Он сделал шаг к Невиллу, и тот выронил Тревора, который немедленно скакнул в темноту.
— Ну давай, ударь меня! — Невилл поднял сжатые кулачки. — Я готов!
Гарри повернулся к Гермионе.
— Сделай что–нибудь, — попросил он в отчаянии.
Гермиона шагнула вперед.
— Невилл, — сказала она. — Я очень, очень сожалею.
Она подняла волшебную палочку.
— Petrificus Totalus! — выкрикнула она, указывая на Невилла.
Руки Невилля как будто пристегнулись к бокам. Ноги сощелкнулись вместе. Все его тело окостенело, он покачнулся на месте и затем ровно, как доска, упал на лицо.
Гермиона подбежала и перевернула его. Челюсти Невилла были сжаты, говорить он не мог. Одни только глаза в ужасе вращались.
— Что ты с ним сделала? — прошептал Рон.
— Полная парализация, — несчастным голосом произнесла Гермиона. — Ох, Невилл, мне так жаль.
— Wingardium Leviosa! — привычным жестом он отлеветировал Невилла на диван перед камином.
— Мы должны это сделать, Невилл, но объяснять некогда, — сказал Рон и закрылся плащом–невидимкой.
И все же Невилл, бревном лежащий на полу, казался не слишком хорошим предзнаменованием. В том нервозном состоянии, в котором находились ребята, в каждой встреченной по дороге статуе им мерещился Филч, в каждом отдаленном порыве ветра — Пивз, кидающийся с высоты.
Дойдя до подножия первой же лестницы, они увидели миссис Норрис, лениво прохаживающуюся по площадке наверху.
— Давай дадим ей пинка, хоть один разочек! — шепнул Рон на ухо Гарри, но тот только потряс головой. Когда они осторожно обогнули миссис Норрис, она обратила к ним свои глаза–фонари, но ничего не сделала.
Больше им никто не попадался, пока они не дошли до лестницы на третий этаж. Над ступеньками в середине пролета в воздухе болтался Пивз, он вытягивал ковровую дорожку, так, чтобы на ней легко было споткнуться.
— Кто тут? — вдруг спросил Пивз, когда дети поравнялись с ним. Он сузил злобные черные глазки. — Хоть и не вижу, а знаю, что ты здесь. Ты упырька? Или привиденька? Или учениська?
Он взмыл повыше и закружил в воздухе, пристально вглядываясь в то место, где стояли ребята.
— Позову–ка я Филча, а то расползалось тут всякое невидимое…
Гарри пришла в голову неожиданная мысль.
— Пивз, — хрипло прошептал он, — Кровавый Барон имеет основания сохранять инкогнито.
От испуга Пивз чуть не свалился на пол. Но вовремя спохватился и завис в метре над ступеньками.
— Прошу прощения, Ваше Кровейшество, мистер Барон, — залебезил полтергейст. — Не признал, не признал — не заметил — конечно, не заметил, ведь вы же невидимы — простите старому глупому Пивзику его глупую шутку, сэр.
— У меня здесь дело, Пивз, — прокаркал Гарри. — Держись подальше от этого места сегодня ночью.
— Разумеется, сэр, конечно, сэр, — пообещал Пивз, снова взвиваясь вверх, — надеюсь, ваше дело пройдет удачно, сэр, не смею больше беспокоить, сэр…
И он умчался.
— Гениально, Гарри! — шепнул Рон.
Через пару секунд они уже стояли перед входом в коридор на третьем этаже — а дверь уже была приоткрыта.
— Что ж, так оно и есть, — тихо сказал Гарри. — Вор уже прошел мимо Пушка.
Гарри в отличии от своих друзей знал что это не Снейп, а Одержимый Квирелл., но не спешил делиться информацией. Поэтому упорно именовал его просто «вором».
Казалось, что, только увидев открытую дверь, они впервые задумались над тем, что их ждет. Под плащом Гарри повернулся к своим спутникам.
— Если вы хотите вернуться, я не буду осуждать вас, — заверил он. — Можете взять плащ, мне он больше не нужен.
— Не дури, — сказал Рон.
— Мы идем с тобой, — сказала Гермиона.
Гарри толкнул дверь. Она со скрипом распахнулась. До их слуха донеслось низкое, глухое ворчание. Все три собачьих носа обратились к вошедшим и стали усиленно принюхиваться, хотя пес и не мог их видеть.
— Что это у него около лап? — прошептала Гермиона.
— Похоже, арфа, — ответил Рон. — Наверное, Снейп оставил.
— Пес, видимо, просыпается, как только перестаешь играть, — сказал Гарри. — Ну, что ж, приступим…
Он поднес флейту Огрида к губам и подул. Раздавшиеся звуки трудно было назвать мелодией, но с первой же ноты глаза животного стали закрываться. Гарри почти не переводил дыхания. Постепенно, собака перестала рычать, начала перебирать лапами, потом колени у нее подогнулись и, наконец, она свалилась набок в глубоком сне.
— Не переставай играть, — предупредил Рон. Они осторожно выскользнули из–под плаща и поползли к люку в полу. По мере приближения к трем гигантским спящим головам, они все сильнее чувствовали горячее и отнюдь не благовонное собачье дыхание.
— Кажется, мы сможем открыть люк, — сказал Рон, заглядывая через голову пса. — Хочешь пойти первой, Гермиона?
— Нет, не хочу!
— Ладно. — Рон стиснул зубы и осторожно перешагнул через лапу. Затем наклонился и потянул за кольцо, вделанное в крышку люка. Дверца распахнулась.
— Что там? — тревожно спросила Гермиона.
— Ничего — все черное — никакой лестницы, придется прыгать.
Гарри, усердно дудевший на флейте, помахал Рону, чтобы привлечь его внимание и указал на себя.
— Ты хочешь пойти первым? Уверен? — спросил Рон. — Я не знаю, какая там глубина. Передай флейту Гермионе, чтобы пес не проснулся.
Гарри передал флейту. Во время секундной паузы пес успел заворочаться и заворчать, но, лишь только Гермиона начала играть, снова глубоко заснул.
Гарри перебрался через собаку и заглянул в люк. Никаких признаков дна.
Держась за края, Гарри стал осторожно опускаться вниз, пока не повис на кончиках пальцев. Тогда он посмотрел на Рона и сказал:
— Если со мной что–то случится, не спускайтесь за мной. Идите прямо в совятню и шлите сову Дамблдору, хорошо?
— Хорошо, — пообещал Рон.
— Тогда увидимся через минуту — я надеюсь.
И Гарри отпустил руки. Он стал падать вниз, вниз, вниз в холодную, влажную тьму. Наконец…
ПЛЮХ. С забавным, приглушенным нежным хрустом он приземлился на что–то мягкое. Он сел и пошарил вокруг, глаза его еще не привыкли к темноте. Кажется, он упал на какое–то растение.
— Порядок! — крикнул он, обращая лицо к окошечку света размером с почтовую марку — это было отверстие люка наверху, — здесь мягко, прыгайте!
Рон сразу же прыгнул. Он приземлился, растянувшись рядом с Гарри.
— Что это за штука? — были его первые слова.
— Не знаю, какое–то растение. Должно быть, специальная подстилка, чтобы прыгать.
Вдалеке смолкла музыка. Раздался громкий лай, но Гермиона успела прыгнуть. Она приземлилась с другой стороны от Гарри.
— Мы, наверное, на глубине нескольких миль под школой, — сказала она.
— Как удачно, что здесь это растение, — отозвался Рон.
— Удачно! — взвизгнула Гермиона. — Да вы посмотрите на себя!
Она вскочила на ноги и стала прорываться к сырой стене. Ей пришлось бороться, потому что в тот самый миг, как она приземлилась, ползучие стебли растения начали опутывать ее лодыжки. Что же касается Гарри с Роном, то они и не заметили, а их ноги давно уже были крепко оплетены.
Гермионе удалось освободиться раньше, чем растение сумело как следует вцепиться в нее. И теперь она в ужасе смотрела, как мальчики отчаянно сражаются с лианами, отдирая их от себя, но, чем больше они метались, тем крепче и быстрее растение оплетало их.
— Не шевелитесь! — приказала Гермиона. — Я знаю, что это такое — это Дьявольские Силки!
— Какое счастье, теперь мы знаем, как оно называется, можно умереть спокойно, — раздраженно прохрипел Рон, отклоняясь назад, чтобы защитить свою шею от коварных стеблей.
— Тихо! Я пытаюсь вспомнить, как его убить! — прикрикнула Гермиона.
— Тогда поторопись, я уже не могу дышать! — сипло выдохнул Гарри, отдирая ветви от груди.
— Дьявольские Силки, Дьявольские Силки… что же говорила Спраут? Оно любит темноту и влагу…
— Значит, зажги огонь! — задыхался Гарри.
— Да — конечно — но тут же нет дров! — выкрикнула Гермиона, ломая руки.
— ТЫ С УМА СОШЛА? — возопил Рон. — ВЕДЬМА ТЫ ИЛИ КТО?
— Конечно! — обрадовалась Гермиона; и она стегнула палочкой, помахала ею, пошептала что–то, и направила на растение мощные языки голубого пламени, такого же, каким поджигала Снейпа. Через пару секунд мальчики почувствовали, что лианы ослабили хватку и попятились от огня и света. Корчась и извиваясь, Дьявольские Силки постепенно отпускали их, и вскоре Гарри с Роном освободились.
— Как хорошо, что ты была внимательна на гербологии, — Гарри встал рядом с Гермионой у стены и принялся отирать пот со лба.
— Ага, — сказал Рон, — и как хорошо, что Гарри не теряется в трудную минуту — «нет дров», скажите, пожалуйста.
— Нам сюда, — Гарри показал на каменный тоннель, который, собственно, был единственной дорогой вперед.
