Понадобятся годы, прежце чем удастся возродить уважение к кормилице земле, к нелегкому сельскому труду, к труду вообще, а не только изысканному элитарному. Уйдет не одна пятилетка, чтобы заработал на полных оборотах экономический механизм хозяйствования, который мы привели на смену изжившего себя административно-командного.
Будем, однако, откровенны сами перед собой: административно-командный стиль поразил не только экономику. Он пронизал все наше бытие. Бытие всех от мала до велика. Потребуются десятилетия, пока мы закроем все прорехи, образовавшиеся или умноженные из-за черствости, неуважения к физическому и душевному здоровью общества, пренебрежения нуждами самых уязвимых его членов — детей, варварского отношения к природе. Пока мы изведем внутри себя психологию временщиков, что побуждает делать дело кое-как, если уж его вовсе нельзя не делать. Перестанем экономить на копейках для показухи, чтобы ничтоже сумняшеся растратить миллионы на исправление брака и глупостей.
Коммунисты, поставившие целью помочь человеку труда распрямиться, вздохнуть полной грудью, почувствовать себя рачительным хозяином земли, на которой он живет, что же мы забыли, чему присягали? Или нас не волнует, что, пройдя сталинские университеты, большинство поныне существует с оглядкой, страшится ошибиться, дует на холодную воду, подстраховывается и перестраховывается, не спешит воспользоваться правами, которые перестройка уже ему предоставила дома и на производстве?
Не надо строить иллюзий — сталинизм не враз забудется. В том числе по причине нашего национального характера. На Руси во все времена чутко реагировали на оттенки и акценты. В наш просвященный век да с дублеными спинами и подавно. И если в центральной газете вдруг появляется материал, подвергающий сомнению уместность для коммуниста трудиться в сфере торговли или примкнуть к кооперативному движению, то думные дьяки, что по лавкам и завалинкам сидят или в мягких креслах устроились, наскоро вычисляют: ага, решение ЦК — это лакмусовая бумажка, дабы отделить семена от плевел, проверить, кто зрел, а в ком червоточина.
Возьмем другой пример — закон об индивидуальной трудовой деятельности. Если он вводится в действие под аккомпанемент кампании против «частника» и рассылки приглашений на собеседование в ОБХСС, то вряд ли призыв не бить баклуши, а заняться выгодным для себя и общества делом вызовет повсеместный позитивный отклик.
Наполеон придумал, Сталин позаимствовал у него, что лучше наказать 10 невиновных, чем упустить одного виноватого. Худое, как болезнь, входит пудами, а выходит золотниками. Это особенно верно, когда усердием не по уму безупречная идея компрометируется, превращается в карикатуру, выставляется на посмешище. Право, порой одолевает желание кричать — я совсем другое имел в виду. Да нельзя. Тебе, доверили быть дирижером, так и неси крест.
В общем, забот невпроворот. Отчасти это связано с припозднившейся раскачкой, с неизжитыми расчетами, авось пронесет или шибко повезет. Глядишь, выдастся сверхурожай. Манна небесная обнаружится, или сыщется философский камень, что в одночасье наведет порядок и в партийно-политической работе, и в школе, и в жилуправлении.
В ожидании даров данайских мы съехали на одно из последних мест в мире по использованию достижений научно-технической революции. И кто сказал, что НТР — это машины, приборы, технология? Люди, в первую очередь люди. Все заключено в них и зависит от них. Это мой комментарий к понятию «человеческий фактор», которое мы бодро склоняем.
Революция и эволюция непрерывно совершаются в общественной сфере. Может, хотя бы тут мы показываем образцы? Чего же мы медлим? Ведь не нужно менять оборудование, выбивать фонды, дополнительные деньги. Требуется лишь самому перемениться. Опять психология временщиков мешает, заставляет вынюхивать расхождения на стыках между руководителями, учреждениями, на лестнице, именуемой иерархической? Психология, отучившая верить в стабильность, в то, что завтра не случится разворот на 180 градусов, понуждающая сомневаться в том, что перестройка не маневр, а генеральный курс. Всерьез и надолго.
Короче, есть над чем поразмыслить, чему учиться и переучиваться не одним детям и юношеству, а вполне зрелым по возрасту. Словом, существует потребность переписать множество книг — от букварей до пособий, по которым поднимают тонус у партработников. Чтобы перестали толочь воду в ступе и искали призвание свое в живой жизни. Чтобы, следовательно, укрепляли в себе готовность трезво воспринимать окружающий мир как величину, не заданную раз и навсегда (природы не стану касаться), но, во-первых, подвижную словно ртуть, во-вторых, постижимую, в-третьих, отзывчивую на добро.
Вряд ли мы что-нибудь получим, если не привьем каждому чувство собственного достоинства и уважения к ближнему, не воспитаем в человеке понятий долга, ответственности, солидарности. Без высоких гражданских качеств о человеческих и говорить не стоит, специалист всегда будет чем-то походить на чеховского больного флюсом или, хуже того, на образованного монстра.
С чего начинается Родина, мы в общих чертах усвоили. С чего начинается человек? Когда и каким образом складываются его характер и его жизненная позиция. Какова роль общеобразовательной и высшей школы? Что могут и что должны делать средства массовой информации, культура и искусство, общественные организации, армия, семья, улица, двор?
Школа должна была бы сделать первейшим своим предметом обучение воспитанников думать. То есть заниматься чем-то противным тому, чем школа занималась при Сталине и чем отчасти еще занимается сегодня. Учить думать. Вроде чего тут непонятного. Если не вникать, вопросов не возникает. Но их, этих вопросов, немало. Нельзя учить думать от и до, или по расписанию, или в ознаменование юбилея, пленума, съезда. Предложив ребенку и взрослому думать, вы приглашаете его все подвергать сомнению, задавать самые разные вопросы, на которые придется отвечать, а среди них — на неудобные.
Самым неприятным из неудобных все время будет вопрос: как внедрилась в нашу действительность разъедающая душу ложь и почему ее вовремя не вывели в дверь? Почему после Сталина ложь, пусть без жестокостей и жертв 30—40-х годов, опять шастала в нашем обществе? Подделки, подчистки, подмена понятий, эшелонирование правды — могло ли это не спровоцировать раздвоение совести? У какого жертвенного огня нам очистить свои души и на чем воспитывать детей и юношестество? История ведь не для истории пишется. Не случайно умный человек назвал историю политикой, повернутой в прошлое. Какую мораль нам выводить из опыта 70 лет, каким он будет, общий знаменатель?
До недавнего времени, согласно официальной версии, считалось, и так записано во всех энциклопедиях и учебниках, что каждый из наших пятилетних планов был полностью выполнен и перевыполнен. С этими выросли поколения. «План — закон», — мы произносили не задумываясь. Как же при выполнении и перевыполнении обострялись диспропорции, деформации, дефициты, приняли такую весомость жилищная и продовольственная проблемы, здравоохранение и просвещение не удовлетворяют самым элементарным требованиям, усилились социальные напряжения? Может, плохо планировали? Не то и не столько на социальную сферу выделяли ресурсов и средств — это теперь точно установлено. Но ведь даже скупые ассигнования и мизерные проекты осваивались наполовину, а населению внушалось, что все отлично и лучше быть не может.
И не утруждали себя сомнением: не глупость ли делаем, выказывая пренебрежение к здравому смыслу, выдавая черное за белое? Если план выполнили, а прорех, гнетущих людей, не только не убавилось, их стало больше, из этого следует, что прорехи запланированы. Как подобное могло иметь место при советской власти? Если вышло против желания, а власть не сумела предотвратить перекос, то что же это за власть, которая не справляется со своей главной задачей — удовлетворением потребностей человека.
Сами себе яму рыли? Некомпетентность конкретных руководителей и исполнителей сеяла сомнения в систему социалистического хозяйствования, в строй. Желание согрешить против правды и при этом увенчать себя лаврами затмевала политический и партийный долг. Если дозволено фальсифицировать общегосударственные показатели по итогам пятилетки, то, естественно, надо было ждать, что в республиках, областях, районах найдутся подражатели. Начнут собирать, складировать, перерабатывать хлопок, которого не было, перевозить несуществующие грузы на несуществующих транспортных средствах и т. п.
