— Я не об этом, а о твоих способностях, и ты ведь даже не…
Отец ткнул Мелвина локтем в бок:
— Давай не будем сегодня перегружать его.
— Откуда вы узнали, что я могу путешествовать во времени? — обратился я к отцу.
Отец и доктор переглянулись, а затем Мелвин ответил мне:
— Ты являешься носителем рецессивного гена. Мы называем его геном времени. Известно, что он отвечает за определенные симптомы или способности.
— Что значит «известно»? Получается, что… есть и другие?
Как, например, тот парень из парка? Один из последних людей, кого я видел в две тысячи девятом.
— Случаи перемещения во времени отмечались на протяжении нескольких столетий. Но это держится в секрете, — объяснил Маршалл.
Они ждали моего ответа, рассчитывая, вероятно, что эта новость шокировала меня. Не сомневайтесь, так оно и было, но время мне требовалось в основном для того, чтобы как следует сформулировать ответ.
— Получается, тот парень в парке и женщина тоже могут перемещаться во времени? И делают это, когда им захочется?
— Это зависит от конкретного человека, — произнес доктор Мелвин. — Если основываться на информации, которую нам удалось добыть, способности у всех разные. Насколько ты можешь контролировать себя в этот момент?
— Я утратил свои способности. А до этого, последнего, прыжка перемещался всего два раза… но они очень отличались друг от друга.
Доктор Мелвин выпрямился, быстро подошел и сел на кофейный столик прямо напротив меня.
— Ты сказал, что, переместившись на два года в прошлое, застрял здесь. Я правильно тебя понял? А как же те другие твои прыжки? Как тебе удалось вернуться?
Я объяснил им, как перемещался во времени до того момента, пока не попал сюда, и постарался добавить в свой рассказ о двух прыжках как можно больше реальных фактов.
— Ты видишь самого себя, когда оказываешься в прошлом? — спросил Мелвин. Я еще никогда не видел, чтобы у него было такое напряженное лицо.
— Всего лишь однажды, во время второго прыжка. Я столкнулся сам с собой на работе.
Что-то в этом моем заявлении поколебало невозмутимость Маршалла и отца. Маршалл подошел ближе и сел рядом с Мелвином. А отец сказал:
— Скорее всего, это было что-то вроде галлюцинации. Путешествие в прошлое вызвало противоречивые воспоминания.
— Возможно, но почему здесь нет другого меня? Того, который исчез из Испании.
— Прыжки Джексона не были полными, — внезапно понял Мелвин. На его лице появилось выражение сильного возбуждения. Насколько я помню, такая же реакция была у мужчины с фамилией Эдвардс в девяносто шестом году. — Невероятный парадокс: полукровки способны на полупрыжки.
— Мелвин! — резко оборвал его отец.
— Полукровки? — переспросил я. — Полупрыжки?
Ответом мне была мертвая тишина, а затем отец и доктор Мелвин заговорили одновременно:
— Понимаешь… этот ген не похож на другие, — запинаясь, сказал Мелвин.
— Не похож? — Да уж, ситуация выглядит все более странной.
— На те случаи, которые оформлены документально. Мелвин немного знает…
— Хватит! — рявкнул Маршалл, глядя на меня в упор. — Доктор Мелвин — эксперт по этому рецессивному гену. И, возможно, больше никто в мире не обладает такими знаниями, как он. У ЦРУ нет другого выбора, кроме как пристально следить за каждым носителем гена времени. Я считаю, что мы видим результат самого обычного процесса эволюции. И именно поэтому твой случай не похож на все остальные уже известные нам. С течением времени все меняется.
Ага, я понял: это очередные недостающие части головоломки. Во-первых, Мелвин проговорился о «полукровках».
«Этот ген совсем не похож на другие».
Может быть, он хотел сказать, что я не стану использовать свои возможности во вред всему миру.
— Формально, Джексон совершил один полный прыжок, — заметил Мелвин, глядя мне за спину. — Возможно, он мог бы…
— Мелвин, мне кажется, на сегодня он и так услышал достаточно! — Отец смотрел на доктора и, казалось, взглядом умолял его замолчать. — Джексон ведь еще ребенок. Вы же слышали, он сказал, что больше не может этого делать.
Я постарался скрыть свою реакцию на последние слова Мелвина и сделать вид, как будто ничего не понял. Но я прекрасно знал, что он имел в виду тот мой прыжок, когда я оставил умирающую Холли одну.
Это был полный прыжок. Я сменил основную базу, и именно поэтому он отличался от всех предыдущих.
— Выходит, ЦРУ наблюдает за всеми, кто путешествует во времени? И у всех этих людей дурные намерения? Настолько, что они могут поставить мир на грань уничтожения?
— Это очень запутанно, — сказал отец. — Все, о чьем существовании мы знаем, являются нашими противниками. Мы называем их «ВВ».
— «ВВ»?
— «Враги времени».
Выходит, плохим парням дали прозвище?
— И что в них такого ужасного?
— Это длинная история, но, если коротко, дело в борьбе за власть. И с этим нам приходится постоянно сталкиваться, — сказал Маршалл. — Обычный гражданин — такой, как ты, например, — даже не догадывается о том, что происходит, и никогда не поймет, что может случиться, если изменить прошлое. Или раскрыть тайны будущего.
Они могут перемещаться в будущее? И менять ход событий?
— Мне кажется, мы уже выяснили, что я не обычный гражданин.
— Но и не агент ЦРУ, прошедший специальную подготовку, — резко возразил мне Маршалл.
Если его задачей было убедить меня, что ЦРУ в этом деле выступает с позиций добра, он ее полностью провалил.
— Ясно, если вы не хотите ничего добавить к рассказу о том, почему природа сыграла со мной эту злую шутку, то я пойду домой.
— Здесь особо нечего добавить, — сказал отец, который старался говорить со мной тоном «хорошего полицейского». — Возможно, если бы мы знали о тебе больше и доктор Мелвин мог бы…
Все произошло именно так, как предсказывал Адам. Они старались вытянуть из меня как можно больше информации. Но я знал, что достаточно силен в этой игре. Я почти целый год скрывал, что путешествую во времени, выдумывая разные истории. Конечно, обмануть Холли «ноль-ноль девять» было чуть легче, чем этих парней, но мой отец в две тысячи девятом году даже не догадывался о моих способностях.
— На сегодня разговоров достаточно, — сказал я.
— Согласен, — кивнул Маршалл.
Мелвин протянул мне крошечную красную таблетку и стакан воды.
— Это поможет тебе уснуть, — произнес он таким тоном, как будто говорил с ребенком, которому собираются вырвать зуб.
— А где же пропитанная отравой тряпка? — едко поинтересовался я.
— Это место известно только мне и агенту Майеру. Даже доктор Мелвин предпочитает оставаться в неведении для его же собственной безопасности, — объяснил Маршалл.
Ну да, потому что он старенький толстячок-доктор, в столе которого полно леденцов. Он не из тех, кто может задушить человека голыми руками.
— Кстати, для всех остальных, кроме присутствующих здесь, ты — семнадцатилетний Джексон Майер, и твой отец — генеральный директор компании. Это понятно? — спросил Маршалл.
— Да, конечно.
Я перевел взгляд на красную таблетку и напомнил себе, что если бы они хотели убить меня, то давно бы сделали это, придумав более занимательный способ.
Еще тридцать секунд в этой комнате, и больше я ничего не помнил. Я снова погрузился в темноту и впервые за эти недели искренне захотел вернуться домой, в две тысячи девятый год. Туда, где я был бы в своем настоящем. Мне до смерти надоело изображать юного Джексона и переживать о том, что это, возможно, навсегда.
Глава двадцать шестая
Суббота, 13 октября 2007 года,
09 часов 00 минут
В субботу утром я проснулся в собственной кровати целый и невредимый. Единственным неприятным последствием прошлой ночи была сильная головная боль. Я принял душ, оделся и, взяв дневник, принялся записывать в него все детали прошедшего дня, которые смог вспомнить. Я забросил дневник несколько недель назад, но сейчас обстоятельства изменились.
Похоже, природа сыграла со мной злую шутку, и я — генетический мутант. И проблема не только в странных генах, которые дают мне возможность путешествовать во времени, но и в том, что они изменились и мой способ перемещения оказался настолько странным, что напугал даже доктора Мелвина. В сущности, полупрыжки ни на что не влияют, а полные прыжки или меняют прошлое, или позволяют попасть в другую реальность — в том случае, если теория Адама верна. Но это может относиться и к будущему, если Маршалл и доктор Мелвин сказали правду. Вот такие дела.
Если отец и Мелвин знали о моей странной генетике и причудах мозга, почему они не предупредили меня о возможных последствиях, чтобы я мог заранее подготовиться? Неужели в две тысячи девятом отец был в курсе всего происходящего и молчал? А вот так называемые «Враги времени», похоже, проведали о моих способностях, раз они явились в общежитие к Холли. Не правда ли, очень интересно: мой отец работает на людей, которые борются с путешественниками во времени, и при этом усыновляет ребенка с такими же способностями, как у его врагов. Простое совпадение? Что-то я в этом сомневаюсь.
