не проживешь.
— А Провидицы?
Чарли смотрел в стол.
— Чарли, расскажи мне, что становится с ними!
— В чем-то им легче, ведь им нельзя бросить вызов.
— Но…
— Но они считаются нечистыми. Грязными. Все остальные оборотни и провидицы будут делать все, чтобы изгнать их... Бабушка Хэйган говорит, что большинство кончает с собой.
Я мало знаю о кровяном давлении, но я чувствовала, что мое достигло критических масштабов.
— Это такая чушь! Весь этот мир оборотней какой-то бессмысленный.
— Я знаю, это выглядит жестко, но обычаи…
Я подняла руку.
— Ну-ка стоп. Я не хочу знать, насколько ваши традиции древние и священные. Потому что это женоненавистническое запугивание.
— Блин, Скаут, почему бы тебе не сказать, что ты чувствуешь на самом деле.
— Скажи мне, почему Провидицы не восстали? — Я продолжала набирая обороты. — Вы же почитаете их и жить без них не можете. Говорите, что они вторые по старшинству, а потом обращаетесь с ними как со скотом, или с рабами, или со скотом, угнанным в рабство! Вся это чушь про самых важных членов стаи только для того, чтобы держать их в ежовых рукавицах.
— Погоди, я никогда…
— Талли просто сама невинность и посмотри, что вы с ней делаете со своими глупыми правилами! Сначала родной отец выбрасывает ее и продает стае Хэйганов, потому что она ничего не Видит. Потом, когда она начинает Видеть Все, ей нужно волноваться о том, что толпа мужиков, которые думают, что она им принадлежит, похитят ее. А теперь она неразрывно связана с Джэйсом, только потому что я не знаю, когда заткнуться. Да что, мать вашу, с вами не так?!
