получается пропагандистская работа. Эх, сюда бы нашу пионервожатую Викторию Павловну, она бы им все сразу объяснила.
Я откровенно зевнул и Гердан тут же предложил.
— Ложитесь спать командир, а я буду на страже.
Сказав, чтобы он меня разбудил через шесть ударов часов, я прилег рядом с Василиной, которая заснула, не дожидаясь окончания моей политинформации.
Глава 15
Остаток ночи прошел спокойно. Утром после быстрого завтрака мы собрали вещи и увязали тюки на вьючных лошадях, все остальное было утоплено в темных водах реки.
Гердан в сборах оказался незаменим. Мы с Кяхтом только широко открывали глаза, глядя, как его ловкие руки пакуют вьюки и взнуздывают лошадей.
Когда покидали опустевшую поляну, никто бы не сказал, что вчера здесь была смертельная схватка, в которой полегли двенадцать человек. Только потухший костер, да примятая трава говорили о том, что здесь кто-то останавливался на ночлег.
Вниз по реке медленно уплывал полузатонувший экипаж, снятые колеса которого уже засасывало топкоеилистое дно.
Через полчаса путешествие перестало казаться мне приятным. Неудобное седло, казалось, впивалось в мою задницу. Я с завистью смотрел на моих спутников, которых эти проблемы совсем не волновали. Гердан ехалнемного впереди, и даже посвистывал на ходу. Что мне представлялось весьма странным, ведь вчера он остался без своих солдат, и вроде бы должен был за них переживать. Но потом я додумался, что ему, наверно, все равно, что происходит с простыми людьми, а вчерашняя клятва, не дает ни о чем раздумывать, кроме, как выполнять требования командира.
Василина сидела сзади, крепко прижавшись ко мне, но ей это совсем не мешало болтать со страшной силой. Поэтому в скором времени я ехал, почти ничего не соображая от боли и болтовни. Когда Гердан остановился для привала, я без чувств, свалился с лошади. Когда пришел в себя, оглядев остальных, понял, что сегодня был самым неумелым наездником, потому, что Кяхт и Василина были свежи, как огурцы.
Тем не менее, мнебыстро удалось придти в себя, боли исчезли, и я смог на равных участвовать в приготовлении перекуса.
Гердан, которому я сообщил, что никогда не ездил верхом, поглядывал на меня с удивлением, он видимо ожидал, что мне придется гораздо дольше приходить в себя. После перекуса мы отправились дальше. Почти до вечера мы без остановокехали по дороге. На наше счастье никто не попался нам навстречу, а значит и некому будет о нас рассказывать. Гердан к этому времени пристально разглядывал правую сторону тракта и, наконец, воскликнул:
— Ага, вот и тропа!
Я смотрел во все глаза на стену леса и не видел никакой тропы.
Но наш проводник храбро направил лошадь между кустами и исчез из вида. Мы последовали за ним и, проехав кусты, разросшиеся вдоль основной дороги, все же увидели заросшие борозды от тележных колес. Кяхт спрыгнул с лошади и, выломав несколько веток, пошел маскировать конские следы, и расправлять ветки кустов, в том месте, где мы съехали с тракта.
Гердан глянул на небо и сообщил:
— Можно особо не стараться, скоро пойдет ливень, после него никто не разберется, куда мы исчезли.
Первые километры новой дороги были очень тяжкими, приходилось все время спешиваться, проводить лошадей вокруг поваленных деревьев. Постепенно лес начал редеть, дорога стала заметней, и в этот момент нас настиг дождь, накарканный Герданом. Мы вовремя успели укрыться под огромным хвойным деревом, и сейчас молча смотрели на потоки воды, стекающие по его ветвям.
Начинало смеркаться, а дождь все не заканчивался.
— Придется нам здесь заночевать, — сообщил наш проводник и начал расседлывать лошадей. В это время Василина подозвала меня к дереву и показала рукой вверх.
Метрах в трех от земли на стволе были видны глубоко прорезанные в его коре следы когтей.
Я показал следы Гердану, тот побледнел и начал озираться по сторонам.
— Это развлекался гринвал, — шепотом сказал он. Я быстро глянул в свой справочник в голове и сразу понял, что нам кранты. Огромный зверь, напоминающий медведя, только в два раза больше, с когтями сантиметров двадцать длиной, описывался, как самый опасный зверь здешних лесов.
Я залез на лошадь, которая стояла рядом с деревом, и с неепопытался рассмотреть разодранную кору. По спине пробежали мурашки, следы были совсем свежие.
Снизу все смотрели на меня. На мой вопросительный взгляд Гердан сообщил:
— У нас никаких шансов с ним справиться. Если бы был арбалет, да и то вряд ли удалось бы с первого выстрела уложить такую громадину. Командир все надежды только на тебя. Как только закончится дождь, хищник будет здесь. Так, что давай быстро ставь защитный купол, если умеешь.
— Ха, легко сказать ставь! — подумал я, — если бы мне было известно, как это делается.
Гердан не стал расседлывать лошадей, пояснив, что они все разбегутся, поэтому начал их привязывать. Я, тем временем, уселся на один из тюков и пытался сосредоточиться. Мне вспомнился момент, когда мы с Алником вышли из портала навстречу эльфам, и вокруг нас сразу возникло силовое поле.
— Что же тогда делал Алник? — начал припоминать я.
Пока я сидел, пытаясь вспомнить и разобраться в хитросплетениях ауры архимага, Гердан развел небольшой костер и с тоской смотрел на мокрый лес, в котором нельзя было набрать ни одного сухого куска дерева. Кяхт сидел рядом с Василиной и внимательно всматривался в заросли. Дождь понемногу стихал, ветер тоже, и вокруг наступила мрачная давящая тишина.
— А если поджечь зверя плетением? — спросил я у дона, вспомнив, что могу это сделать. Тот уныло показал головой.
— Вряд ли, что получится, на него почти не действует магия. Но если у тебя ничего больше нет, тогда попробуй хоть воспламенение.
Я снова углубился в воспоминания, понемногу в голове выстраивалась схема, плетения, которое применил Алник. Миг сосредоточения и вокруг нас вспыхнуло сиреневое сияние, Все обрадовано
