и не убивают!
— Брысь! — шикнул я на болтливого демона.
— А вот тут у меня яблоневый сад! Яблоки сладкие! Я свиней ими кормить приказываю — так нашу свинину даже в Столице на рынках берут! Оставайся вместо меня, не пожалеешь! Ты ведь тоже бастард, я сразу понял!
Я не успел спросить, почему Иван сделал такой странный вывод. Мы как раз подошли к воротам усадьбы.
* * *
— Гляди, какие хоромы! — похвастался Иван.
Чтобы не расстраивать его, я вежливо окинул взглядом усадьбу.
Ну, что тут скажешь? Бедненько, но чистенько.
Деревянный двухэтажный дом был оштукатурен глиной и выкрашен в желтый цвет. Краска местами потрескалась и слезла.
Колонны тоже были деревянные, неумело раскрашенные под мрамор.
Из-за дома застенчиво выглядывали какие-то бревенчатые строения — то ли сараи, то ли другие хозяйственные постройки.
Посреди широкого двора, заросшего неровно скошенной травой, стоял круглый фонтан с кирпичной чашей. Воды в фонтане не было. Ветер натащил туда прошлогодние листья и мусор. В мусоре увлеченно копался петух с пестрым переливающимся хвостом. Красный гребень упал набекрень, закрыв петуху один глаз.
Другим глазом петух посмотрел на нас. Немедленно вздыбил гребень, шаркнул лапой и угрожающе закукарекал.
— Карл Иванович! — заорал Иван. — Карл Иванович!
Я услышал, как в глубине дома торопливо захлопали двери. Затем на крыльцо вышел высоченный человек, одетый во все черное. Невозмутимое выражение его лица отлично сочеталось с узкими губами и острым подбородком.
Петух немедленно потерял к нам интерес и развернулся в сторону человека в черном. При этом он наклонил голову и растопырил крылья в стороны.
— Что-то случилось, господин? — спросил человек, движением бровей показав на перепачканный глиной костюм Ивана.
— А, это?
Иван оглядел себя и беспечно махнул рукой.
— Это ерунда! У нас гости! Баню уже натопили?
— С самого утра, господин! — ответил Карл Иванович и перевел на меня взгляд бесцветных водянистых глаз.
Он говорил с сильным акцентом.
— Это барон Никита Васильевич Волков, — представил меня Иван. — Никита, ты ведь барон?
Он подмигнул мне и слегка подтолкнул локтем в бок.
— Барон, — согласился я.
Карл Иванович едва заметно поклонился в мою сторону.
— На обед зажарь поросенка, — распорядился Иван. — Жандармы привезут шампанское, поставь его в погреб, на лед.
— Сделаю, господин!
Петух посчитал, что настало время для атаки. Вытянув шею и хлопая крыльями, он помчался к Карлу Ивановичу.
Карл Иванович, не глядя, лягнул петуха левой ногой и попал безошибочно! Было видно, что этот фокус он проделывает не первые.
Петух покатился по траве, возмущенно вопя на все село. Подскочил, забежал за чашу фонтана и притаился там, изредка выглядывая и бросая злобные взгляды на своего обидчика.
— Может быть, на первое подать суп с курицей? — невозмутимо предложил Карл Иванович.
— Еще чего! — расхохотался Иван. — Так просто ты от своего приятеля не избавишься!
На лице Карла Ивановича промелькнула досада, и тут же исчезла.
— Ну, что, Никита? — спросил Иван, поворачиваясь ко мне. — В баньку? Попаримся от души! А к тому времени и обед будет готов.
* * *
Банька оказалась, что надо!
Бревенчатая, с низким дощатым потолком. Щели между досок были наглухо законопачены паклей, чтобы не уходил горячий пар.
В чугунной печке гудело пламя. Я не сдержал любопытства — подцепил витой кочергой задвижку, открыл топку и заглянул внутрь.
Там, в жарких языках бешено вращались огненные вихри — элементали делали привычную работу.
— Ты не думай, — сказал мне Иван. — Дровами мы тоже топим. Я велел зимой ольхи заготовить целый склад. Тимофей, ты ольху подбрасывал?
— А как же, господин! — отозвался плечистый банщик. Его красное лицо до самых глаз заросло курчавой седой бородой.
— А веники?
— И веники готовы. Дубовые и березовые. И водичка на травах для душистого пара.
— Скажи Карлу Ивановичу, чтобы нам чистую одежду принесли.
— Сделаю, господин! — поклонился банщик.
Мы торопливо скинули грязную одежду прямо на теплый пол, выструганный из толстых осиновых плах. Из моего кармана выкатилась жемчужина и со стуком покатилась по половицам.
Демоны! Я и забыл про нее!
— Ничего себе! — присвистнул Иван.
Наклонился, достал жемчужину из-под широкой лавки и повертел в пальцах.
— Красота! Даже не буду спрашивать, откуда она у тебя. Но лучше пока положи ее в мой сейф. Тем более, что теперь он твой. Тимофей! А ты чего рот раскрыл? Бегом к Карлу Ивановичу!
Банщик, косолапя, вывалился на улицу.
Иван протянул мне жемчужину.
— Держи, миллионер!
И куда я ее дену?
Повертев головой, я увидел под потолком узкую полочку, на которой лежали пучки сушеных трав. Засунул жемчужину в дальний угол и прижал пучком травы.
Пусть полежит!
— Айда греться! — азартно крикнул Иван и первым нырнул в парную.
В парной было темно — только сквозь маленькое окошко под низким потолком пробивался тусклый свет. В полумраке малиново светились раскаленные камни.
Иван плеснул из медного ковшика на камни. Камни зашипели, в потолок ударил горячий пар, пахнущий березой и можжевельником.
Иван запрыгнул на крепкий деревянный полок, и тут же с криком соскочил обратно.
— Демоны! Задницу обжег!
Доски нагрелись так, что руку не удержать. Я бросил на полок сложенное вдвое полотенце и уселся на него.
* * *
А вот в Ордене бани не было. Такой, чтобы с парилкой, с вениками.
В каждой комнате была душевая с каменным полом и сочащейся с потолка теплой водой — орденские умники еще двести лет назад приспособили водных и
