– Все разъяснится, – пообещал Рей. – Я… – Он чуть было не сказал, что переживал смерть жены, но не хотел упоминать Пегги. – Давайте уйдем отсюда.
Антонио встал:
– Можно, я пройдусь с вами немного? Я до семи свободен.
– Хорошо, – сказал Рей, которому на самом деле было все равно.
Они пошли по берегу канала Сан-Тровазо к набережной Дзаттере. Никто из них не указывал путь, они шли, следуя естественным поворотам улочек, петлям проулков, которые были здесь более узкими и извилистыми, чем в остальном городе, да и сам район казался старее, проще и беднее, чем бо́льшая часть Венеции.
– У вас где-то тут неподалеку комната? – спросил Антонио.
– Да, – ответил Рей.
Когда он это сказал, его взгляд был устремлен на Джудекку, этот громадный остров за водным простором, его убежище, которое он не собирался выдавать.
– Эдуардо высадил вас здесь? – спросил Антонио на Фондаменто-делле-Дзаттере, показывая куда-то налево, в сторону пансиона «Сегузо».
– Да, где-то здесь.
Они повернули направо. Фасады домов, выходящих на широкую набережную, были простыми, без каких-либо украшений. Темнело, и уличные фонари уже зажглись.
– Там дальше Stazione Marittima[53], нам не пройти, – сказал Антонио, показывая вперед. – Давайте сюда.
Они свернули направо на узкую улочку, а через минуту прошли по мосту через канал. Рей понял, что ему придется возвращаться назад, чтобы сесть на вапоретто до Джудекки. Он хотел отделаться от Антонио, но так, чтобы это не выглядело грубо, а потому решил проститься с ним минут через пять. И еще: когда они расстанутся, нужно будет убедиться, не идет ли Антонио за ним следом.
– Наверное, полиция не выпустит Эдуардо из Венеции, – задумчиво сказал Антонио. – Я знаю, Инес хочет уехать во Францию.
– Мне это неизвестно, – неопределенно ответил Рей и поднял воротник пальто.
– Зачем вы отпустили бороду? Чтобы вас не узнали?
– Захотелось чего-то новенького. Вряд ли она до неузнаваемости изменила мою внешность.
– Знаете, я ведь тоже считал, что Эдуардо вас убил, – сказал Антонио, словно посвящая его в сокровенную тайну. – Я думал, какой странный человек. Гуляет тут этот американец, и никто ничего не предпринимает.
«Включая и тебя», – подумал Рей, хотя и без всякого осуждения.
– Люди не любят предъявлять такие обвинения.
– Но даже Инес, она остается с ним в…
Рей вдруг вздрогнул и остановился. Впереди он увидел Коулмана – тот выходил из темного треугольника тени, прилепившегося к маленькой церкви, как пирамидка. Коулман поглядывал по сторонам, явно в поисках кого-то или чего-то.
– Что случилось? – спросил Антонио.
– Ничего. Показалось, что увидел кое-кого, – ответил Рей.
Антонио огляделся:
– Кого?
Коулман все еще оставался в поле их зрения. Но через секунду уже исчез. Просочился в щель переулка в левой части церковной площади.
– Мне показалось – Инес, – сказал Рей. – Не имеет значения. Сейчас мы должны проститься. Рад был с вами увидеться, Антонио. Но помните, что я вам сказал. Никому не говорите о нашей встрече. Предоставьте это мне. Договорились?
– Но… я не собираюсь ни с кем из них видеться. Честно, – пообещал Антонио. – Я очень рад, что вы живы, Рей!
Он протянул руку. Рей пожал ее:
– Arrivederci, Антонио.
– Arrivederci, Рей!
Не думая о том, куда выйдет, Рей зашагал направо – в сторону, противоположную той, куда пошел Коулман. Несколько секунд спустя оглянулся, но Антонио не увидел. Потом улица, по которой он шел, сделала поворот, и теперь видимость сзади ограничивалась всего несколькими футами. На следующем повороте Рей помедлил, обернулся и подождал. Антонио не появился. Рей задышал легче и двинулся в сторону набережной Дзаттере. По крайней мере, он полагал, что идет в направлении, которое выведет его туда. Он огляделся в поисках каких-нибудь стрелочек, которые иногда встречались на стенах домов и показывали ближайшую остановку вапоретто или трагетто[54]. Сегодня ему не попалось ни одной. На набережной Дзаттере он судорожно вздохнул. Его спина была напряжена. Он оглянулся, на этот раз опасаясь не Антонио, а Коулмана, и, не увидев его, пошел медленнее. На Антонио можно положиться, думал Рей, парень никому ничего не скажет, и явно на пользу Рею шло то, что Антонио больше не собирается встречаться с Инес. К тому же Рей говорил правду: он и в самом деле хотел через два дня явиться в полицию. А за это время он должен наладить свою разрушенную жизнь. Он мог составить список из четырех или пяти пунктов.
Написать Брюсу Мейну в Нью-Йорк. Отправить телеграмму родителям (лучше завтра). Слетать в Париж и поговорить там по поводу своего бизнеса. Написать Маку – узнать, как обстоят дела с продажей катера и мебели на Мальорке. В Париже в «Пон-Руаяль» его, вероятно, будет ждать письмо от Брюса, а возможно, и договор на аренду помещения под галерею на Лексингтон-авеню. Проблема в Нью-Йорке состояла в том, будут сносить здание или нет. Брюс наверняка уже выяснил это.
На Дзаттере Рей купил «Коррьере делла сера» в киоске. В утренней «Гадзеттино» про него ничего не было. Рей сунул газету под мышку, не просматривая ее. Когда он садился в вапоретто на Джудекку, начался дождь.
Рей прислонился к кабинке – здесь он не был полностью защищен от дождя – и наблюдал, как приближается Джудекка. Неужели Коулман снова идет за ним по пятам? Или же он пытается уйти от частного детектива, который следит за ним? Но зачем детективу выслеживать Коулмана в таком городе, как Венеция, когда он знает, в каком отеле остановился Коулман? В ту самую секунду, когда Рей увидел сегодня Коулмана, он понял, что тот ищет его. И может быть, в кармане у него лежит пистолет. Коулман не остановится ни перед чем и не успокоится, пока не убьет его. Рей начал понимать, что в его жизненных интересах явиться завтра в полицию и немедленно покинуть Венецию.
Когда он добрался до дома на южной оконечности Джудекки, синьора Чьярди не было. Точнее, Рей никого не увидел и не услышал, пока шел по двору и поднимался в свою комнату. В ней ничего не изменилось, разве что Джустина прибралась здесь. Рей осмотрел несколько своих книг, новый чемодан, ствол лозы за окном. Его часы показывали десять минут седьмого. Завтра утром он отправится в полицию (даже если в почтовом отделении на Сан-Марко его будет ждать письмо от Коулмана) и станет другим человеком – человеком по имени Рей Гаррет. Это имя было вроде ярлыка – знакомое, скучное, как бирка на упаковке: «В этой коробке находится двенадцать консервных банок по шестнадцать унций каждая», не одиннадцать, не тринадцать, а именно двенадцать. Рей не стал просить Джустину, чтобы подогрела воду; он снял рубашку и вымылся холодной водой у каменной раковины, которую нашел в темной нише этажом ниже. Дрожа от холода, он энергично вытерся жестким полотенцем, потом взбежал по ступенькам в свою комнату. У него еще хватало времени, чтобы купить что-нибудь в Венеции, кроме того, он хотел найти подарок Елизавете.
Не было еще и семи, когда Рей вернулся в большую Венецию, быстро прошел по проходу от набережной Дзаттере до Академии, пробежал по горбатому мостику, спустился на Кампо-Морозино мимо церкви Сан-Маурицио в направлении Сан-Марко. Он купил сумочку для Елизаветы в солидном, довольно дорогом магазине близ Сан-Марко. Сумочка была черная, квадратная, жесткая и имела красивую подкладку из бежевой лайки. Рей прошел к Ларго-Сан-Себастьяно и нажал звонок в доме Елизаветы. Часы показывали половину восьмого, и Рей надеялся, что семья уже поужинала.
Он услышал быстрые шаги, спускающиеся по лестнице, – может быть, шаги самой Елизаветы. Потом ее голос:
– Кто там?
– Это я, Филипо, – ответил Рей.
Дверь открылась. Елизавета уставилась на него округлившимися глазами, губы ее чуть приоткрылись. Потом она улыбнулась:
– Так это вы!
– Да. У меня для вас подарок. – Он протянул ей полосатый бумажный пакет. – Я уезжаю и хотел попрощаться с вами.
– Вы все это время были в Венеции? – спросила она шепотом, оглянувшись.
Но к ним никто не спускался.
– Да. Возьмите это, Елизавета. Прошу вас. Или, может, выйдете на несколько минут? Выпьем по чашечке кофе.
– У меня есть минут двадцать перед ужином. Подождите!
Она закрыла дверь.
Он ждал на улице, довольный тем, что у нее нашлось несколько минут и она доверяет ему, вот даже согласилась встретиться с ним.
Она вышла в плаще. Рей по-прежнему держал в руке бумажный пакет.
– Куда вы хотите пойти? – спросил он.
– Нам никуда не нужно идти. – Она смотрела на него круглыми глазами. – Где вы были? Я видела вашу фотографию в газете.
– Ш-ш-ш. Я был в Венеции. Мы должны выпить где-нибудь кофе или вина. Чтобы уйти с холода.
По предложению Елизаветы они отправились в бар неподалеку – свернули два раза и прошли немного по переулку. Елизавета хотела горячего шоколада. Рей заказал виски с водой.
