живот впал так, что вместо него образовалась глубокая яма, обрамлённая по краям остро торчащими под кожей, рёбрами. В курчавых чёрных завитках, обильно покрывавших грудь, набились опилки, по всему телу какие-то ссадины и царапины непонятной природы переходили в коросты, синяки и кровоподтёки, а на шее, словно у висельника, чернело кольцо от ошейника. Вспомнив, каким сильным крепким и ладным был Пётр, когда она увидела его впервые, Марина разрыдалась.
— Петя, Петенька, — гладила и расправляла она его волосы, в очередной раз, меняя мокрое полотенце на лбу, а сама ревела, слёзы крупными солёными каплями падали на лицо мужчины: на закрытые веки, ввалившиеся щёки, нос, рот, — дай мне какой-нибудь знак, кто ты?
Когда очередная горючая слеза упала на его губы, он вздрогнул и медленно открыл глаза…
Глава 41
Обведя мутным взглядом вокруг, он увидел лицо Марины и, силясь улыбнуться, с трудом проговорил:
— Любимая, почему ты плачешь?
— Если бы ты видел себя со стороны… — всхлипнула она, смахивая слёзы.
— Просто, всё повторяется, опять я лежу, а ты рядом со мной…
— Что повторяется? — не поняла девушка, обрадовавшись, что он пришёл в себя.
— Всё, как у твоей бабули в бане, помнишь?
— А, ты помнишь?
— Я помню каждое мгновение: наше знакомство, когда ты забрела в избушку. Помнишь, как ты ругала меня, что соли нет в доме. Как сбежала, кричала, что я тебя сожру. Как я тебя на руках нёс по ночному лесу. Как сказала, что если бы я в кота превращался, ты бы меня не полюбила. А ночь нашу на реке — помнишь? — он говорил с трудом, но каждое его слово было для Марины очень важно, каждое воспоминание вбивало гвоздь за гвоздём в её душу и разрывало на части, но она готова была слушать это сколько угодно, лишь бы Пётр снова не впал в забытьё. «Пусть сначала поправится, а потом я буду думать, что со всем этим делать», — решила она.
— Где я? И как здесь оказался? Что произошло? — не понимал мужчина.
— Долго рассказывать, потом, всё потом, — прошептала Марина, прямо ему в губы и побежала открывать дверь, в которую нетерпеливо названивал Антон…
Заспанный щуплый белобрысый парень был явно не в восторге, от того, что его разбудили среди ночи и привезли на другой конец Москвы, а всё по чьей-то дурацкой прихоти: «Ну, беда у вас, так вызывайте неотложку! Чего, людей-то с постели подымать!» — Марине он совсем не понравился, к тому же она ему не доверяла, — «какой-то мальчишка, что он смыслит в медицине?» Но делать нечего, на безрыбье, как говорится, и рак — рыба…
Хотя, потом, Марина сменила своё мнение о фельдшере…
— Ну, что ж, ребята, вы молодцы! Не знаю, на какой помойке вы откопали этого бомжа, но вы спасли ему жизнь. Думаю, эти сутки были бы для него последними, — Игорь — фельдшер и по совместительству одноклассник Антона мыл руки на кухне, после осмотра пациента, — пневмония, не пневмония, но запущенный бронхит у него точно есть, крайнее истощение, да, и обработайте его от паразитов, он же, изодрал себя всего.
— Паразитов? — протянула Марина недоумённо.
— Ну, да! Вши, блохи, чесотка, сами ведь можете нацеплять. Сейчас я ввёл ему антибиотик и жаропонижающее, пока достаточно. Лекарства я вам оставлю, колоть умеете? — увидев растерянное лицо девушки, всё понял, — придётся научиться, и откармливайте, конечно, только постепенно. Ладно, когда, что делать, я расписал, мне пора, скоро уж утро…
— Игорь, спасибо Вам огромное, — не зная, как его благодарить, Марина полезла за кошельком, — мы Вас разбудили, привезли сюда среди ночи, но Вы поймите, другого выхода у нас не было.
— Мариночка, не надо ничего, даже не вздумайте, — фельдшер отталкивал Маринину руку с деньгами, — это работая моя.
— Но Вы же, сейчас не на смене?
— Я всегда на смене. Клятву-то один раз дают и исполняют независимо от графика, — пошутил Игорь, — к тому же, я Антохин вечный должник, он мне математику всегда списывать давал, что бы я без него делал?
— Игоряха, а можно ещё понаглеть, — остановил его в прихожей Антон, — у тебя снотворным разжиться реально?
— Чего, не спится? Всё дебет с кредитом по ночам сводишь, а он не сходится? — и Игорь шутливо толкнул Антона в бок, — ладно, спрашивать не буду, есть пара ампул, смотри не присядь, — и, достав из чемоданчика начатую упаковку, протянул Антону.
— Да, не мне, ты бы мужику этому вколол, вдруг чего…
— Нет уж, уморить его только не хватало, вы же не за этим его спасали! Да он и так проспит не меньше суток, обессилел совсем, — обращаясь к Марине, — если что надо будет, зовите, — и, уже зевая во весь рот, — приятно было познакомиться. Пока…
Антон, зевая во весть рот, повёз Игоря домой, а Марина тоже уже валилась с ног, но подошла к Петру.
Ей показалось, что он уснул, но когда она склонилась над ним, мужчина открыл глаза, Марина коснулась губами его лба, покрытого бисеринками пота, жар явно спадал, надолго ли?
— Марина, мне столько тебе надо рассказать, — поймал он её руку.
— И мне, но позже, а сейчас я хочу, чтобы ты поел, пока не рассвело, — что будет потом, она не представляла. Но, он всё понял без слов:
— У бабули на этот случай было снотворное зелье…
… Марина торопилась, сваренный на скорую руку бульон с курицей, заправленный крошечной вермишелью, был ещё слишком горячим, девушка дула на ложку и, заботливо, осторожно, как маленькому ребёнку протягивала её Петру, ему только оставалось открывать рот. Он жадно глотал, засыпая на ходу. Они всё успели, за окном ещё было по-зимнему темно, и всё же часы неумолимо приближались к шести. Пётр больше не в силах противостоять болезни и слабости, уснул. Дыхание его было ровным и спокойным, Марина поправила поудобней подушку под его головой и, осторожно поцеловав в заросшую худую щёку, занялась срочным делом…
Девушка нашла в контакте Верку — внучку бабушкиного соседа Михеича, ту самую, с лёгкой руки которой и начались все её злоключения, и написала ей сообщение: «Передай срочно бабуле, что к ней приедет Михаил. Ничего не спрашивай, потом всё объясню!» — Хорошо, хоть, когда сбежала, а по-другому и не скажешь, из Калиновки, всё-таки отыскала её в социальных сетях, хоть и не сразу, но списалась. И иногда, скорее, из вежливости, чем по потребности, перебрасывалась с ней короткими, ничего не значащими сообщениями, поддерживая связь, а то бы сейчас не знала, что и делать? Верка по-прежнему жила в
