— Есть! — ответил Индра и попросил разрешения идти, в чем командир дивизии нам не препятствовал. Ванечек убежал первым, чтобы обеспечить проведение совещания командиров рот и политработников.
Все собрались в течение минуты, ожидая приказа на возвращение в гарнизон. Но когда они убедились, что ждут напрасно, это не вывело их из себя. Тактические учения с малыми подразделениями уже несколько раз проводились успешно, так же успешно прошли одиночные учебные стрельбы из личного оружия и боевые стрельбы отделений, взводов и рот.
Командир батальона отдал распоряжение на проведение марша, обратив внимание на то, что нам могут дать вводную о воздушном нападении, и хотел уже всех распустить. Но я не мог не сказать о том, что беспокоило всех:
— Мне кажется, сегодня все решится. Они хотят проверить, сможем ли мы выполнить наше обязательство стать отличным батальоном. Обратите внимание всех солдат на то, чтобы не было недооценки этих учений. — На минуту я замолчал, чтобы еще что-нибудь добавить, так как мне показалось, что мои слова прозвучали не совсем убедительно. Но Индра использовал мою паузу для того, чтобы распустить всех присутствовавших.
Воздушное нападение нам все-таки не объявили, но осложнили переход тем, что на нашем пути выбросили диверсионную группу «противника». Рота поручика Логницкого, находившаяся в головной походной заставе, выполнила свою задачу на «отлично». Ряды диверсионной группы были рассеяны огнем, а после десантирования с машин личный состав роты, не тратя времени понапрасну, завершил ее ликвидацию.
— Ты заслужил похвалу, — по радио отметил Индра действия поручика Логницкого.
Кроме того, мы должны были по указателям обойти заминированные участки, что нам успешно удалось сделать и, таким образом, вовремя и в хорошем настроении прибыть в указанный район.
Задача, поставленная Индре полковником из штаба дивизии, заключалась в следующем: на лесистой высоте в нескольких километрах южнее нас обнаружена танковая рота «противника», занявшая заранее подготовленную линию обороны. Приказано: танковое подразделение уничтожить и продолжать наступление в указанном направлении.
Уже во время постановки задачи Индра напряженно думал, как ее выполнить, и поэтому, как только полковник замолчал, он мог сразу же отдать боевой приказ командирам рот.
Через некоторое время шум двигателей боевых машин пехоты снова нарушил утреннюю тишину первого дня недели.
Подразделение «противника» на вершине лесного массива было уничтожено силами рот Логницкого и Красы. Это был искусно проведенный маневр, но нашу радость омрачало сознание того, что после десантирования солдатам роты Красы мешал в восхождении отвесный откос. Мы не сомневались, что такое же заключение сделает и проверочная комиссия.
«Надо будет побольше погонять их на полосе препятствий, — подумал я. — А то все футбол да футбол, а недавно даже пришли с предложением организовать мини-гольф».
Стоя на вершине холма, мы видели перед собой весь полигон как на ладони. Полковник из штаба дивизии торопился уточнить Индре задачу.
Итак, сейчас мы смотрели перед собой не глазами туристов, восхищавшихся красотами природы, а главами солдат, главной заботой которых было точно запечатлеть в памяти и нанести на карту отдельные окопы «противника», районы завалов, размещение его огневых средств и других важных объектов.
По сценарию учений перед нами оборонялась рота на бронетранспортерах, усиленная танковым взводом. Нашей задачей было атаковать на боевых машинах и уничтожить «противника» огнем из пушек и противотанковыми управляемыми снарядами.
Мы заняли исходную позицию. Был отдан боевой приказ командирам рот и обеспечено его доведение до каждого солдата. Батальон, развернутый в боевой порядок, по команде «Вперед!» начал выдвижение.
«Противник» перешел в контратаку.
Навсегда исчезли идиллические времена, откуда до нас дошли самые разные варианты анекдота о старушке, пасущей козу и указывающей командиру, что ему следует переместить пулеметы больше вперед и немного левее, потому что все так делают.
Современная сложная техника не допускает никаких шаблонов. Маневр мишенями, означавшими «противника» и управлявшимися электронно-вычислительной машиной, заставляет реагировать быстро и гибко. Здесь много зависит от самостоятельности и решительности в действиях командиров рот, взводов и отделений.
Не было иначе и на этот раз. Мишени стали появляться неожиданно и в самых различных местах на продолжительный и короткий промежуток времени. Мощная и четко управляемая стрельба раздалась над полигоном.
Для непосвященного человека это могло бы показаться чарующим представлением, демонстрировавшим совершенную боевую подготовку воинов чехословацкой Народной армии. Но здесь находились только люди посвященные — командиры, политработники и солдаты нашего батальона, а вместе с нами члены проверочной комиссии. И мы не могли обмануться, если бы даже и хотели. Ничего нельзя было скрыть или обойти. Всем нам хорошо было известно, как бывает, когда цель поражена и когда опускается неповрежденной из-за того, что стрелок ее не заметил или не сумел поразить. Без проблем мы также определили, что какая-то боевая машина не открывает огня, потому что в пулемете заклинило патрон, а экипаж не сумел вовремя устранить неполадку. А то, что одна из машин не смогла двинуться с места, мог бы определить и непосвященный человек.
Мы отразили контратаку, вынудили «противника» отступить, и батальон перешел к его преследованию в готовности в любую минуту снова открыть огонь.
Руководитель учений отдал распоряжение командиру батальона перейти к обороне, обеспечить инженерное оборудование и организовать систему огня. Солдаты принялись быстро окапываться, потому что всем было ясно: на этом учения закончатся.
Индра, Ванечек и я находились среди воинов. Мы не обмолвились между собой ни словом. Нам было известно, что проверочная комиссия сейчас напряженно работает, подводит итоги отдельных этапов учений, оценивает деятельность наших командиров, уровень их тактической подготовки, подробно разбирает результаты боевых стрельб.
Потребуется несколько часов, прежде чем с нами проведут детальный разбор. Но нам уже и сейчас становилось ясно, что своего обязательства мы не выполнили.
* * *
Спустя два часа в клубе полигона состоялся разбор результатов учений. Индра, я и Ванечек — мы по сравнению с командой, в которую вошли командир дивизии и посредники, находились в подавляющем меньшинстве.
По вполне понятным причинам разбор проходил за закрытыми дверями, что вызвало среди личного состава батальона немалую и плохо скрываемую за простоватым юмором нервозность.
Анализ учений был глубоким и всесторонним. Командир дивизии выразил свое удовлетворение методами приведения батальона в боевую готовность и выполнением установленных временных нормативов. Естественно, что он не забыл упрекнуть нас в несвоевременном выходе одной машины. Его вывод о том, что в этой фазе учений батальон выполнил свою задачу, мы выслушали с удовольствием, но и с пониманием того, что худшее у нас впереди.
Но худшего пока не произошло. Нас похвалили также за марш в исходный район, хотя и обратили серьезное внимание на необходимость повышения физической подготовки личного состава батальона. В целом командир дивизии остался доволен и самим тактическим учением.
Атмосфера оставалась благоприятной для нас, пока командир дивизии не перешел к оценке боевых стрельб. Он был не удовлетворен действиями командиров по управлению огнем, упрекнул нас в том, что командиры не всегда могли вовремя реагировать на действия «противника», до сих пор не научились быстро переносить или сосредоточивать огонь. В этом вопросе их действия он оценил только как хорошие.
Затем случилось наихудшее. Результаты, представленные посредниками, подтвердили наши опасения.
Необходимое количество установленных целей для этих учений не было поражено. Поэтому нас не удивило заключение командира дивизии, что результаты боевых стрельб можно оценить только как удовлетворительные. В связи с тем что стрельбы являются решающим фактором действий батальона на поле боя и в уничтожении «противника», действия батальона в целом тоже могут быть оценены только как удовлетворительные.
И так все пошло в этом духе. Индра получил задачу провести анализ причин выявленных недостатков и в срок до четырнадцати дней представить командиру дивизии план мероприятий по их устранению.
Совещание закончилось, и командир дивизии вместе с посредниками убыл. Но перед отъездом он отозвал Индру в сторону и о чем-то с ним накоротке, но серьезно переговорил. Потом мы наконец-то остались втроем. Мы долго сидели молча, потому что в этот момент нас охватило чувство разочарования. Какими незначительными перед лицом прошедших событий теперь нам показались все споры — брать обязательства бороться за звание отличного батальона или нет — и все волнующие дискуссии, подсчеты, прикидки! Как это могло случиться? Почему именно у нас? В чем же была ошибка?
