дорожке и зашел в клуб кюдо. Там его встретила тяжелая тишина и едва уловимый запах пота. Кэйтаси прошел по узкому коридору к женским раздевалкам, туда его вела энергия, что толчками пронизывала тело.
В раздевалке ни души, лишь тихо гудел кондиционер. Кэйтаси огляделся по сторонам и прислушался. Ему ответила слабая пульсация, поэтому он медленно пошел вдоль шкафчиков, заглядывая в каждый проход – никого, – и так до конца раздевалки.
В дальнем углу Кэйтаси обнаружил Такэду в мокрой школьной форме. Она сидела на лавочке и смотрела в одну точку. Капли воды стекали по ее волосам на рубашку и с юбки падали на пол, где уже образовалась внушительная лужица. Президент, казалось, ничего не замечала вокруг, а Кэйтаси разглядел ссадины на коленях и ладонях, так хорошо ему знакомые по школьным дракам в Киото. Иногда он выходил победителем, а порой его колотили и протаскивали по асфальту за школьный пиджак, и камни впивались в ладони и коленки.
Неужели Президент стала жертвой школьной травли идзимэ[74] – и где – в элитной академии Ёсано? Кэйтаси сжал руку в кулак, ярость будоражила кровь, и он непроизвольно ударил рядом стоящий шкаф. От резкого звука Такэда вздрогнула и медленно повернула голову в его сторону. Отрешенность на ее лице сменилась удивлением, а затем она потупила взгляд и закрыла руками грудь, где влага пропитала форму, обнажая контуры бюстгальтера. Кэйтаси запоздало отвернулся, но в сознании еще продолжала стоять картина – соблазнительные изгибы Айко и ее смущенный взгляд. От неловкости ситуации путались мысли, а слова куда-то исчезли, хотя ему нужно что-то сказать или уверить ее в том, что он ничего не видел.
– Кэйтаси, ты все видел? – очевидный вопрос повис между ними.
Кэйтаси помотал головой и сжал концы шарфа, этот привычный жест всегда помогал успокоить возбужденный разум.
– Кто это сделал? – Он поднял взгляд на Такэду, и она тоже смотрела на него.
В ее зеленых глазах застыл страх, а еще чувство вины. Кэйтаси ослабил галстук, отчего-то ему не хватало воздуха, а температура ощутимо поднялась, словно в здании работало отопление.
– Неважно, – прошептала Такэда.
Она встала с лавочки, повернулась к нему спиной, явно собираясь надеть мокрый пиджак. И хотя в конце апреля уже не так холодно, но ветер еще пронизывающий, и Президент могла заболеть. Кэйтаси быстро снял пиджак и подошел к ней, а затем накинул его на плечи.
– Возьми, а то простудишься, – сказал он и вернулся к шкафчикам.
Такэда не сразу просунула руки в рукава и повернулась к нему. Пиджак закрывал большую часть юбки, а потому скрывал незавидный вид. Она слабо улыбнулась и прошептала:
– Ты снова спас меня, Кэйтаси. Спасибо.
Он и сам не мог объяснить, почему ощущал чей-то зов. Если бы он мог лучше чувствовать энергию, то пришел бы раньше и не дал свершиться злу. Возможно, та кицунэ знает, что с ним происходит. Об этом стоит подумать потом, сначала нужно помочь Такэде.
Кэйтаси подошел к ней и взял ее за руку.
– Тебе нужно в медицинский блок.
Она покачала головой и попыталась освободиться, но он сжал руку сильнее, чем надо, отчего Такэда поморщилась.
– Извини, Такэда-сан. Нужно обработать раны и проверить, нет ли перелома. Если ты хочешь выступить на соревнованиях, то нужно беречь руки.
В ответ Такэда отвернулась и тихо ответила:
– Хорошо.
* * *
«Приходите на номикай[75], Оцука-сан, – написала Сигэмори Аяка в конце рабочего дня. – Отпразднуем начало года!»
Тору согласился, хотя обычно пропускал встречи с коллегами. Не получалось расслабиться и поддержать диалог, ведь он все время проводил в библиотеке. Из-за чего по школе поползли слухи. Он в этот раз не хотел приходить, но сложно противостоять обаянию Сигэмори. Тору безуспешно пытался пригласить ее на свидание, когда поступил на работу. Однако учительница находила разные предлоги, чтобы ему отказать. То она спешила на важную встречу, то у нее заболела бабушка – и так всегда. Она напрямую не отказывала Тору, но всегда переносила встречу. Друзья Цунэ и Юки над ним уже смеялись и часто звали на групповое свидание-гокон, но все девушки Тору казались то слишком веселыми, то занудами, никто так и не затмил Сигэмори.
Тору плелся в конце шумной компании учителей в бар на Гиндзе, а его настроение барахталось между «ужасно» и «отвратительно» – и виной тому книжная выставка литературного клуба, что привлекла много внимания. Ученики с интересом разглядывали не только выставку, но и саму библиотеку, несколько человек оформили читательский билет. Тору запретил себе радоваться, ведь когда выставка закончится, то они забудут о ней.
Он протиснулся через плотную толпу к барной стойке и заказал «Асахи». Пока бармен наполнял бокал, Тору созерцал людей, что пришли в бар. Тесное помещение едва вмещало всех желающих. Большую часть занимал танцпол, где под ритмичную музыку танцевали девушки в откровенных нарядах и с блеском в глазах, изредка попадались мужчины.
– Ваш заказ, дорогой гость. – Бармен поставил стакан перед Тору.
Он взял его и пошел в VIP-зону, где сидели его коллеги из Ёсано. Они заняли пять столиков, которые от остальных отделяли ширмы с росписью: люди в кимоно танцевали, создавая причудливые линии. Сигэмори и школьный психолог Хирано Юкитэ постоянно выходили на танцпол, и коллеги наблюдали за ними. Тору видел, как учитель классической литературы Цутикадо следил за Сигэмори – о его влюбленности в учительницу математики говорили за спиной, сам же Тору скрывал от коллег свое увлечение девушкой, ему хватало шуточек друзей.
В VIP-зоне шла оживленная беседа, а у Тору настроение стремительно падало. К Сигэмори присел Ваки Кёго, молодой учитель по основам этикета и выпускник академии Ёсано. Его отец был известным спортивным комментатором, и Тору любил смотреть матчи с его участием. Но наглеца Кёго начинал ненавидеть, ведь он сидел так близко к Сигэмори и ворковал с ней, словно они уже пара. Возможно, так скоро и станет.
– Смотри, так юнец у тебя уведет Сигэмори-сан. – К Тору придвинулся Модзи.
И хотя он уже много выпил, но выглядел таким же расслабленным и апатичным, как и в школе. Казалось, что Модзи никогда не меняется, возможно, даже дома. Тору смерил его долгим взглядом и отпил из бокала. Кажется, Модзи догадался о чувствах Тору к учительнице математики.
– Всего один танец, Аяка-тян! Прошу тебя.
Тору непроизвольно сжал руку в кулак. Почему этот наглец обращается к Сигэмори по имени? Неужели они так далеко зашли?
* * *
В медицинском блоке ни души, работал только кабинет медсестры. Айко опустилась на софу рядом, а Ёсимура скрылся в кабинете и вышел с антисептиком и ватными тампонами. Видимо, Мидзуно просто выдала все необходимое. Одноклассник сел около Айко.
– Покажи руки, – мягко попросил он.
Ёсимура, наверное, все понял, но расспрашивать о произошедшем не стал, за что Айко была ему благодарна – в который раз. Она снова назвала его по имени: «Кэйтаси» – отчего сердце билось сильнее, но Айко не могла позволить себе называть его так всегда. Она молча протянула ладонь. Пальцы покрывали неглубокие раны, а перед взглядом предстали недавние события.
После тренировки Айко подкараулили приятельницы Мику. Высокая брюнетка ударила коленом в живот, отчего Айко охнула и упала на пол, ей быстро засунули в рот тряпку и заклеили его скотчем. Она не успела опомниться, как ее схватили. Высокая брюнетка держала Айко за ноги, так что она не могла пошевелиться, а другая схватила за руки и завела их за спину. Волна ужаса накрыла Айко. Перед ней присела третья ученица. Она часто ходила с Мику.
– Кажется, по-хорошему не понимаешь, Такэда-сан. – Ученица заправила прядь рыжих волос за ухо.
Айко попыталась вырваться, но бесполезно, она не могла пошевелить ни руками, ни ногами.
– Если мы покалечим твои пальцы, то ты уйдешь из клуба, – процедила девушка и достала из кармана пиджака канцелярский ножик.
Мысли хаотично забегали, а сердце пропустило удар, когда девушка взяла ее травмированную руку, вытянула перед собой и резко полоснула острием лезвия по ладони. Боль прожгла Айко, она закричала, но тряпка поглотила ее стон. Айко отчаянно забилась, пытаясь вырваться, но приятельницы Мику держали ее крепко, а рыжая громко смеялась, ее голос отталкивался от стен небольшой раздевалки и эхом звучал в голове. Она крепко зажала травмированную руку и медленно провела лезвием по указательному пальцу, и боль сотней иголок впилась в кожу. Айко отчаянно закричала, но никто ее не услышал. Отчаяние поглотило ее.
– Ты занимаешь чужое место, Такэда-сан.
