На нетвердых ногах он двинулся дальше. Не прошло и пяти минут, как он увидел стрелочку, указывающую на остановку вапоретто. Здесь Рей сел на суденышко до Рива-дельи-Скьявони, где можно было пересесть на вапоретто до Джудекки. На Скьявони были свободные гондольеры, и Рей хотел было нанять гондолу до самого дома и поплыть по одному из каналов, пересекающих Джудекку, но побоялся привлечь к себе внимание, хотя и понимал, что мысли его мутятся и он плохо оценивает ситуацию. Несколько человек на вапоретто разглядывали его, а двое – оба мужчины – участливо спросили, не нужна ли ему помощь и не хочет ли он обратиться к доктору. Рей ответил, что он всего лишь неудачно упал: «Un’ caduta».
Оказавшись наконец на Джудекке, он пешком добрался до дома Чьярди, отпер дверь своим ключом и вошел.
Винная вечеринка, разумеется, была в самом разгаре. Подойдя к кухне, Рей через окно увидел, что собравшиеся играют в карты. Он постучал, очень тихо, как ему показалось.
Синьор Чьярди открыл дверь, все уставились на Рея, и шум стих. Он опустился на стул и попытался ответить на вопросы, которые сыпались на него со всех сторон. К его губам поднесли стакан с вином, потом заменили вино на бренди.
– Un’ caduta… caduta, – повторял он.
Пришел доктор. Выбрил ему часть волос сбоку, сделал укол в голову. Наложил швы. Потом множество доброжелательных рук помогли Рею добраться до кровати.
– Я пошлю за Луиджи, – пообещал ему синьор Чьярди. – Он зайдет к вам завтра.
Доктор дал ему большую таблетку снотворного. Таблетка пришлась очень кстати, потому что голова у Рея начала болеть, несмотря на обезболивающий укол.
15
На следующее утро в девять часов появился не Луиджи, а его жена с кастрюлькой говяжьего бульона. Синьор Чьярди поднялся вместе с ней к Рею. Рей от боли проснулся в шесть, но, поскольку в доме, как правило, раньше восьми не просыпались, он не пытался просить аспирин ни у синьора Чьярди, ни у Джустины.
– Вы должны поесть, пока он горячий, – сказала энергичная синьора Лотто. Она сняла синюю жестяную крышку с кастрюльки и налила бульон в широкую чашку. – Даже утром от бульона будет больше пользы, чем от кофе с молоком. Я его подогрела на плитке Джустины.
– Grazie, синьора Лотто, – сказал Рей. – И вам спасибо, синьор Чьярди, за вашу доброту вчера. Вы должны сказать мне, сколько заплатили доктору. И еще я буду очень признателен за таблетку аспирина.
– Ah, si! От боли! Subito![58] – Синьор Чьярди вышел.
– А что случилось, синьор Уилсон? – спросила синьора Лотто, усевшись на стул с прямой спинкой и положив костлявые руки на колени. – Мой Луиджи пришел бы к вам, но он уплыл сегодня ночью в два часа – бог ты мой! – и пока ничего не знает. Сообщение от Паоло прибыло в восемь. Ваша голова! Кости целы?
– Целы. Я просто свалился с каменной лестницы.
Он порадовался, что синьора Лотто все еще называет его Джоном Уилсоном.
Она недоверчиво посмотрела на него:
– Не в драке? Не грабители? Это хорошо. Больше никаких повреждений у вас нет?
– Кажется, нет. – Голова у Рея пульсировала. Он представил себе демона, который колотит молотком в одну и ту же точку. – Великолепный бульон! Тысяча благодарностей.
Вернулся синьор Чьярди с аспирином. Рей принял две таблетки.
– Столько хлопот вам доставляю, – сказал Рей, приподнимаясь, чтобы посмотреть, нет ли крови на подушке.
К счастью, крови не было. Доктор надежно забинтовал ему голову.
– Хлопоты – ерунда. Невезение, дорогой друг. Друг Луиджи – мой друг, а Луиджи говорит, что он ваш друг. Верно, Констанца?
– Sissi. – Она согласно кивнула, качнувшись на стуле. – Доешьте суп. Давайте еще налью.
Она пробыла у Рея двадцать минут, потом ушла вместе с синьором Чьярди. Рей сказал, что он попытается встать и одеться. Добрый синьор Чьярди даже предложил ему помощь. Телефона у синьора Чьярди не было, и Рей подумал, что ему придется идти в ближайший бар, где телефон есть. Он не чувствовал в себе сил идти в полицейский участок. Его одолевала слабость, но он решил: если не будет спешить, то дойдет. Однако у него родились сомнения, когда он спустился вниз и комната закружилась у него перед глазами. Он сел на стул в гостиной, где его увидел синьор Чьярди и подошел к нему.
– Видите, синьор Уилсон, Констанца была права. Вам сегодня не следует вставать с постели.
– Мне необходимо позвонить, – сказал Рей. – Я подумал, может, у вас найдется время сходить со мной до ближайшего места, где есть телефон.
– Да-да, он есть у моих друзей – здесь слева живет семья Дзанаро!
– Спасибо. Но мне бы хотелось позвонить из будки. Понимаете, это частный разговор. – Часы уже показывали одиннадцать. – Я бы хотел сделать это сейчас, если вы будете настолько добры.
Синьор Чьярди надел пальто. Они медленно пошли к кафе-бару на набережной. Рей полистал телефонную книгу, потом встал перед телефоном на стенной полочке. Синьор Чьярди вежливо вышел. Клиентов в баре было немного, но они, поглазев на бинты Рея, перестали обращать на него внимание. Впрочем, подумал Рей, если они и будут слушать, это не имеет значения.
– Могу я поговорить с кем-нибудь по ситуации с Рейбурном Гарретом? – начал он, используя слово «situazione», потому что даже его итальянский сегодня утром был хуже обычного.
– Да? Кто говорит? Назовитесь, пожалуйста… Кто говорит? – Голос расспрашивал терпеливо. – Cui parla, per favore?..
Рей медленно положил трубку, весившую, как ему показалось, не меньше пяти фунтов, и уцепился за полочку, на которой стоял телефон.
Синьор Чьярди бросился к нему, обнял и провел к ближайшему стулу. В голове Рея звенели тяжелые колокола, и он не слышал, что говорит синьор Чьярди.
– Acqua! Un bicchiere d’acqua, per favore![59] – кричал синьор Чьярди бармену.
Рей не мог решить, что лучше – потерять сознание на какое-то время или пытаться сохранить его. Он глубоко дышал. Колокола зазвучали тише, еще тише.
– Извините. Наверное, я вчера потерял слишком много крови.
– Вы должны выпить кофе. Может быть, с коньяком. Ни о чем не беспокойтесь.
Синьор Чьярди был озабочен, как синьора Лотто, он наклонился над столом, сжимая руку Рея.
Рей был очень признателен синьору Чьярди. После капучино ему стало лучше. Он отклонил предложение синьора Чьярди выпить коньяку, но в кофе положил побольше сахара.
Синьор Чьярди улыбнулся и потер заросшую щетиной щеку указательным пальцем. Синьор Чьярди мог не бриться три дня, одевался почти как бродяга, но при этом сохранял достоинство, даже важность, поскольку считал, что обладает этими свойствами.
По мере того как силы возвращались к Рею, он начал испытывать душевный подъем – ведь вчера вечером он сумел противостоять Коулману. Он в первый раз нанес ответный удар. Он больше не станет покорно подставлять шею, и Коулман теперь знает это. У Коулмана тоже сегодня утром будет кое-где побаливать. И вдруг Рей понял, что Коулман, возможно, серьезно покалечен, если камень попал ему по голове сбоку, когда он лежал на земле. А после этого? Он помнил, как бросил камень в Коулмана, тот самый камень, которым тот ударил его. А потом он пнул Коулмана? Ударил кулаком? Рею казалось маловероятным, чтобы он мог ударить упавшего, но Коулман лежал на земле, когда Рей швырнул в него камень. Рей понял, что у него произошло помутнение рассудка, его обуяли ужас и ярость. Да, он не мог приписать свои действия одному только мужеству, но так или иначе он воспротивился Коулману и поэтому ощущал себя другим человеком, совершенно не похожим на того, каким был вчера в это время.
– Пожалуй, я выпью еще чашечку капучино, – сказал Рей, показывая на паренька за стойкой. – А что хотите вы, синьор Чьярди? Кофе? Стаканчик вина?
– Да, стаканчик вина, – сказал синьор Чьярди, просияв при виде того, как к его подопечному возвращаются силы.
Рей сделал заказ.
Внезапно синьор Чьярди нахмурился:
– А где именно вы упали?
– Споткнулся на каких-то невысоких ступенях близ Понте ди Риальто. На улице было темно, иначе ничего такого не случилось бы.
Рей вдруг подумал, что Коулман, возможно, мертв. Его тело уже обнаружено. А может, это случилось еще вчера. Рей не мог решить, в каком варианте больше логики – убил он тестя или нет, и скорее склонялся к мысли, что его собственное чувство вины (не надо было швырять в Коулмана камень) заставляет его считать тестя мертвым.
– И никого не было поблизости, чтобы вам помочь? – спросил синьор Чьярди.
– Нет, я нашел маленький фонтанчик и умылся. Да все не так уж страшно, вот только крови много потерял.
Слабость снова стала овладевать Реем. Он допил кофе быстрее, чем синьор Чьярди свое вино.
– Мы сейчас вернемся в дом, – твердо сказал синьор Чьярди.
– Да.
Несмотря на возражения синьора Чьярди, Рей вытащил банкноту в пятьсот лир. Он вспоминал не без удовлетворения, как прошлым вечером одним усилием воли (так ему казалось) предотвратил потерю сознания. Не приходится сомневаться: такой удар, какой получил он, вывел бы из строя большинство людей. Он возвращался домой с синьором Чьярди, держа голову выше обычного, старался не горбиться, хотя без поддержки вряд ли смог бы идти.
