— Мой па будет очень рад тебя видеть, — говорит Прентисс-младший. Его конь нервничает и переступает с ноги на ногу, думая: Это змея?
— Мне поручили проехать вперед и узнать, нет ли о вас каких слухов, — ухмыляется Прентисс-младший. — Но я встретил вас самих, ей-богу, собственной персоной!
— Пошел к черту! — говорю я. Только слово выбираю другое.
Нож все еще у меня в руке.
— И я, разумеется, весь дрожу от страха, — говорит Прентисс-младший, целясь прямо мне в лицо. — Бросай.
Я вытягиваю руку в сторону и бросаю нож. Он с плеском падает в грязь, а я все еще лежу на животе.
— Твоя подружка не шибко-то преданной оказалась, а? — говорит Прентисс-младший, спрыгивая с коня и поглаживая его свободной рукой. Манчи рычит, а Прентисс только смеется. — Что у него с хвостом?
Манчи, оскалив зубы, бросается на него, но Прентисс-младший бьет его ботинком в морду, и тот, скуля, отлегает в кусты.
— Смотрю, друзья только так тебя бросают. — Он подходит ко мне. — Будет тебе уроком. Собаки есть собаки, да и женщины — тоже собаки.
— Заткнись! — сквозь стиснутые зубы цежу я.
Его Шум наполняется поддельным сочувствием и ликованием.
— Бедный, бедный Тодд! Столько времени провел с женщиной, да так и не разобрался, что с ней делать!
— Перестань о ней говорить! — выплевываю я, все еще валяясь на животе со связанными ногами.
Тут я замечаю, что могу согнуть колени.
Шум Прентисса-младшего становится еще омерзительней и громче, но лицо у него пустое — ужас!
— А делать с ними надо вот что, — говорит он, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Шлюх оставляем в живых, а упрямых пристреливаем.
Он нагибается еще ближе. Я вижу жалкие светлые усики над его верхней губой, которые не потемнели даже от воды, по-прежнему льющейся с неба. Прентисс-младший всего на два года старше меня. И всего на два года крепче.
Змея?
думает его конь.
Я медленно упираюсь руками в землю.
— Сейчас я тебя свяжу, — говорит Прентисс-младший дразнящим шепотом, — и пойду искать твою подружку. А потом мы узнаем, к какой категории она относится.
И тут я прыгаю.
Изо всех сил отталкиваюсь руками и согнутыми ногами от земли, целясь Прентиссу макушкой в лицо. Раздается хруст, и Прентисс валится на спину, а я — на него. Бью его по лицу кулаками, пока он не успел среагировать, а потом сгибаю колено и вмазываю ему между ног.
Прентисс-младший сворачивается в клубок и издает низкий, злобный стон. Я откатываюсь и хватаю с земли нож и вскакиваю на ноги и отшвыриваю ногой ружье и начинаю скакать на месте перед конем размахивая руками и вопя: «Змея! Змея!» Конь мгновенно разворачивается и с жалобным ржанием несется обратно на дорогу, без всадника, под проливной дождь.
Я оглядываюсь и — БАХ! — получаю кулаком прямо в переносицу, но не падаю, а замахиваюсь ножом. Прентисс-младший отскакивает в сторону, я замахиваюсь снова, он опять отскакивает, у меня из глаз хлещет вода — от удара и от дождя, — а Прентисс тем временем ищет свое ружье, находит, тянет руку, но я уже вапще не соображаю и прыгаю прямо на него сшибаю с ног и он бьет меня локтем под дых и я опять не падаю и мой Шум вопит и его Шум тоже…
Не знаю, как я повалил Прентисса на спину. Лезвие моего ножа прямо у него под подбородком.
Мы оба замираем.
— Зачем вы за нами гонитесь?! — ору я ему в лицо. — Зачем?!
И этот безусый идиот почему-то улыбается.
Я снова пинаю его между ног.
Он стонет, плюется, но я не выпускаю ножа — на шее Прентисса уже появился маленький порез.
— Ты нужен моему отцу, — наконец выговаривает он.
— Зачем? Зачем мы ему понадобились?
— Вы? — Он выпучивает глаза. — При чем тут вы, придурок? Ему нужен ты, Тодд! Только ты!
Я не верю своим ушам:
— Что?! Зачем?
Прентисс-младший не отвечает. Он смотрит в мой Шум. Смотрит и что-то ищет…
— Эй! — Наотмашь бью его по лицу. — Я задал тебе вопрос!
А он опять улыбается. Поверить не могу: улыбается, черт подери!
— Знаешь, что говорил мой отец? — злобно и насмешливо спрашивает он. — Хороший нож хорош только в умелых руках.
— Заткнись.
— Надо отдать тебе должное, дерешься ты неплохо. — Он все улыбается, из пореза все течет кровь. — А убивать не умеешь.
— Заткнись!!! — ору я, но он-то видит в моем Шуме, что я уже слышал эти самые слова от Аарона.
— Ах так? И что же ты сделаешь? Убьешь меня?
— УБЬЮ! Вот увидишь, УБЬЮ!!!
Прентисс-младший только слизывает с губ дождь и заливается смехом. Я припечатал его к земле и приставил нож к горлу, а он смеется.
— ХВАТИТ! — ору я и приподнимаю нож.
Он продолжает смеяться, а потом вдруг смотрит на меня и говорит…
Говорит…
Говорит вот это…
— Хочешь расскажу, как громко Бен с Киллианом умоляли меня о пощаде, пока я не влепил им по пуле между глаз?
Мой Шум вспыхивает алым.
Я стискиваю нож, готовясь нанести удар.
Я убью его.
Убью, слышите?
И…
И…
И в самый ответственный момент…
Когда я замахиваюсь ножом и подношу его к горлу Прентисса…
Ровно в ту секунду, когда вся власть в моих руках, когда я могу сделать что угодно…
Я мешкаю…
Опять!
Мешкаю…
Всего на один миг…
Но черт бы меня побрал…
Черт бы побрал меня и мою трусость…
Потомушто именно в этот миг Прентисс-младший ударом обеих ног скидывает меня на землю и бьет локтем в горло. Я сгибаюсь пополам, хрипя от боли, и чувствую, как он вырывает нож из моей руки…
Проще простого — как конфетку у ребенка отобрать.
— Ну, Тодд, — говорит он, вставая надо мной, — теперь я покажу тебе, как надо орудовать ножом.
24
Гибель никчемного труса
Я это заслужил. Я все испортил и заслужил наказание.
Будь у меня сейчас нож, я бы убил себя. Хотя что я говорю, никого бы я не убил — кишка тонка…
— Ну ты учудил, Тодд Хьюитт, — говорит мистер Прентисс-младший, разглядывая мой нож.
Я стою на коленях в грязи, схватившись за горло и пытаясь дышать.
— Сначала поборол меня в драке, а потом взял и все продул! — Он поглаживает клинок пальцем. — Дурак и трус.
— Кончай уже, — бормочу я.
— Что-что? — Прентисс-младший снова улыбается, его Шум сияет радостью.
— КОНЧАЙ, ГОВОРЮ!!!
— О нет, я не собираюсь тебя убивать, — говорит он, сверкая глазами. — Мой па этому не обрадуется, верно?
Прентисс-младший подходит ближе, подносит нож к моему лицу и засовывает острие в нос, такшто мне приходится запрокинуть голову.
— Но сколько всего можно сделать с мужчиной при помощи ножа! Убивать совсем необязательно.
От страха я даже перестаю озираться по сторонам в поисках пути к бегству.
Я смотрю прямо в его глаза — яркие, живые, предвкушающие победу. И Шум у него такой же: он вспоминает мою ферму, а потом представляет, как вернется в Фарбранч и как я упаду перед ним на колени.
А мой Шум — это яма, полная ненависти к самому себе, такому глупому и никчемному трусу.
Прости меня, Бен.
Прости, прости, прости…
— Ах нет, ты же еще не мужчина, — говорит Прентисс-младший. — И никогда им не станешь.
Он поворачивает нож лезвием к моей щеке.
Я зажмуриваюсь.
Как вдруг меня окатывает волной тишины.
Я распахиваю глаза.
— Ну надо же, вы только гляньте, — говорит Прентисс-младший, бросая взгляд мне за спину. Там лес, и я чувствую тишину Виолы, безошибочно, как если бы видел ее собственными глазами.
— Спасайся! — ору я, не оборачиваясь. — Беги отсюда!
Виола не обращает внимания на мои слова.
— Отойди, — приказывает Виола Прентиссу-младшему. — Я предупреждаю.
— Ты? Предупреждаешь? Меня?! — Он указывает на себя острием ножа и опять улыбается.
А потом вдруг подскакивает: какая-то маленькая штуковина ударяет его в грудь и прилипает к одежде. Она похожа на клубок проводов с пластмассовой лампочкой посередине. Мистер Прентисс-младший подсовывает под нее нож и пытается оторвать, но штуковина остается на месте. Он с ухмылкой поднимает взгляд на Виолу:
— Не знаю, что это за фигня, сестрица, но она не сработала.
И тут ТРРРБАХ!!!
Яркая вспышка света, и кто-то резко дергает меня за шиворот — я опять начинаю задыхаться. Падаю на спину, а мистер Прентисс-младший начинает биться в конвульсиях: маленькие вспышки света бегут по проводкам в его тело. Отовсюду валит дым и пар — из рукавов, из ворота, из штанин. Нож летит в сторону. Виола все еще пытается оттащить меня назад, а Прентисс-младший тем временем валится на землю, лицом в грязь, прямо на свою винтовку.
