— Мне так жаль! Если тебе это поможет, готов признать, что у меня до сих пор трясутся ноги. Наверное, именно поэтому я и упал с лестницы.
Холли слегка улыбнулась и села:
— Закончим уборку?
Я с неохотой поднялся, и мы отнесли лотки и кисти в мужскую раздевалку.
— Может быть, имеет смысл поставить их под горячую воду на несколько минут, — предложил я.
— Да, наверное, это самый лучший вариант. — Холли сняла теннисные туфли и, закатав брюки, включила воду в душе.
— Надеюсь, мне удастся смыть краску с волос, — сказала она и бросила лоток на пол под горячую воду.
— Мне кажется, и так хорошо, — пошутил я и, заметив, что могу дотянуться до ее руки, не сдержался. Я схватил кисть, которую Холли сжимала в кулаке, и потянул так сильно, что она оказалась под моим душем и вода полилась ей прямо на голову.
— Что ты делаешь?! — рассердилась она.
— Я подумал, что тебе нужно смыть краску с волос, пока она не высохла. — Я встал под воду рядом с Холли. Она посмотрела на меня и улыбнулась, как будто все неприятности сегодняшнего утра были забыты, хотя я знал, что это не так. И очень хорошо помнил, как она была напугана. И все же — в эту минуту Холли была рядом со мной.
А потом — я даже не успел попытаться остановить ее — она встала на цыпочки и осторожно поцеловала меня в губы. Все споры о морали, которые я вел сам с собой сегодня утром, тут же вылетели у меня из головы. Она была рядом, и одно это заставило мое сердце биться сильнее, возвращая меня к жизни. В ту секунду, когда губы Холли коснулись моих, мы прижались друг к другу и обнялись. Мои ладони касались лица Холли, ее губы двигались одновременно с моими, а пальцы ласкали шею. Вода из душа лилась на нас сверху, как будто мы стояли под водопадом.
Это так напомнило мне наш первый поцелуй… через два года в будущем.
Горячая вода внезапно сменилась ледяной, и мы тут же отпрыгнули в сторону. Дотянувшись до крана, я закрутил его. С Холли капала вода, и она дрожала.
Я схватил пару полотенец с полки над раковиной и накинул одно из них ей на плечи.
— У тебя краска в волосах еще осталась.
Она снова немного нервно рассмеялась, а затем обошла меня и села перед одним из шкафчиков.
— Интересно, есть ли у Тоби запасная рубашка?
Я взял лоток для краски и, бросив его под душ, повернулся к Холли, которая пыталась справиться с замком.
— Вот черт, он заперт!
Внезапно мой мозг воссоздал картину сегодняшнего дня: я стою у раковины и мою руки, а Тоби закрывает свой шкафчик.
— Двадцать два, шестнадцать, пять, — вдруг вырвалось у меня, и тут я вспомнил, что доктор Мелвин на днях упоминал о фотографической памяти. Когда я начал запоминать всякие мелочи, и что это могло означать?
Холли набрала код, и дверца открылась.
— Надеюсь, он не держит здесь ничего такого, что другим не следует видеть.
Она, похоже, не обратила внимания на то, что я знаю комбинацию цифр, но ведь шкафчик Тоби — это не сейф, доверху забитый деньгами. Скорее всего, там лежат грязные носки и дезодорант. Я решил не мучить себя вопросами, а добавить их к списку тех, которые я хочу задать Адаму.
— Ты ведь не станешь… гм… никому об этом рассказывать, правда? — спросила Холли, роясь в шкафчике Тоби.
Я решил, что под «этим» она подразумевает наш поцелуй, а не приключение с разлитой краской. Хотя, возможно, она имела в виду и то и другое.
— Нет, если ты не хочешь, — сказал я.
Она вздохнула и села на скамейку у стены.
— Могу себе представить, сколько всего мне придется выслушать от Тоби и Дэвида!
— Из-за того, что мы измазали друг друга краской? — Я сел на скамейку рядом с ней, и мы прислонились к стене.
— Я не о краске, — ответила она и слегка порозовела.
— Друзья дразнят тебя из-за меня? — поинтересовался я.
Она кивнула:
— После той игры в покер. И «дразнят» — это еще мягко сказано.
Наклонившись к Холли, я поцеловал ее в шею, прямо под ухом, и почувствовал, как у нее по коже побежали мурашки.
— Ты можешь им вообще ничего не рассказывать. Это будет наш секрет.
Холли улыбнулась и взяла меня за руку, переплетя пальцы.
— Ну… тогда у нас должно быть тайное место для встреч, о котором никто не будет знать.
Я около минуты пристально смотрел на ее юное, мечтательное лицо. Холли «ноль-ноль семь» не была похожа на себя в будущем. Девушка, которую я встретил в две тысячи девятом году, была такой же глубокой и с аналитическим складом ума, как эта, но гораздо более серьезной и прагматичной. Она не тратила время, чтобы залезть куда-нибудь повыше и сделать там сальто, и никогда не рисковала. Казалось, что в этом году мы с ней поменялись местами.
Я снова поцеловал ее и обнял за плечи:
— Давай подумаем… в моей школе было отличное место для встреч на третьем этаже под лестницей. Там столько всего происходило!
— Джексон! — услышал я голос из-за двери.
Мы с Холли так и подскочили на месте, а потом вышли из раздевалки и направились в зал. Там я увидел отца, который расхаживал из стороны в сторону, глядя на ужасный беспорядок, который мы оставили.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я у него и почувствовал, как Холли напряглась и спряталась у меня за спиной.
— Что тут, черт возьми, произошло? — удивленно спросил отец.
— Я упал с лестницы, — объяснил я.
Он достал телефон и принялся нажимать кнопки.
— У нас появилось небольшое… семейное дело, которым нужно немедленно заняться.
— Сейчас? А как же клуб? — удивился я.
— Я могу все убрать, — едва слышным шепотом вызвалась Холли.
Отец покачал головой:
— Я вызвал сюда кое-кого. Через пару часов здесь все будет блестеть.
— Тогда я, наверное, пойду, — сказала Холли, направляясь к служебной раздевалке.
Я пошел за ней и взял свои вещи.
— Еще раз спасибо… за то, что осталась. Ты могла этого не делать.
Она посмотрела на моего отца через открытую дверь раздевалки, потом перевела взгляд на меня и быстро поцеловала в губы.
— Кстати, Джексон, в моей школе нет подходящей лестничной площадки, и внутрь невозможно попасть без удостоверения учащегося. Так что мне придется сказать друзьям правду.
— Если хочешь, — произнес я, улыбнувшись.
Похоже, она только что снова стала моей девушкой. Снова.
— Я подожду тебя на улице, — сказал отец, направляясь к выходу.
Холли снова улыбнулась и, прислонившись к стене, заметила:
— Честно говоря, он меня немного пугает.
— А я?
Она сделала шаг вперед и взяла меня за руку.
— Чаще всего ты заставляешь меня волноваться, но в хорошем смысле.
Я поцеловал Холли в лоб, потом мои губы переместились по ее щеке ближе ко рту. Но тут загудел телефон, который я по-прежнему сжимал в руке. Застонав, я открыл его и прочитал сообщение от отца: «Немедленно на выход!»
— Мне нужно идти. Увидимся завтра? — Я набросил свою куртку ей на плечи, чтобы она не замерзла по дороге домой, и выбежал из клуба.
Отец ждал меня на улице.
— Садись в машину! — он показал на черный автомобиль, стоявший у тротуара.
Я нырнул на заднее сиденье и оказался рядом с высоким человеком, лицо которого невозможно было разглядеть в полумраке. Но я все равно узнал того самого мужчину в синем костюме, который вел меня в подземное отделение больницы, и ко мне тут же вернулся утренний страх. Я потянулся к двери, чтобы выпрыгнуть из машины, но отец уже изо всех сил нажал на газ.
— Что он здесь делает, черт возьми? — Я отодвинулся от своего соседа как можно дальше и схватился за ручку двери.
— Тебе знаком шеф Маршалл?
— Да, мы встречались, — успел произнести я, прежде чем этот псих прижал полотенце к моему лицу.
Плохи мои дела. Я привалился к холодному стеклу и отключился.
Глава двадцать третья
Суббота, 13 октября 2007 года,
02 часа 00 минут
Первым, кого я увидел, с трудом разлепив глаза, был пожилой человек, склонившийся надо мной и светивший крошечным фонариком мне в лицо. Запах той химической отравы, которую они использовали, чтобы отключить меня, похоже, въелся мне в ноздри.
Я лежал на кушетке в помещении, которое ничем не отличалось от обычной комнаты. Прикрывая рукой глаза, я спросил:
— Доктор Мелвин? Что вы здесь делаете? Где я?
Отец подошел ко мне со спины и включил лампу на прикроватном столике.
— Это секретное помещение, поэтому нам пришлось усыпить тебя.
— Секретное в том смысле, что мой разлагающийся труп будет здесь надежно спрятан? — съязвил я.
Мелвин снова подошел ко мне с фонариком, но я отвел его руку:
— Прекратите сейчас же!
— Он всего лишь хочет проверить, в каком ты состоянии, — прогудел низкий голос из другого угла комнаты.
Он был здесь, мне это не привиделось. И что они имеют в виду, называя его «шеф»? Если отец — агент Майер, то шеф Маршалл должен быть начальником… чего-либо.
