Глава двадцать вторая
Пятница, 12 октября 2007 года,
14 часов 30 минут
Ко времени выхода на работу я успел продумать несколько вариантов разговора с Холли. Нужно было сделать так, чтобы она перестала злиться, но оказалось, что у Майка на меня свои планы.
— Я хочу, чтобы ты подновил надпись на стене у заднего входа. Пятница — не очень напряженный день, и я подумал, что мы можем сделать это сейчас. — Он стоял около белой стены и показывал на слово «Твистерс», выведенное на ней красными буквами. Краска местами потрескалась и начала отслаиваться.
К тому времени, когда я закрыл пленкой ковровое покрытие, поставил лестницу и взял лотки для краски, пришли Холли и Джана, у которых скоро начинались занятия. Увидев Холли, я тут же спрыгнул вниз и подошел к девушкам.
— Привет, Джексон, как дела? — поинтересовалась Джана с дружеской улыбкой.
Холли ничего не сказала ей — и это было хорошим знаком.
— Хорошо, а у вас? Правда здорово, что сегодня пятница? — спросил я, делая вид, что абсолютно спокоен.
— Не то слово! — она ткнула Холли локтем в бок, и та наконец-то подняла на меня глаза.
— Гм… да, пятница — это… хорошо, — сказала она, грызя ноготь большого пальца и переминаясь с ноги на ногу.
Джана посмотрела сначала на меня, потом на Холли и, покачав головой, отошла в сторону, как будто почувствовала, что нам нужно остаться наедине. Холли бросила взгляд на подругу и, казалось, готова была последовать за ней, но я протянул руку и преградил ей путь.
— Прости за то, что произошло сегодня утром. Я не ожидал, что нечто подобное может случиться, — сказал я и осторожно сжал ее руку выше локтя. Холли перевела взгляд на мои пальцы и напряглась.
— Я в порядке. В самом деле, ничего страшного… Клянусь, я никому не скажу.
Я не успел ничего ответить, потому что она поднырнула под мою руку и быстро ушла.
Майк вышел из кабинета и громко захлопал в ладоши.
— Джексон, приступай! Мне не терпится посмотреть, что у тебя получится!
Выбора у меня не было, так что пришлось вернуться к работе. Я наблюдал за Холли все время, пока она вела занятия, и понимал, что ее нервы на пределе. Мне хотелось одного — снова лежать рядом с ней на траве; я давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно. Но весь оставшийся вечер мне пришлось таращиться на стену.
— Эй, Холли, не хочешь пойти на вечеринку к моим родителям сегодня вечером? — прокричала Джана через весь зал в конце дня, когда они с Холли убирали маты после занятий. — Джексон, тебя я тоже приглашаю!
Чтобы ответить, я вынужден был спуститься на несколько ступенек.
— Извини, мне еще нужно поработать какое-то время, и у меня совершенно нет сил. Думаю, я пойду домой и сразу лягу спать. Но спасибо за приглашение!
— А я, наверное, приду, — сказала Холли, когда подруга подошла к ней поближе.
Порывшись в сумочке, Джана достала ключи.
— Отлично. Приходи, когда закончишь.
— Ты уже уходишь? — спросила Холли с паническими нотками в голосе. — Мне еще нужно заполнить кое-какие бумаги. Я обещала Майку оставить их у него на столе.
Но Джана уже развернулась к нам спиной и поднесла к уху мобильный телефон.
— Тогда заканчивай и приходи. А я поеду домой, а то мама начинает сердиться.
Как только Джана вышла из здания, Холли бегом бросилась в другой конец зала и, усевшись под гимнастическим бревном с большой пачкой бумаги, принялась что-то быстро писать.
Я вздохнул и снова взобрался на лестницу. Вернуть расположение Холли будет непросто. Ведь практически все, что я говорил ей, было ложью.
Мне нужно было взять большое ведро с красной краской, которое висело сбоку лестницы. Потянувшись за ним, я осторожно взглянул через плечо на Холли, но слишком сильно наклонился в сторону и через мгновение полетел вниз. Я упал на спину, лестница рухнула мне на живот, а ведро перевернулось у моих ног. Брызги краски разлетелись во все стороны.
— О боже! — раздался возглас Холли. Подбежав ко мне, она подняла лестницу. — С тобой все в порядке?
Я кивнул, потому что не мог говорить, — у меня перехватило дыхание.
Она наклонилась ближе, внимательно вглядываясь в мое лицо:
— Ты можешь сесть?
Я медленно поднялся, пытаясь сделать несколько коротких вдохов.
— Мы ведь все знали, что я когда-нибудь с нее упаду.
Холли улыбнулась, а потом огляделась по сторонам и нахмурилась:
— Майка хватит удар.
Я вытер краску с лица подолом рубашки и теперь был в состоянии оценить ущерб. Можно было подумать, здесь произошла кровавая резня.
— Черт, ты права. Хорошо, что я закрыл пол пленкой.
Холли поднялась на ноги:
— Пойду принесу бумажные полотенца из хозяйственной комнаты. Их понадобится очень много.
Мы вдвоем, не говоря друг другу ни слова, около получаса убирали краску, оттирали стены, сворачивали пленку и раскатывали новую. Холли не возражала, что я нахожусь так близко к ней, и это уже было достижением, пусть и небольшим.
— Спасибо за помощь, — сказал я через некоторое время.
Она рукой вытерла пот со лба, немного измазавшись в краске.
— Ты не виноват, что плохо справляешься с этой работой.
— Что ты имеешь в виду? — удивился я.
— Девушка, которая стукнула того придурка ногой в лицо… Я говорила с ней, когда твой отец выпустил меня из машины. Она рассказала, что тебе приговорили к общественным работам, — пожав плечами, объяснила Холли. — Ты был арестован или… что-то вроде того. Так что ты все-таки натворил?
Выходит, Дженни Стюарт придумала целую легенду для меня. Очень мило с ее стороны, вот только теперь для Холли я — избалованный сынок богатых родителей, нарушивший закон, а это гораздо хуже, чем просто избалованный сынок богатых родителей.
— А вот что, — сказал я со смехом и, взяв маленькую кисть, поднес ее к лицу Холли. А потом быстро, пока она не остановила меня, нарисовал красную полосу у нее на щеке.
Она тут же зажмурилась:
— Ты что?!
— И что ты теперь будешь делать? — спросил я, поддразнивая ее.
Холли схватила большой ролик из лотка с краской и подняла его, приготовившись к атаке:
— Давай, Джексон, подойди-ка поближе!
Я поднял руки вверх:
— Ладно, сдаюсь.
— Отлично! — Холли опустила валик вниз.
Но стоило мне потянуться за бумажными полотенцами, как я тут же почувствовал на своей спине липкий и мокрый от краски ролик. Я все еще сжимал в руке кисточку и, медленно выпрямившись, подошел вплотную к Холли, с ухмылкой глядя на ее довольное лицо. Я мазнул краской ей по переносице, а она, проскользнув под моей рукой, провела валиком по моему затылку. Так продолжалось еще пару минут, пока наконец мы окончательно не измазались в краске и я не упал на покрытый пленкой пол.
— Мне нужен перерыв.
Холли рассмеялась и села рядом со мной.
— Мир?
— Мир, — согласился я.
Несколько секунд мы молчали, и Холли снова занервничала: подтянула колени к груди и принялась грызть ногти. Я играл с браслетом у нее на лодыжке, пытаясь понять, какое у нее настроение. Она не отодвинулась, так что я решился на следующий шаг.
— Хочу, чтобы ты знала, — у меня не было никаких серьезных проблем с законом. Просто небольшое недоразумение с кредитной карточкой и поддельным удостоверением личности.
Она кивнула и, прижавшись щекой к коленям, спросила:
— Ты… в самом деле живешь на Манхэттене?
— Да.
Ее брови поползли вверх.
— Покажи мне водительское удостоверение.
Я за руку притянул ее поближе к себе и отдал свой бумажник. Порывшись в нем, Холли нашла то, что ей было нужно.
— Ты родился в девяностом году, как и я. И если бы не бросил школу, то учился бы в выпускном классе.
— Да, у меня ведь день рождения летом, так что я пошел в школу раньше.
— И где же ты учился? — поинтересовалась она.
— В одной очень престижной частной школе в районе Верхний Ист-Сайд, — со вздохом ответил я.
Холли наморщила нос:
— Фу!
— Сам знаю, — сказал я и повернулся на бок, чтобы видеть ее. — Мне нравится работать здесь, подальше от всех тех глупостей, с которыми я постоянно сталкивался в старшей школе. И клянусь, я понятия не имел, что сегодня такое случится! Это было ужасно!
— Но ведь ты все время жил в таких условиях?
Я стер краску у нее с левой щеки.
— Честно говоря, я совсем недавно узнал, где на самом деле работает мой отец. Пару месяцев назад, не больше. И все еще пытаюсь свыкнуться с этим.
— Трудно поверить, что он каждый день занимается подобными вещами. Мне еще никогда в жизни не было так страшно, — призналась она.
Чувство вины жгло меня изнутри.
— Мне так жаль! Если тебе это поможет, готов признать, что у меня до сих пор трясутся ноги. Наверное, именно поэтому я и упал с лестницы.
