и она утонула.
— В этой смерти было что-то странное? Почему вы запомнили ее? — Дмитрий нахмурился.
— В самой смерти ничего странного, обычное утопление. Несчастные случаи с детьми и подростками иногда случаются, тут уж ничего не попишешь. Хотя это очень печально, и девочка совсем юная. А почему запомнил? — Врач помолчал, вспоминая давние события. — Даже не знаю, была в той истории одна непонятная деталь. Когда Хильдер нашли, она была абсолютно голая. И это понятно. Как еще купаться ночью? Но ее одежды не оказалось на берегу.
Стриженов удивленно приподнял одну бровь, а врач продолжил рассказывать:
— Дом ее родителей стоял далеко от озера, быстрым шагом — минут пятнадцать. Она никак не могла прийти к берегу в таком виде. Получается, одежду кто-то забрал? Но кто и зачем? И была ли она еще жива, когда шутник взял вещи? Вот эти вопросы долго не давали мне покоя. — Мужчина развел руками, словно извинялся за свою дотошность.
— Скажите, — Стриженов внимательно посмотрел на врача, — вам что-нибудь говорит фамилия Хоульм? Рагнар Хоульм?
— Хм, — врач снял очки и с силой сдавил переносицу, — вы русский, так ведь? Простите, что я спрашиваю. Просто у нас с фамилиями дело обстоит совсем не так, как у вас в стране. Исландия единственное в мире государство, где у жителей нет фамилий. Мы используем только имена, причем иногда сразу несколько штук, и отчества. Это давняя традиция. Обычным делом для исландца считается использовать одновременно два, а то и три имени. Бывают, конечно, люди, которые берут себе фамилию на европейский манер, но это скорее исключение, новое веяние, что ли. Так что я вряд ли смогу вам помочь. — Он помолчал немного, потом добавил: — Могу только сказать, что в соседнем поселке пятнадцать лет назад жила семья. Там было трое детей. Два мальчика и девочка. Кажется, мальчика звали Рагнар. Впрочем, точно я не помню. Да и имя распространенное.
Дмитрий кивнул, а врач неожиданно продолжил:
— Знаете, ваша подруга тоже назвала мне конкретное имя. Но не Рагнар, другое. Ее интересовал сын Бьорна Торсона. Она даже спросила, не дружил ли он с Хильдер. Но этого я не знал.
Дмитрий растерянно смотрел на врача. Лиса спрашивала про другого ребенка? Может, врач что-то перепутал? Может быть, все было не так? Или это Стриженов ошибся с выводами?
— Доктор, — окликнул он собеседника, который уже направился в сторону ординаторской, — а как звали мальчика, который интересовал Лису?
— Не помню. Вот хоть убейте меня, не помню. Ларри или как-то так. Не будем гадать. Завтра ваша подруга придет в себя, и вы все у нее спросите. А сегодня вам нужно отдохнуть. Вильмар сказал, вы провели на перевале весь день.
— Да, но я не хочу оставлять Лису. Она все еще в опасности. Поймите, кто-то загнал ее на перевал, и этот человек может за ней вернуться. Не смотрите вы на меня, как на умалишенного, я знаю, о чем говорю! — Дмитрий не на шутку рассердился. Но, собрав остатки вежливости и такта, попросил: — Доктор, можно мне остаться здесь на ночь? Я не причиню никаких хлопот.
Некоторое время врач строго смотрел на Стриженова и о чем-то сосредоточенно размышлял. Но потом, видимо, принял решение и кивнул:
— В палате вашей подруги есть кресло. Можете перебраться туда, но учтите, после двадцати двух категорически запрещается расхаживать по палате и по больнице и уж тем более выходить на улицу. Пациенты спят. Им нужен отдых.
Поздней ночью, сидя в маленькой палате на старом, до дыр затертом кресле, Стриженов смотрел на спящую Лису, прислушивался к ее тихому ровному дыханию и размышлял о деле Бьянки, утопленнице Хильдер и о расследовании Алисы. В том, что все это части одной истории, журналист не сомневался. Лиса не просто напала на след преступника, жестоко убившего три года назад молодую девушку. Она решила, что перед ней охотник, разыскивающий новую жертву, серийный убийца, одержимый жаждой крови и опьяненный своей безнаказанностью. Права ли она? У Стриженова были на этот счет определенные сомнения.
И прежде чем строить гипотезы и делать выводы, нужно было понять, кто этот человек. Еще несколько часов назад Стриженов был почти уверен, что по его следу идет полицейский Рагнар Хоульм. Он прекрасно подходил на роль подозреваемого по возрасту, общественному положению, карьерным перепадам и странному поведению. Не зря же сержант вызвался встречаться с журналистом, заявив, что наслышан о нем. К тому же он бывший помощник детектива, так что во время поисков Бьянки легко мог сбить со следа следствие, потерять важные улики, подставить моряков. Но что, если это не Рагнар?! Судя по словам доктора, Лиса приезжала сюда, чтобы разузнать о ком-то другом.
Стриженов вынул из рюкзака свой походный ноутбук, открыл материалы дела: статьи об исчезновении и убийстве Бьянки, свои заметки. Затем журналист подробно описал ход расследования, встречи и беседы с Хоульмом, Эддой, барменами из «Валькирии», журналисткой Натальей Пчелинцевой.
Пару часов спустя закончив работу, Дмитрий снова перечитал все записи и вдруг зацепился глазами за слова предполагаемого убийцы. Он сказал Лисе, что смерть Бьянки многое дала острову: жители объединились, оборот наркотиков сократился, исландцы поняли свою уникальность, а Рейкьявик стал безопаснее. Убийца считал это своей заслугой. Но почему? Потому, что он задушил девушку и вышел сухим из воды? Или потому, что подставил моряка-наркоторговца, а может, потому, что дело оказалось таким громким и резонансным? Но ведь это было стечением обстоятельств, реакцию общества нельзя было спрогнозировать — или все-таки можно?
Стриженов знал, что мысль его звучит странно и, быть может, нелогично, но все же для того, чтобы объединить целый народ, сплотить людей, нужно было поднять шум, объявить, что пропавшая девушка для каждого сестра и дочь. Предложить людям объединяться и помогать искать Бьянку. Кто-то же это начал. Но кто? В какой момент вся страна бросилась искать пропавшую девушку? Судя по статьям, это случилось дня через три после ее исчезновения. Но почему? Полиция не призывала помогать в поисках, тогда кто? СМИ или популярное заведение, где девушку видели в последний раз?
Повинуясь внезапному порыву или озарению, Стриженов открыл соцсети, нашел аккаунт клуба «Хурра», где в последний раз видели Бьянку, и принялся отматывать ленту новостей на три года назад. Перед журналистом неоновыми пятнами замелькали фотографии музыкантов, певцов, инструментов, афиши мероприятий, акции, поздравления и новинки ассортимента. Прошло в общей сложности минут пятнадцать, и Стриженов пролистал клубную ленту до января 2017 года. Еще пара кликов, и на экране ноутбука появилось объявление в черной рамке, сообщавшее о похоронах
