не очень заинтересован во всем этом.
– А что насчет его поставщика? – спрашивает он.
– Как я должна это узнать? Я даже не нравлюсь Леви, не говоря уже о том, чтобы он мне доверял.
Есть одна информация, которая может его заинтересовать.
– Сионе выбил дерьмо из Неро Галло, – говорю я. – Ты можешь арестовать его за это.
– Арестовать его? – усмехается Шульц. – Скорее, дать медаль.
Я раздраженно вздыхаю.
– Тебе насрать на любое преступление, свидетелем которого я была. Так что я не знаю, что тебе сказать.
– Ты могла бы рассказать мне, что ты делала в «Альянс Банке», – холодно отвечает Шульц.
Мое горло сжимается.
Откуда он знает об этом?
Этот ублюдок преследует меня.
Я хочу устроить ему разнос, но вместо этого пытаюсь прикинуться дурочкой.
– Я открывала счет, – говорю я.
– Хорошая попытка, – усмехается Шульц. – У тебя нет таких денег на счету, чтобы заинтересовать Рэймонда Пейджа.
– Ты удивишься. Я порылась в диванных подушках и нашла почти тридцать восемь долларов.
Шульцу не кажется это смешным. Он сильно прижимает комок бумажных полотенец к порезу на моей голове, заставляя меня вздрогнуть.
– Для тебя все это шутка, Камилла? – рычит он.
– Преследование не кажется мне чем-то забавным, – говорю ему, глядя в глаза.
– Я не преследовал тебя, – говорит Шульц. – Я следил за твоим приятелем Неро.
– Я даже не видела его там, – вру я.
– Ты видела его новую девушку? –его голос звучит как тихое шипение.
Теперь мое горло сжимается так сильно, что я едва могу дышать. Я чувствую тот же прилив горькой ревности, вспоминая, как красиво выглядели Неро и Белла, стоя рядом друг с другом. Она из тех девушек, с которыми ему следует встречаться, если он действительно хочет с кем-то встречаться. Богатая. Великолепная. С хорошими связями.
Я же, блядь, никто. Позорище. Можно себе представить, как Неро знакомит меня со своей семьей? Он бы никогда этого не сделал. Ради бога, мой отец пылесосил машину Энцо Галло. С таким же успехом можно было бы встречаться с дочерью своей горничной.
– Ты говоришь о Белле? – хриплю я.
– Конечно. О ком еще?
– Не знала, что они встречаются. Рада за них.
Моя ложь невероятно жалка. Шульц качает головой, удивляясь тому, как глупо я звучу.
– Слышал, у них были какие-то непонятки еще со старшей школы, – говорит Шульц, глядя на меня. – Держу пари, она чертовка в постели. Девочки, у которых проблемы с отцом, всегда такие...
– Я же говорила тебе, – шепчу я. – Я не дружу ни с одним из этих людей…
– Точно, – Шульц медленно кивает. – Ты просто одиночка. Неудачница. Верно, Камилла?
Боже, я чертовски ненавижу его. Он все еще прижимает комок бумажного полотенца к моему черепу, впиваясь большим пальцем в порез. Намеренно пытается причинить мне боль.
– Да, – говорю я. – Могу предположить, что ты в том же положении. Учитывая, что мы ходили в одну школу, и я даже никогда раньше не слышала твоего имени.
Вижу, как подпрыгивают его челюсти. О, это ему не понравилось. Шульц может выдавать оскорбления, но не терпит, когда это делают в ответ.
– Ты выглядишь как спортивный тип, – говорю я. – Дай угадаю – тебя взяли в команду первокурсников, но не в университетскую... Так и не получил свою школьную куртку…
– Нет, – тихо говорит Шульц. – Но с тех пор я получил множество наград. Посадив в тюрьму отбросов Чикаго. Гребаных крыс, которые питаются грязью этого города.
Я отталкиваю его руку, вставая со скамейки.
– Знаешь, – говорю ему. – Не каждый выбирает быть крысой. Некоторые из нас просто случайно родились в канаве.
Шульц тоже встает. Он терпеть не может, что я выше его. Он должен смотреть на меня свысока.
– Избавь меня от своей слезливой истории, Камилла, – говорит он. – Ты делаешь выбор каждый день. Такой же, как и все остальные.
– Ты действительно видишь героя, когда смотришься в зеркало? – спрашиваю я его.
– Мне очень нравится то, что я вижу, – отвечает он. – Знаю, что ты близка с Неро. Не случайно вы двое всегда находитесь в одном и том же месте в одно и то же время. Ты будешь держаться за него и отчитываться передо мной. Хватит валять дурака, Камилла. Это твое последнее предупреждение.
Он засовывает руки в карманы, приподнимая край своей дурацкой гавайской рубашки. Я вижу блеск пистолета, заткнутого за пояс. Молчаливая угроза, направленная прямо на меня.
– Не приходи сюда больше, – говорю я ему.
– Не заставляй меня возвращаться, – плюет он. – Это место чертовски воняет.
Он разворачивается и уходит.
Я опускаюсь обратно на скамейку, мои ноги подкашиваются подо мной.
Шульц – идиот.
Нет ничего плохого в запахе бензина и масла.
Что воняет, так это его дыхание под прикрытием этой мятной жвачки.
16. Неро
Я планирую ограбление хранилища «Альянса».
Если бы мне нужно было составить список задач, в нем было бы около восьми тысяч пунктов.
Планирование решает, удастся ли ограбление или нет. Данте занимался всем планированием ограблений бронированных грузовиков. Мой старший брат очень умен. Но я умнее.
Да, именно так. Я не просто хорошенькая мордашка. Внутри я гребаный Мориарти. Так что это ограбление будет спланировано до мельчайших деталей, с учетом всех непредвиденных обстоятельств. В конце концов, я выйду из этого банка с восьмизначной суммой добычи и нулевыми уликами. И я надеюсь сделать все это без единого выстрела.
Я не против насилия. На самом деле, мне это даже нравится. Но в разбойном нападении нет никакой элегантности. Не говоря уже о том, что слишком велик шанс самому поймать пулю.
Я хочу ограбить Рэймонда так чисто, чтобы он понятия не имел, кто взял
