— Не захоте-е-ел? Не может быть! — Удивление вдовы выглядело явно наигранным. Да и появившийся странноватый блеск в глазах неприятно настораживал. — В жизни не поверю, что Истомин не захотел купить краденых рыб. — Шувалова скептически поджала губы, помолчала и вдруг добавила с издевкой: — Надо же, не захотел купить рыб, которых в Москве можно найти только в одном месте и за которых их хозяйка горло перегрызет. Вот странный парень.
— Марина, мне очень нужны деньги, — в отчаянье выдавила гостья. С каждой секундой ей становилось все больше и больше не по себе. — Нет, если вы не хотите покупать, тогда, конечно...
Шувалова неожиданно резко выпрямилась, от былой апатичности не осталось и следа. Бесцветные губы сжались, зрачки темных глаз пульсировали.
— Не знаю, сумела ли ты обмануть Истомина, — звенящим голосом произнесла она, — но со мной у тебя этот номер не пройдет, забудь. Тебе нужны вовсе не деньги!
У Даши похолодели кончики пальцев. На крошечной кухне стоял совершенно другой человек, преображение было настолько внезапным, что становилось по-настоящему страшно.
— А что, по-твоему, мне надо? — сдерживая дрожь в голосе, спросила Даша.
— Что тебе надо? — Шувалова так резко качнулась в ее сторону, что перепуганная женщина невольно вскрикнула. Белое круглое лицо застыло всего в паре сантиметров. — Все дурочкой прикидываешься? — шипела она с каким-то скорпионьим придыханием. — Тебе нужен тот, на кого можно будет все свалить, козел отпущения тебе нужен. Но со мной этот номер не пройдет, и не надейся!
Посеревшая Даша сидела ни жива, ни мертва. На какое-то мгновенье ей даже показалось, что Шувалова сейчас бросится на нее, вопьется своими желтыми зубами в горло и выпьет всю кровь до капли. Как, возможно, выпила ее до этого из трех своих мужей. А ведь даже никто не знает, куда она, Даша, пошла.
— Ну, чего молчишь?
Хлюпнув несколько раз безмолвным ртом, Даша затрясла рыжими кудрями:
— Я не... Я не...
— Ты не что?
— Я не собиралась ничего красть, — заблеяла она, — в том смысле, что ничего, кроме мальков, но это ведь не настоящая кража, это...
— А ну прекрати морочить мне голову своими мальками! — окончательно рассвирепела вдова. — Какой идиот поверит, что ты устроилась работать к Паэгле ради каких-то паршивых рыб?
— А ради чего?!
— А ради чего все целуют задницу этой заносчивой суке!
Вопли разносились по квартире, отскакивали от стен, врезались в уши. Вцепившись ногтями в колени, Даша с содроганием следила за мечущейся безумной женщиной, совершенно не понимая, чем спровоцирован этот приступ. Ужас ситуации заключался еще и в том, что она не знала, когда он должен закончиться и сможет ли она вообще выбраться отсюда живой.
— Тебе нужно то же, что и всем остальным! — продолжала орать Шувалова. — Только не надо идти по трупам! Не надо принимать меня за идиотку!
— Я абсолютно с вами согласна, — блеяла Даша, пытаясь хоть как-то успокоить хозяйку. — Конечно, мне нужно то же, что и всем остальным, только ради этого я и устроилась работать. Извините, что не сказала сразу...
— То же, что и всем остальным... — Удовлетворенная признанием, Шувалова вдруг успокоилась так же внезапно, как и завелась. Подойдя к плите, она принялась греметь посудой. — То же, что и всем, — повторяла она в какой-то депрессивной задумчивости. — То же, что и всем... Кофе будешь?
Даша кивнула.
— Да-да, конечно, с огромным удовольствием.
Все еще не придя в себя от страха, краем глаза она следила за черной покатой спиной. Пока было не понятно, совсем Шувалова отошла или это только временное затишье. Даша прикидывала расстояние от того места, где сидела, до двери. Интересно, успеет она добежать до двери в случае повторного приступа? Если нет, придется прыгать в окно. Конечно, второй этаж не шестнадцатый, может, и повезет... А если нет?
— Как же ты догадалась? — Пыталась она задобрить хозяйку в надежде, что та отвлечется и квартиру все же удастся покинуть нормальным способом, не переломав рук и ног.
— Тоже мне, тайна за семью печатями! — Шувалова обернулась, окинув гостью коротким взглядом. — У тебя на лице все написано.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Судя по внутреннему состоянию Даши, ничего хорошего на ее лице написано не было.
— И все-таки, может, поговорим откровенно, без недомолвок? — мужественно предложила она.
— Еще чего! Тебя сама Юлька, наверное, и послала. — Запах закипающего кофе был какой-то кислый, прогорклый, от этого стало еще муторнее. — Нашла дурочку. Я сейчас с тобой по душам поговорю, а завтра меня найдут с перерезанным горлом.
Последние сомненья улетучились, у вдовицы стопроцентно не все дома. Сейчас она или отравит кофе, или вспорет ей живот. Бежать отсюда, бежать, пока не поздно, пока не начался новый приступ агрессии!
— Марина, — Даша старалась выглядеть спокойной, — даже не знаю, что вам сказать. Вы, наверное, не совсем меня поняли. Я действительно очень нуждаюсь в деньгах и только поэтому...
— Сколько тебе надо?
— Что?
— Я спрашиваю, сколько тебе надо денег?
Как и с Пантелеевым, Даша брякнула первую пришедшую в голову сумму:
— Три тысячи.
— Не слабо, — апатично заметила Шувалова. — Губа не дура.
С трудом сдерживаясь, чтобы не расплыться в счастливой улыбке, Даша попыталась подняться:
— Как жаль, что вам не подходит мое предложение. А мне так нужны деньги, так нужны... Ну, на нет и суда нет. Что ж, спасибо за гостеприимство, позвольте попрощаться и...
— Не суетись. — Вдова преградила дорогу. — Отдай мне ее записи — и получишь свои три штуки.
Последняя фраза заставила уже поднимавшуюся с табурета гостью замереть.
— Записи? — медленно переспросила она, опускаясь. — Какие именно?
— Те самые, ради которых ты устроилась к ней на работу.
Впервые за все время нахождения в этой квартире у незадачливого детектива промелькнула мысль: а может, Шувалова не такая уж и сумасшедшая, как кажется?
— Послушай... те, — больше всего сейчас Даша боялась сказать что-нибудь не то. — Я не буду утверждать, что помыслы мои были чисты, но клянусь, я и правда не понимаю, о чем идет речь...
Заметив, что глаза Черной вдовы вновь стали стекленеть, она поспешно выставила ладонь вперед:
— Подожди секундочку! Я действительно хотела Юльку ограбить и свалить на других, но я совершенно точно не собиралась красть никакие документы, хочешь верь, а хочешь нет.
Шувалова смотрела все еще с подозрением, но уже несколько иначе.
— Ты хочешь сказать, что никогда не видела у нее такой темно-коричневой кожаной папки?
Даша отрицательно покачала головой:
— Честно?
— Честно.
— Мне нужна именно она.
Даша растерянно смотрела снизу вверх:
— Ты же с ней вместе работаешь, неужели нельзя улучить момент и...
— Она не приносит ее на работу.
— Откуда же ты знаешь про эту папку?
— От верблюда. Какая тебе разница? Она у нее дома, в сейфе.
— А сейф где?
— В ее кабинете.
В голове что-то неприятно зудело.
— Ты ее там видела?
— Нет.
Шувалова вытащила сигарету, но на этот раз гостье предлагать не стала.
— Зойка видела, а Юлька ее за это и убила.
Не произнеси Шувалова последней фразы, Даша, может быть, и переменила бы свое мнение по поводу душевного состояния хозяйки, но не далее как десять минут назад Черная вдова уже дала одно заключение относительно предполагаемой причины смерти неведомой Зои.
— Ты же сказала, что она ее за рыб убила.
— За рыб, за документы, какая разница... — В безжизненных глазах снова появилась тоска. — Достань мне эту папку, и я заплачу, сколько скажешь.
— А что в ней?
— Тебе это не интересно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как это не интересно? Очень даже интересно. Как я узнаю, сколько стоит хранящаяся в ней информация на самом деле?
Шувалова мрачно дымила носом.
— Когда достанешь, раскрой посмотри... Я куплю ее за любые деньги. Но надо сделать это быстро.
