найти почти все необходимое (кроме автозапчастей — их монополизировал Константин Петрович) и при этом вероятностью поторговаться, если, конечно, вещь не уникальна. Я почти даром забрал болторез, скрипучую, но крепкую складную лестницу, увесистую кувалду, лом, пару лопат. Продавцами инструмента были, в основном, пожилые женщины и престарелые бабули, распродающие хлам, десятилетиями накопляемый их мужьями в ржавых и сырых гаражах. И они не находили себе места от желания узнать, с какой целью я скупаю все это железо, но удовлетворять их любопытство не входило в мои планы.
Больная нога не располагала к ношению тяжестей, и я приобщил к этому делу группу молодых попрошаек, которые всегда есть в любом общественном месте, пообещав не только расплатиться, но и подарить нечто особенное. Дети при любых условиях остаются детьми, и к работе они подключились с энтузиазмом, не столько ради оплаты, сколько из-за желания узнать, что же их ожидает.
Внезапно по моей болтающейся на шее маске ударил камень. Нет, не камень, а увесистая ржавая гайка, отчего по стеклу побежали веселые трещины. Я свирепо огляделся по сторонам, ища наглеца, но вдруг увидел, как в мою сторону движется группа из трех человек, одетых в одинаковые ярко-желтые толстовки с капюшонами. Такого же цвета краской у каждого на лбу была изображена расширяющаяся кверху спираль, начало которой находилось на переносице. Один из них покачивал в руке самодельную пращу, из которой, надо полагать, и вылетела та злополучная гайка, стоившая мне любимой маски. Вооружение прочих двоих состояло из мощных стальных рогаток с толстенными резиновыми жгутами. Беда тому, кто посчитает это оружие несерьезным. Дети Тумана наловчились прицельно бить из него по стеклам противогазов и машин, глазам и шеям врагов, нередко с летальным исходом. Снарядами служили гайки разного калибра, болты, шайбы, просто куски металла и камни, чего всегда в избытке вокруг и под ногами.
Детьми Тумана, «туманниками» называли обширную секту новоявленных фанатиков. Их учение не отличалось глубиной и философией, в двух словах туман (точнее, Туман) — это облекшее физический вид благо, призванное не уничтожить общество, а очистить его от малахольных и немощных, оставив самых крепких. Последним суждено будет возродить мир в отравленных условиях, на которые новым людям будет уже начхать. Задача секты заключалась в поиске таких уникумов. Способ отбора крайне прост — достаточно снять маску и побыть один на один с отравленной средой определенное время. Если выживешь, то ты — свой в доску, Туман принял тебя, если нет, то такова воля Отца.
Каких-то великих благ новоизбранный в секту не обретал. Срабатывал психологический прием, позволяющий додумать, дорисовать воображаемую картинку или выдать желаемое за действительное. Таинственная мрачность обряда посвящения со всей необходимой атрибутикой вроде свечей, ритуальных телодвижений и прочего заглушали инстинкт самосохранения участника; возможность принадлежать к привилегированной и довольно серьезной группировке нивелировала смертельный риск. А самое, на мой взгляд, главное: простота новой религиозной идеи позволила достучаться до всех слоев населения, и секта не испытывала недостатка в добровольцах: людям всегда нужно во что-то верить.
Немалая часть сынов состояла в ней с раннего юношества, чаще всего, несчастливого, беспризорного и сиротливого. Они, кстати, гораздо легче переносили отравление Туманом, и смертность от испытания была крайне мала; после него за дело брались наставники и напитывали юнцов нужной информацией, навыками и искренней любовью к Туману-отцу.
Так вот, трое его Сыновей сейчас двигались ко мне с явным намерением пообщаться. Не знаю, какая их укусила муха, ведь обычно туманники избегают прямого общения, смотря на простых смертных свысока и предпочитая общие проповеди, но я напрягся. Не хватало еще потасовки. Охрана Купола не будет разбираться, кто первый начал, а просто выпрет нарушителей порядка на несвежий воздух. Этим-то что — у них концентрация отравы в организме зашкаливает, а моим нежным легким такая ингаляция противопоказана. Да еще маска испорчена.
Тот Сын, что был впереди, подошел прямо ко мне и высокопарно заговорил:
— Приветствую тебя, мой заблудший друг.
— И тебе не хворать. — ворчливо заметил я. — Разбить мою маску — это не лучший способ навязаться ко мне в друзья.
Он перевел глаза на плексигласовое, покрытое мелким сетчатым рисунком стекло:
— Не стоит переживать по поводу ненужного хлама. Но если тебе так важен этот предмет, то прими сей скромный дар от Отца нашего, да не развеется его яркая сущность в этом мире. — Сын протянул мне небольшой пакетик с таблетками разных цветов и размеров и продолжал. — И прости моего брата за этот поступок, единственным желанием его было привлечь твое внимание и склонить к разговору с нами.
Мешочек хоть и был забит мелом, но навскидку это были в основном витаминосодержащие препараты и различные малоэффективные таблетки. Тем не менее цену маски он окупил сполна, так что можно было потратить время и пообщаться с Сыновьями. Я выдал своим помощникам часть награды (сектантским мелом), пообещав отдать остальное у Машины, объяснил, куда отнести железки, и отпустил их.
— Вещай. — сказал я туманнику.
— Старший Сын выражает тебе свою благосклонность и требует, чтобы ты почтил его скромную обитель своим присутствием! — фраза была произнесена с такой напыщенностью, что моя фантазия лихо добавила к ней торжественный марш.
Старший Сын благоволит мне, да еще и требует! Это было настолько нагло, что произвело нужный эффект:
— Веди, отрок! — с деланным высокомерием ответил я, но парень и бровью не повел. Отказаться я и не пытался — кто знает, какие инструкции получили эти ребята, чтобы выполнить просьбу, нет, даже приказ главного.
Мы направились сквозь толпу к противоположной от Бугров стене стадиона. Яркие одеяния Сынов привлекали внимание. Секта туманников на Рынке всегда вызывала интерес — проповедями ли, антуражностью или другими действиями. Я же старался всегда их избегать, и не только потому, что не разделял взглядов или учений. Были на то и личные причины.
В целом, Дети Тумана особо не проявляли себя с отрицательной стороны. Да, привлекали в свои ряды молодое население, да, устраивали для новоявленных серьезные испытания, ну так то был личный и осознанный выбор каждого, и всех просвещали о возможных последствиях проводимых ритуалов. Молодых, прошедших проверку, называли просто «младшими», ребят постарше — «сынами», воспитанием и подготовкой первых и вторых занимались самые опытные — «пестуны». Над последними довлел Старший Сын, совершенствованием которого, по легендам, занимался сам Туман-отец. Я время от времени задавался вопросом, почему отец? Быть может потому, что в воспитании родитель способен наказать озорника куда более строго, нежели родительница. А может просто потому, что слово «туман» мужского рода. Вот сейчас и спрошу…
— Мы пришли. —
