Соренсон, оглядываясь на меня, пошла к окну, чтобы понять, куда дотягивается цепь.
– Умоляю, Люси, нельзя же…
– Можно и нужно. – Я достаю ее ключи из своей сумки. – Еще я буду регулярно заезжать к тебе домой, забирать почту, если будет, и вообще проверять, все ли в порядке. Но твой новый дом теперь здесь, так что привыкай. – Я оглядываю комнату. – Ты здесь пробудешь какое-то время, так что надо решить кое-какие гигиенические вопросы. Чтобы ты была чистой и не подхватила цистит, я принесу детский лягушатник, в котором ты будешь мыться раз в два дня.
– Это… Я не… как… – задыхается Соренсон.
Не обращая внимания на ее блеяние, я подхожу к термостату на стене:
– Температуру ставлю на двадцать один градус. Тебе должно быть комфортно в спортивном лифчике, в трусах и в твоих конченых шортах, если захочешь их надеть. – И я показываю на полиэтиленовый пакет, набитый этими вещами.
– Я не могу здесь… это нереально!
– Говорю тебе: сколько ты тут пробудешь, зависит только от тебя. А с помощью вот этих приспособлений, – и я показываю на беговую дорожку и «Тотал-джим», – ты сможешь сделать свое пребывание здесь максимально коротким. Гантелей, эспандеров или медболов не будет. Только эти тренажеры, поэтому советую пользоваться ими по максимуму. И еще, – я сдержанно улыбаюсь и бросаю ей блокнот и огрызок карандаша, – будешь писать Утренние страницы!
Я забрасываю сумку на плечо.
– Но… Ты сошла с ума! ТЫ ОХУЕЛА! Люди будут волноваться, где я!
– Кто, например? – спрашиваю я, держа в руке ее мобильник. – Родственники? Друзья из арт-тусовки? Ким? Или, может, Джерри?
Жуткий момент, на ней лица нет. Я не выдерживаю и смягчаю тон:
– Будет результат, выйдешь отсюда быстро.
Я захожу на кухню, переключаю ее мобильник на виброзвонок и оставляю на кухонном столе.
– Подожди… Люси, подожди, слышишь… ты не можешь бросить меня здесь одну! – Она срывается на шепот, который переходит в протяжный вопль: – ПОДОЖДИ-И-И-И-И-И-И! ЛЮ-У-У-С-И-И-И!!!!
У меня нет желания все это слушать: выхожу, захлопываю дверь в гостиную, потом более тяжелую входную, запираю ее на два оборота и так заглушаю крики Соренсон; их уже едва слышно. На лифте спускаюсь в вестибюль, проверяю почтовые ящики, чтобы не пропустить визитеров или инвесторов, мало ли, может, интересовался кто съемом или покупкой. Довольная, что заперла Соренсон одну, я еду обратно на Саут-Бич. На мосту Макартура встаю в пробке, звонит Майлз:
– Я думал тут про наш уговорчик. Буду рад повторить попытку.
– Уговорчик утратил силу. Ты не выполнил обязательства.
– Если ты про «Хит»…
И этот урод еще будет шутить про Эн-Би-Эй в такой момент; Леброн, Дуэйн, Бош[43] и так далее.
– Нахуй «Хит», «Селтикс» рулит!
Майлз на мгновение замолкает, потом говорит:
– Ладно. Штука в том, что мне в самом деле понравилась Лина. Я бы не прочь с ней потусить. Типа как друзья. Она довольно интересная девушка.
Бред полный, но, если ему сказать, он все равно на нее полезет, а это совершенно не нужно.
– Еби кого хочешь!
– Х-х-а! Мне послышалось или ты ревнуешь? Так или иначе, если бы она еще схуднула под твоим руководством, цены бы ей не было!
– Мечтать не вредно! Господи! Ты не человек, а пиздобола кусок, сил нет.
– Лина же где-то в МБ живет. Дай адресок.
– Она мой клиент. Поэтому не дам я тебе никакого адреска. Есть такое понятие «конфиденциальность клиентов».
Меня всю передергивает от собственной чопорности.
– Говно вопрос, Майами-Бич город маленький. Я почти все время там торчу. Так что рано или поздно все равно поймаю ее на прицел.
– Вот и будет вам обоим настоящий праздник.
Я отключаю телефон.
Доехав до дому, я ставлю машину, поднимаюсь к себе, принимаю душ и сажусь дальше читать про золотой век Лины Соренсон в книжке «Будущий человек».
23
«Будущий человек»: Искусство критическое или коммерческое? Мнения о творчестве Лины Соренсон
Мало кто из художников подвергался таким злобным нападкам со стороны критического сообщества, как Лина Соренсон, но и мало кто добился такого же коммерческого успеха. Удивительно, чем эта воспитанная, даже в чем-то старомодная, болезненно-утонченная девушка со Среднего Запада спровоцировала такие потоки яда в свой адрес. Сама Соренсон давно отказывается рассказывать о себе и своем загадочном творчестве и этим продолжает разжигать любопытство.
При этом понять, в чем, собственно, заключается привлекательность творчества Соренсон, несмотря на все презрение критики, на самом деле не так сложно. Лина Соренсон заставляет своих прогрессирующих/регрессирующих персонажей выполнять действия, которые, собственно, делают нас людьми. Они не просто роются в мусорных кучах или рвут друг друга на части, но и общаются, отмечают праздники и, кстати, растят детей. Работа «Постъядерное семейство», купленная Фондом Института искусств Маккормика, – одно из самых нежных и эмоциональных произведений современного искусства. Творчество Соренсон находит отклик у западной молодежи, апеллируя к юношам и девушкам, лишенным всякой надежды на что бы то ни было, кроме мрачного будущего, в котором большинство из них будет жить заметно хуже, чем предшествующие поколения.
Поэтому насмешки над Соренсон как над «прославленным иллюстратором комиксов» представляются крайне неискренними. В своем творчестве она обращается к молодежи, к ее беспокойству о будущем (или его отсутствии) в эпоху потребительского капитализма. Последний больше не в состоянии кредитовать своих граждан, чтобы те продолжали потреблять и размножаться: кролики в шляпе закончились, и теперь вся система выглядит как откровенная афера для сверхбогатых.
Энди Уорхол как-то произнес всем запомнившуюся фразу, что он не читает рецензии на собственные работы, а оценивает их на вес. Пока критики будут и дальше писать километры колонок о том, что Лина Соренсон как художница не заслуживает внимания, она, очевидно, будет просто смеяться по дороге в банк[44]. Наиболее восприимчивые из них начинают понимать суть творчества Соренсон и неизменно, хотя и невольно, открывают для себя ее особый талант.
24
Контакты 9
Кому: [email protected]
От: [email protected]
Тема: Победа
Дорогая, волшебная Мишель,
досадная черта этой моей клиентки: она талантлива по-настоящему. Поэтому, чтобы заставить ее взять под контроль собственный вес, я не остановлюсь НИ ПЕРЕД ЧЕМ.
Ты права: иногда нужно просто показать, кто главный.
Люс X
PS Она БУДЕТ писать Утренние страницы!
25
«Хит»
Если смотреть на Майами через зеленоватые рейбаны, город становится более блеклым, депрессивным и галлюциногенным.
В горле першит из-за какой-то тропической бактерии, которая летает по округе и валит с ног понаехавших из Ржавого пояса. Завтракаю в «Тейсте», заказала какую-то бурдомагу под названием «Только для самых подтянутых», потом иду в «Хоул-Пейчек». Две телки модельной внешности яростно спорят о добавках. Молодой парень внимательно смотрит на джинсовый зад другого. Толстый коп, широко улыбаясь, набирает выпечку. В полиции что, нет правил против ожирения?
Соренсон: интересно, как прошла ночь у нашей лживой толстухи? Когда закупаешься на двоих, это ужасно утомляет. Я загружаю в тележку белковый порошок, ягоды, овсяные хлопья, нежирный йогурт, тофу, лосося, орехи, семечки, авокадо, шпинат, салат, помидоры, бананы, манго, яблоки, брокколи, капусту, обезжиренную фету. Перед кассой, пока меня не ободрали как липку, замечаю на полке журнал «Хит»: ни фига себе, в левом нижнем углу обложки – Майлз! Я беру журнал и… Господи, опять я!
БЫВШИЙ ЛЮБОВНИК ГРУСТИТ ИЗ-ЗА ЛЕСБИЙСКИХ НАКЛОННОСТЕЙ ГЕРОИЧЕСКОЙ ЛЮСИ БРЕННАН
28-летний красавчик-пожарный Майлз Аборгаст сильно переживает из-за недавнего разрыва с Люси Бреннан – героини, которая голыми руками обезвредила вооруженного психопата на Татл-Козвей в Майами, а теперь скрывается от внимания публики. По словам Майлза, они разошлись не только из-за того, что Бреннан стала знаменита, но и в результате ее пристрастий к однополым отношениям. «Она довольно-таки ненасытная женщина, хотя поначалу меня это не сильно напрягало. Я знал о ее стремлении доминировать, и мне нравилось меняться партнерами в обе стороны, так что нельзя сказать, что я был сильно расстроен, когда она начала „добавлять“ в отношения других женщин, тем более что красивые девушки нравились нам обоим. Теперь же я просто чувствую себя очередной игрушкой в ее руках. Проблема Люси в том, что она не умеет любить».
Так вот что этот придурок имел в виду, когда спросил про «Хит» – журнал, а не баскетбольную команду! Я переворачиваю его задней обложкой вверх и кладу обратно на полку. Девка на кассе стреляет в меня тошнотворным, рассеянным и одновременно хищническим взглядом из серии «кажется, я тебя знаю»; стараясь не реагировать, смотрю через окно на парковку. Она пробивает покупки, раскладывает по пакетам, я расплачиваюсь и иду к своему «кадиллаку». Сердце стучит так, будто я только что слезла с тренажера.
