переглянулись, но тут же раздался общий вздох разочарования. По сиянию побежали оранжевые искры, полосы, и оно с треском развалилось.
— Неожиданно зафыркали и заволновались лошади.
— Поторопись, — напряженным голосом сказал мне Гердан, — похоже, они почуяли гринвала.
Дон, вышел вперед и положил ладонь на рукоятку своего меча.
Я лихорадочно строил завитки ауры, пытаясь понять, что было сделано не так, и настолько углубился в эту работу, что не видел и не слышал, что творится вокруг. И тут, вновь, как будто открылись шлюзы, и в голове мгновенно сложилась нужная картинка.
Где-то на периферии сознания, я слышал крики, шум, Но мне было не до этого. Я наполнил картинку силой и с торжеством почувствовал, что все сделано правильно.
Открыл глаза, и первое чтоувидел, лежащую почти у моих ног огромную голову гигантского медведя, с оскаленными клыками. Тело хищника лежало за гудящим сиреневым сиянием, периодически вспыхивающим от редких капель дождя и летающих насекомых.
Гердан тоже лежал на земле, держа в руке гладко срезанный остаток меча.
Василины и Кяхта не было видно. Услышав треск сучьев, я поднял голову и обнаружил их, осторожно спускающимися с дерева. Когда они успели туда забраться, мне было непонятно.
Осмотревшись, я заметил с другой стороны дерева труп лошади, также разрезанный силовым щитом. Видимо ей удалось сорваться с привязи в самый неподходящий момент.
Дон, похоже, пришел в себя, встал, и по-прежнему держа обрезок меча в руке, с любопытством разглядывал сиреневый барьер.
— Командир! — восторженно сказал он, — никогда не думал, что сподоблюсь увидеть такое чудо! В детстве помню, дед рассказывал, что у него был маг, который владел таким заклинанием. Так я не верил, думал, чтопросто сочиняет старый. Однако, нам повезло, еще миг и мы стали бы пищей гринвала.
Тут он посмотрелвверх, откуда сыпались мелкие веточки и труха, и уточнил для Кяхта и девочки:
— На дерево он бы тоже залез.
— Василина легко спрыгнула с нижней ветки и подошла к лежащей голове хищника и осторожно дотронулась до торчавших клыков.
— Какие большие! Лекс ты мне подалишь такой клык? — тут же спросила она.
— Нет, ну женщины — это что-то невероятное! — подумал я, — чудом избежали смерти, у меня еще ноги подкашиваются от страха и напряжения, а ей уже клыки подавай.
— Подарю, — коротко сказал я и погасил силовой щит легким прикосновением ауры.
И тут же снова поставил его, как будто делал это тысячу раз.
Гердан с надеждой посмотрел на меня.
— Командир, — надо бы костер развести посильнее, может, тысможешь, сырые дрова зажечь? — спросил он.
Я вспомнил горящие трупы наемников и кивнул головой.
Через час у нас пылал огромный костер, кипела вода в котелке с душистыми травами, и аппетитно пахло жареное на прутьях мясо хищника, который хотел съесть нас просто сырыми.
Щит я пока убрал, хотя Гердан сказал, что его снова придется установить, потому, что полакомиться свежим мясом могут придти и другие хищники.
Больше всех от гринвала пострадал Кяхт, у него порвались штаны на заднице, когда он взбирался на дерево. Поэтому, покончив с трапезой, он сейчас сидел и, пыхтя, зашивал огромную дыру, проделанную острым сучком.
Василина подсела ко мне ближе и сказала на ухо:
— Лекс, я сегодня так испугалась, что смогла заставить делево меня поднять.
— Понятно, — тихо ответил я, — это тебя бабушка научила?
— Нет, — также тихо сказала девочка, — меня Сиэль учила, но до сегодняшнего дня ничего не получалось. А когда увидела, как глинвал на нас несется, так испугалась, что меня ветка навелх слазу закинула. Да еще Кяхту штаны полвала.
— Молодец! — сказал я Василине и подумал, что надо скорее добираться до замка, пока нас не съели в этом лесу. Ведь такое везение бывает раз в жизни.
Утро было холодное и сырое, когда мы, ежась, вылезли из-под попон. Я погасил щит, который за ночь выбрал почти весь мой запас силы. К нашему удивлению, туша гринвала исчезла, лишь несколько недогрызенных костей валялось поблизости.
— Да, если бы не щит, мы бы, наверняка, разделили его судьбу, — подумал я, и начал размахивать руками, пытаясь согреться.
Кяхт в это время раздул костер и приступил под руководством Гердана к приготовлению завтрака.
Но сразу выйти в путь не удалось. Пришлось ждать, пока поднявшееся солнце хоть немного просушит мокрый после ливня лес. И все равно через полчаса после выхода мы были мокрыми по уши.
К полудню лес практически закончился, заброшенная дорога стала подниматься вверх, под лошадиными копытами заскрипели камушки. Наш проводник заметно повеселел.
— Ну, что сегодня переночуем вон за тем утесом, а завтра к вечеру будем на месте, — сказал он, махнув рукой в сторону каменистого плоскогорья с кое-где растущими редкими кустами.
Мне показалось, что утес, про который он говорит, находится совсем недалеко, но я благоразумно промолчал.
Зато Василина тут же воскликнула:
— Эта гола совсем близко, мы до нее быстло дойдем!
Кяхт и Гердан засмеялись.
— Хорошо если к вечеру получится, — наставительно сказал дон.
И действительно, когда мы остановились на дневной привал, утес, все также виднелся вдалеке.
День был замечательный ярко светило солнце, легкий ветерок приятно обдувал нас. Никакие мошки не жужжали вокруг. В кристально чистой воде протекающего рядом ручья плавали большие красивые рыбы.
Кяхт смастерил деревянную острогу и безуспешно пытался их поймать. Он пришел к костру, только когда на всю округу запахло похлебкой. Вид у него был еще тот, опять мокрый с головы до ног, он торжественно нес на кукане две рыбины. Гердан увидев их, резко оживился и сообщил, что сейчас их запечет в углях.
Я же сидел и размышлял, как странно устроены люди.
— Нас с Василиной сейчас разыскивают слуги Ордена, со всех
