Мы сидим дома на диване — я и моя подруга Лена, бывшая стюардесса международных авиалиний. Несколько лет назад она познакомилась в интернете с итальянцем, вышла за него замуж и уехала из Москвы в маленькую деревню на юге Италии. Она высокая и такая стройная, что это бросается в глаза. У нее густые светлые волосы до пояса. Лена сидит, поджав под себя смуглые ноги, с прозрачной тарелкой самодельных суши на коленях. Она похожа на пластмассовую куклу. Я мрачно ем борщ.
— Что-то случилось? — спрашивает она.
— Эти курьеры совсем обнаглели, — говорю я, пережевывая капусту.
— Какие курьеры?
— Такие, которые не хотят знакомиться с нормальными женщинами, подсовывают им недействующие номера и еще имеют хамство жрать вафли в приличных местах! В центре Москвы!
— Какие вафли?
— Бельгийские!
Воскресенье. С подругами еду в машине из Подмосковья. Звонит телефон. На экране высвечивается «Кино».
— Здравствуйте, — беру я трубку. — Я сейчас не могу говорить. Я вам перезвоню.
Через час посылаю курьеру эсэмэс: «Сегодня не получилось в кино, но можно завтра поужинать или пообедать». Он сразу перезванивает.
— Можно и сегодня пойти в кино, — говорит он.
— Я сегодня не могу.
— А где ты?
— На работе…
— А ты в каком году родилась?
— А я должна на этот вопрос отвечать?
— Нет. Не хочешь — не отвечай.
— А ты в каком?
— В семьдесят девятом. Мне тридцать три.
— Круто…
— Ничего крутого. Я тебе завтра после семи позвоню и скажу, где встречаемся.
— Ага, буду ждать.
Таня поворачивается с переднего сиденья.
— Обманываешь мужчину, Мариночка? Не стыдно? — спрашивает она. — Может, тебе стоит за него замуж выйти?
— Может, мне еще за твоего Валеру выйти? И не я его обманываю.
— А кто?
— Наш главный редактор. Он придумал мне тему.
— Ничего… — злобно говорит Маша, приподнимаясь в водительском кресле. — Курьер разочаруется, отомстит паре женщин и больше никому верить не будет.
— Начинается социальное давление, — себе под нос бормочу я.
Таня, перегнувшись назад, сидит в неудобной позе и продолжает смотреть на меня не отрываясь, как будто хочет сломать мою скорлупу и выпустить на свободу совесть.
— Не дави на меня… — цежу я.
В понедельник утром я прихожу на прием к психологу Еве Израилевне Весельницкой. Ее волосы, разделенные на прямой пробор, с двух сторон прикрывают треугольник лица. А глаза залезают внутрь человека, сидящего напротив. То есть меня.
— Кем вы себя ощущали в тот момент, когда подошли к столику курьера?
— Жертвой… Я точно ощущала себя жертвой.
— В чем была жертвенность?
— В том, что мне приходилось подходить к мужчине знакомиться, а я не считаю, что женщина должна это делать.
— То есть у вас был конфликт между вашим профессиональным заданием и вашим женским естеством.
— Определенный конфликт.
— Теперь представьте девушку, которая не журналист, а просто знакомится с мужчиной.
— Я бы первая никогда не подошла.
— Вы бы не подошли… А можете описать девушку, которая подошла бы? Какой она должна быть?
— Наверное, менее высокомерной и… я не знаю.
— Может быть, более легкомысленной, доверчивой, романтичной и наивной?
— Не могу сказать, что я не наивна.
— А вам не кажется, что тут могло бы сработать чувство уверенности в себе?
— Могло бы.
— А вы в себе уверены?
— Скорее нет. Я… у меня к этому, знаете, двоякое отношение. С одной стороны, я считала себя такой расписной красавицей, которой приходится ломать себя и подходить к мужчине, а с другой — мне было ужасно… просто ужасно страшно.
— Чего вы боялись?
— Что он скажет: пошла вон, я не хочу с тобой знакомиться.
— А вы были готовы к тому, что сейчас вас просто оскорбят?
— Да, была. Но это не страшно: я быстро прихожу в себя.
— А готовы ли вы были к тому, что вам просто не дадут отойти?
— Ну, знаете, я… я бы с этим разобралась без проблем. При помощи слов. Нет, я этого не боялась.
— Я могу вам только сказать, что девушки не так в этом уверены, как вы. Без задания редакции в такие авантюры не влезают. Просто не видят в этом смысла. Они лезут в авантюру на сайтах знакомств в интернете, что, с моей точки зрения, гораздо опасней, чем подходить к живым людям. Просто нужно на них немножко посмотреть со стороны, понять, что они более-менее из вашего круга, и рискнуть сделать шаг — к живому человеку. Но вам, как я поняла, курьер несимпатичен?
— Нормальный мужчина.
— Вы могли бы с ним пообщаться — может, он раскроется и окажется гораздо интереснее. Но вам это не надо. Знаете, как часто бывает: еще имени его не знают, а уже придумывают имена детям.
— Кстати, мне было так страшно, что я не запомнила ни его имени, ни его лица. Только вафлю.
— Какую вафлю?
— Бельгийскую.
Ева Израилевна смеется и затягивается тонкой сигаретой. На стене висит женский портрет, больше похожий на абстракцию. Смуглое треугольное лицо, черные волосы, как сложенные вороньи крылья, сжатый рот и кричащие глаза.
— Я пришла к вам в основном потому, что не хочу причинять человеку… ну, каких-то неприятных переживаний. Что мне сделать, чтобы его не ранить?
— У вас два варианта. Играйте с ним либо хищницу, либо полную дуру.
— С этим у меня плохо.
— Я понимаю, вам трудно сыграть ромашку… Вас бы с одной моей питерской знакомой потренировать, но времени нет. Вам придется задавать конкретные деловые вопросы: где работает, есть ли квартира, много ли зарабатывает, где отдыхал в последний раз. Я понимаю, что приличный человек таких вопросов не задаст. Но вам придется — работа у вас такая.
— Но мне кажется, что, если я буду задавать такие вопросы, ему будет гораздо больней. И дело не в том, что я приличная и добрая, — я просто не представляю, как можно вот так унижать человека. Откуда у него это все? Он же курьер.
— Он просто объяснит внутри себя: б… — она и есть б… Надо же, новая порода б…й, которые прикидываются интеллигентными девочками. Новый тип охоты. Фразу: «Мальчик, я для тебя слишком дорого стою»…
— Ой…
— Я ее слышала своими ушами. И не раз. И дело даже не в вопросах, а в оценке: «А мы что, вообще, не на машине поедем?» — Ева Израилевна оттопыривает губу, явно кого-то копируя. — «Что, на метро?»
— Может, у него вообще машины нет.
— Марина, если он курьер, то мы с вами понимаем, что у него ее нет. Но наша задача — выполнить задание и его безболезненно отодвинуть, так? Поэтому вам придется спрашивать: «А где твоя машина? А где твой водитель?» И кино тоже может быть разным — в Барвихе или в «Октябре», где есть зал с лежачими креслами.
— Блин, но если я буду его об этом спрашивать, он подумает, что я идиотка…
— А вы думаете, те, кто задает такие вопросы, не идиотки?
— Это вообще проблема — в большом городе нормальной женщине познакомиться с нормальным мужчиной?
— Проблема, — серьезно отвечает Ева Израилевна. — За последние несколько лет люди изменились, поднялась волна тревожности и страха. Усилилось ощущение небезопасности. Люди боятся знакомиться с непредставленными, со случайными. Уровень доверия друг к другу очень упал. Раньше можно было на улице познакомиться и всю жизнь прожить вместе. Сейчас таких историй одна на тысячу, особенно в больших городах…
— Но откуда пришло это недоверие? Из девяностых?
— Как оттуда выросло, так и пошло. Город становится страшноватым. А что вы хотите, если молодая женщина на дешевой машинке притирается к дорогой машине, из нее выскакивает мужчина с травматикой и начинает стрелять? Это знак города. Люди редко ходят в места, которые не знают. А если знакомятся, то с коллегами или друзьями коллег. Москва так выстроена, что у людей мало свободного времени, поэтому случайных знакомств все меньше и меньше.
— Ну, а должна ли вообще женщина в большом городе так рисковать — подходить и знакомиться?
— Я считаю, что женщина в большом городе должна вести себя очень умно.
Семь часов вечера. Жду звонка курьера. Лена подпиливает ногти. Я делаю вид, что читаю журнал «Большой город», взятый недавно в кафе. В квартире тихо. Приходит эсэмэс от Оксаны: «Не обижай курьера».
— А что, — говорит Лена, — если он курьер, то уже не человек?
— Я не знала, что все мои подруги такие сердобольные, — отрываюсь я от журнала.
— Марин, ты обманываешь человека. Он же не знает, что ты собираешься о нем статью писать.
— Лен, послушай… Мне позвонила Оксана и пригласила выпить чашку кофе. Мы договаривались на вечер, но планы изменились, и она могла только днем. Мы пошли в наше старое кафе, но оно было закрыто. Они с Артуром заняли столик в Bookcafe. Я пришла туда, и там уже сидела эта компания. Если бы он сел с другой стороны, я бы не к нему подошла, а к его другу. Если бы лысый толстый мужик не встал до этого и не ушел, освободив мне стул, а встал бы и ушел курьер, я бы подошла знакомиться к этому лысому мужику.
