двери хранилища.
Здесь внизу нет никаких декоративных украшений. Никаких удобных ниш или ваз, которые я мог бы использовать в качестве укрытия. У меня есть дополнительная камера, которую я хочу спрятать на месте, но я вижу только одно подходящее место для нее: рядом с огнетушителем. Я иду в том направлении, спрашивая Беллу:
– Так что находится в хранилище? Золотые слитки или что-то в этом роде?
– Все виды богатств, – отвечает она. – Вообще-то…– Белла бочком подходит ко мне, понижая голос. – Я услышала, как мой отец разговаривал по телефону с кем-то. Он сказал, что этот большой бриллиант достался ему от какого-то русского парня... Но, я полагаю, он умер? И с тех пор никто не возвращался за камнем. Он думает, что никому об этом неизвестно.
Мое сердце замирает. Мне трудно сохранять нейтральное выражение лица, как будто это ничего для меня не значит.
Этой зимой Гриффины убили Колю Кристоффа. Он был главой Братвы. И он был пафосным ублюдком. Так и вижу, как он прячет здесь какой-то камень, не сказав об этом остальным своим людям.
Бедный Рэймонд, должно быть, испытывает ужасное искушение... зная, что никому неизвестно о гигантском камне, но он боится продать его, на случай, если русские узнают...
Может быть, мне следует решить эту проблему, избавив его от бриллианта.
Пока я разговариваю с Беллой, я тянусь за спину, вне поля зрения камер наблюдения, и засовываю свою маленькую камеру под сопло огнетушителя.
Единственная проблема с этим крошечным устройством заключается в том, что я должен разместить приемник над землей, в пределах ста метров от хранилища.
– Значит, твой отец недавно построил этот банк? – спрашиваю я Беллу.
– Три года назад – если это можно считать недавно, – хихикает она.
– Они построили хранилище в то же время?
– Думаю, да. – Она снова хихикает. – Оно определенно было здесь, когда я приезжала. Хочешь посмотреть что-нибудь еще?
– Неа, – ухмыляюсь я. – Я все понял.
Когда мы возвращаемся наверх, я говорю Белле:
– Похоже, ты довольно хорошо знаешь Майкла.
– Он всегда охраняет лифт, – говорит Белла. – Немного туповатый, но достаточно милый.
Это значит, что, в конце концов, он позволяет ей делать то, что она хочет.
Двери открываются, и я протягиваю руку Майклу.
– Спасибо, что позволил нам совершить экскурсию, – говорю я, пожимая его мясистую лапу.
Тем временем я кладу свой приемник прямо на его рацию. Это черный металл, размером примерно с шуруп. Если он не посмотрит внимательно на свои антенны, он вообще этого не заметит.
Он будет беззвучно передавать изображения со скрытой камеры из этого здания прямо на мой домашний ноутбук.
– Приходи еще, – вежливо говорит Майкл.
Так и сделаю.
15. Камилла
Когда я прихожу домой, я стучу в дверь Вика.
– Заходи! – кричит он.
Толкаю дверь, открывая ее. Его спальня крошечная. У него только маленькое окошко на одной стене, расположенное высоко, как в тюремной камере. Однако ему, похоже, все равно – он оклеил стены плакатами со всеми своими любимыми музыкантами, и в помещении все так же завалено и грязно, как в комнате любого подростка.
У него есть стол, втиснутый рядом с кроватью. Сейчас он работает за ним, склонившись над ноутбуком, который я купила ему пару лет назад.
Он слишком быстро садится, когда я вхожу в комнату.
Я автоматически бросаю взгляд на экран, чтобы проверить, делает ли он свою курсовую работу.
Вместо этого я вижу какую-то музыкальную программу. Это выглядит как набор бегунков и волнистых графиков.
– Что это? – спрашиваю я его.
– Ну... – Вик выглядит виноватым.
– Давай. Выкладывай.
– Это вещь для создания битов, – признается он.
– Каких битов?
– Ну, ты знаешь. Минусовки к песням.
Я, правда, не знаю, но мне интересно. Подхожу ближе и сажусь на край его кровати.
– Давай послушаем, – говорю я.
– Хорошо… – нервно говорит Вик.
Он наводит курсор на нужное место на экране и нажимает Enter.
Бит звучит из его дребезжащих колонок. Я мало что знаю об этой музыке, но я слышу, что она бодрая и запоминающаяся, с фанковым звучанием 70-х.
– Это ты сделал? – спрашиваю я Вика.
– Ага, – говорит он, застенчиво улыбаясь. – Послушай вот это.
Он включает другой трек. На этот раз бит немного мрачноватый, с инструментальным сопровождением, которое звучит так, как будто оно из фильма о кунг-фу.
– Вик, это действительно круто! – говорю я ему.
– Спасибо.
– Что ты с ними делаешь?
– Ну… Я разместил парочку в сети. И продал их, на самом деле.
– О, да? Сколько тебе платят за такой бит?
– Ну, сначала я брал двадцать баксов. Но теперь я получаю по пятьдесят за трек.
– Серьезно?
– Ага.
Я впечатлена. Мой предприимчивый младший брат нашел способ заработать деньги, который звучит вполне законно.
– Хотел бы я, чтобы у меня был микшерный пульт получше, – говорит он. – Если я продам еще несколько, я, вероятно, смогу купить новый. Но я знаю, что мне нужно накопить и на колледж, – поспешно добавляет он.
– Накопи на оба, – говорю я ему. – Половина на колледж, половина на оборудование, которое тебе нужно.
– Хорошо, – усмехается Вик. – Достаточно справедливо.
Я действительно горжусь им. Я всегда знала, что мой младший брат был гениален. Ему просто нужно было направить свое внимание в нужное русло. К вещам, которые помогут ему в жизни, а не доставят неприятности.
Я смотрю на его худое красивое лицо, на котором выделяются темные глаза и девичьи ресницы. По правде говоря, он не совсем похож на мою мать. Она была чистой пуэрториканкой. У Вика кожа более светлая. Возможно, его отец был белым чуваком.
Я вглядываюсь в его черты, пытаясь найти в его лице признаки Реймонда Пейджа. Могла ли моя мама знать такого человека? Встречалась ли она с ним или спала?
Экзотику посещали
