Милки. Уже сам этот путь среди заснеженного дремучего леса, был дорогой в сказку. Но пока рановато, до праздников ещё три недели…
К вечеру дед Матвей воротился, и сразу к соседке. Обстукав свои огромные подшитые валенки от снега, он вошёл в сени, а затем в избу:
— Васильевна, получи известие!
— От Маришки, давай-давай? — вытирая мокрые руки о подол фартука, обрадовалась Матрёна.
— Почему-то от Верки, внучки моей, — удивился старик, — разглядывая конверт.
— А, коли от Верки, так открывай, да читай! — Михеич разорвал конверт, вытащил чистый сложенный листок, развернул его и отставив руку на полметра от глаз, щурясь прочёл:
— Матрёна Васильевна, Марина велела срочно передать, чтобы Вы ждали в гости Михаила! — дед Матвей вертел листок в поисках чего-нибудь ещё, а Матрёна произнесла странную фразу:
— Это вряд ли…
* * *
Пётр поочерёдно, то ел, то спал, но заметно шёл на поправку, только кашель пока упорно не проходил. Уколы Марина делала уже смелее и увереннее. Она заботливо и нежно смазывала раны и язвы на его теле разными снадобьями, ему, конечно же, было больно, но он только морщился и терпел, зато у неё разрывалось от боли сердце, и почти каждый раз она не могла сдержать слёз. Он даже шутил, что мази — это лишь прикрытие, она лечит его своими волшебными слезами. А, ещё у него обнаружилась острая потребность в том, чтобы Марина была всегда рядом, просто так, он хотел видеть и слышать её, и ощущать. В её небольшой однушке, помимо разложенного широкого дивана, который и представлял спальное ложе, было ещё раскладное кресло-кровать. Когда Петра только привезли, девушке казалось, что верным решением будет перебраться на него, пока он не поправиться, чтобы чем-то ему не навредить. Но буквально на вторую ночь, эта благая идея была отвергнута, как бредовая и с той, и, с другой стороны. Они должны были быть вместе, рядом, как можно ближе друг другу. Слишком долгая разлука заставляла наверстывать упущенное время. Нестерпимая жажда просто касаться любимого, слышать его дыхание, разглядывать любимые черты, когда он безмятежно спит, и даже оставлять лёгкий невесомый поцелуй на его теле, оказалась не то, что желанием, а жизненно-важной потребностью. Пётр заявлял на полном серьёзе, что как раз этот близкий неразрывный контакт и является самым главным условием успешного лечения, а не всякие там уколы. Где-то на периферии сознания, мозг девушки, совершенно автономно, не спрашивая её желания, всё время производил некое сопоставление каждого факта, напоминавшего о времени, проведённом с двойником Петра, и каждый раз выводы были не в пользу Михаила. Не было у неё этого всепоглощающего чувства любви и нежности к тогдашнему, как она думала Петру. Да, они спали вместе на этом диване, да физическая близость не вызывала у неё отторжения, не было никакого неприятия на этом уровне. Но вот такой жгучей неутолимой жажды, хотя бы просто, протянув руку, дотронуться до его ямочки на подбородке, пока он спит, запустить пальцы в эти кучерявые дебри на его груди, просто слегка прижаться к его горячему животу спиной, ощутить приятную тяжесть его руки на своём плече, чтобы даже во сне чувство единения не оставляло ни на минуту — ничего этого не было! Скорее, она любила в нём свои воспоминания, те самые недолгие ночные часы там, в тайге или в бане у бабки Матрёны, когда он был наполовину медведем, и которые они урывками отвоёвывали у злодейки судьбы, чтобы побыть вместе…
Глава 43
Когда мужчина бодрствовал, они разговаривали. Девушка уже узнала, что произошло летом в лесу между ним и Михаилом. Всё было совсем не так, как об этом рассказал Михаил, притворившись Петром…
На самом деле в их конфликт вмешалась третья сила, в расчёт которую никто не брал. Это были охотники, а их целью стал один из них. В начале, это был Михаил, и когда они их настигли, то Пётр был в человеческом облике, он не дал им убить медведя, ведь, это было только их с Михаилом дело, а не кого-то ещё, любое вмешательство могло только всё испортить. Из-за всех этих, откуда не возьмись возникших проблем, мешавших решить их спор по-честному, момент наступления преображения он пропустил и через какое-то время сам оказался жертвой. Михаил же, превратившись в человека, мешать охотникам не стал, решив, как видно проблему дуэли таким образом. В результате, пуля досталась Петру, а Михаил попросту убежал в лес. Но, ни он, ни Пётр не знали, что целью охотников было не убить медведя, а усыпить и доставить заказчику. Так Пётр, сначала попал к какому-то барыге на дачу, но тому, видно быстро наскучило любоваться на здоровенного разъярённого медведя, который, ни в какую не хотел мириться с неволей. Такого и гостям-то не покажешь! Сомнительное удовольствие. Хорошо, хоть не догадался охоту своим друзьям на него устроить. Но, как бы там, ни было, через некоторое время он его сдал в местный зоопарк, там, вечно озлобленный зверь тоже надолго не задержался. Потом по железной дороге в товарняке Пётр попал в Москву, а о дальнейших его злоключениях Марина была в курсе. Но вопрос просто вертелся у неё на языке:
— Почему ты всё это время оставался медведем? Ведь поединок ещё не закончился?
— Знаешь, когда ты не человек, то голова устроена совсем по-другому, поэтому такого вопроса я себе задать не мог, но сейчас, кажется, понимаю, что был третий вариант исхода нашего состязания, при котором мы оба оставались живы. Мы просто его не учли. То, что произошло, как раз и было этим вариантом…
— Но это же, не честно! — возмутилась девушка, — а почему тогда мы нашли Михаила в ужасном состоянии? Бабуля его еле выходила, он весь был изодран так, что нет сомнений, он встретился с монстром!
— Этого я не знаю, — пожал плечами Пётр.
Марина, не откладывая, написала обо всём бабке Матрёне, хоть бы поскорее дошло письмо…
К исходу четвёртого дня, они добрались до той самой темы, которой Марина и боялась, и в то же время ждала, но дальше тянуть с этим смысла не было. Она не стала искать себе оправданий и выкручиваться и рассказала Петру, как в сентябре в её доме появился Михаил, назвавшись его именем, как она была счастлива обрести его вновь, и за этой радостью не заметила подмены. Да, у неё иногда закрадывались сомнения, но она списывала их на то, что ему пришлось перенести глубокий стресс, множество травм, и это всё повлияло
