— Да, мадам. — Впервые Лейла подумала о ней, как о женщине. Начальница смертельно устала.
— Вам надлежит вернуться в дом своей матери в Бейрут, — сказала она. — Там с вами вступят в контакт и сообщат о новом назначении.
— И это все, ма’ам? Больше ничего?
— На этот раз все. Но вы не беспокойтесь. Мы вам дадим знать о себе.
— А как я об этом узнаю? Есть какой-нибудь пароль или кличка, чтобы я была уверена…
Военачальница перебила ее.
— Когда придет вызов, вы об этом узнаете, — сказала она. — На данный момент вашим заданием является прибытие домой и ожидание дальнейших распоряжений. Вы не должны вступать ни в какие политические группировки или даже приближаться к ним, независимо от того, симпатизируют они нашему Делу или нет. Вы будете вести свою обычную жизнь, поддерживать нормальные отношения в социальных рамках вашей семьи. Вам все понятно?
— Да, ма’ам.
Начальница коротко взглянула на нее. Кажется, она хотела добавить что-то еще, но передумала.
— Желаю успеха, — сказала она. — Свободны.
Лейла отдала честь, лихо крутанулась через левое плечо и вышла из кабинета. Она прошла через приемную. Другие женщины проводили ее любопытными взглядами, но она не проронила ни слова.
У входа стоял грузовик. Хамид жестом показал на машину.
— Ваш лимузин подан.
Лейла кивнула, молча залезла в кузов и села на скамью. Меньше чем за полчаса все места были заняты.
Они все были теперь по-особому молчаливы. Неожиданно все оказались чужими друг дружке, связанные приказом, опасаясь нечаянно сболтнуть лишнее.
Первой нарушила напряженное молчание Соад.
— А знаете, — начала она на своем грубоватом египетском говоре, — я уже начинаю скучать по этому месту. Здесь было не так уж плохо, и тут я потрахалась как никогда раньше.
Всем стало весело от ее признания, и завязалась обычная общая болтовня. Было столько всякой всячины, о которой сейчас вспоминалось, и можно было всласть позубоскалить — всякие происшествия, ошибки и даже немалые трудности. Прошло еще полчаса, а грузовик все не трогался.
— Чего мы дожидаемся? — спросил кто-то у Хамида.
— Начальницу, — ответил он. — Вот-вот должна выйти.
Он был прав. В следующий момент она появилась в двери барака. Все сразу замолкли и уставились на нее.
Они впервые увидели ее не в униформе. На ней был кургузый шерстяной костюмчик из Франции. Жакет был слишком короток, юбка чересчур длинна. Швы ее чулок шли винтом, и в туфлях на каблуках она передвигалась с большим для себя неудобством. Ее былой командирский вид бесследно улетучился. Даже лицо как-то обрюзгло, исчезло всегдашнее выражение уверенности.
Будь она малость потолще, ничуть не отличалась бы от моей мамы, подумалось Лейле. Или от любой другой женщины в нашей семье.
Хамид распахнул дверцу, и начальница заняла место в кабине рядом с водителем. Хамид обежал вокруг и через задний борт вскарабкался к женщинам.
— Порядок! — крикнул он водителю.
Выносили остатки мебели, когда они выезжали на дорогу и пристраивались к колонне грузовиков. Потом подъехал последний, посигналил гудком. Головная машина тронулась, за ней вытянулась вся колонна и направилась по шоссе в сторону побережья.
На повороте они бросили прощальный взгляд на бывший лагерь, и дорога начала огибать гору с юга. Она была такая же, как вчера, пустынная и заброшенная. Женщины опять приумолкли. Не слышно было шуток. Все углубились в свои собственные раздумья.
Они были в пути меньше часа, когда услыхали взрыв где-то в районе их лагеря. В следующий момент над ними раздался вой реактивных двигателей, и самолет сбросил бомбы на передние машины. Грузовик в голове колонны был объят пламенем.
Хамид встал у заднего борта и высунулся из-под тента:
— Израильские истребители! — крикнул он шоферу. — Съезжай с дороги!
Но в реве самолетов и грохоте разрывов шофер не расслышал его слов. Вместо этого нажал на газ — и врезался в передний грузовик. В то же мгновенье еще один истребитель-бомбардировщик низко пронесся над колонной.
Часто засвистели пули. Еще один грузовик был подожжен и взорвался. Женщины с визгом кинулись к заднему борту и стали выпрыгивать из кузова.
— Ложись! — заорал Хамид. — Скатывайся в кювет!
Лейла действовала машинально. Спрыгнув наземь, упала и перекатилась к обочине, в придорожную канаву, пряча голову.
Следующий истребитель зашел на колонну. Лейла увидела огненные хвосты выпущенных ракет. В клуб дыма взрывались один за другим грузовики.
— Почему мы по ним не стреляем? — услышала она чей-то голос.
— Из чего стрелять? — кричал кто-то. — Все винтовки в одном грузовике!
Рядом с Лейлой примостилась в канаве какая-то женщина. Лейла слышала ее рыдания. Она не подняла головы посмотреть — еще один истребитель атаковал колонну.
На этот раз снаряд попал в машину их взвода. Грузовик взорвался, душераздирающие крики женщин резали уши. Вокруг падали куски искореженного металла и человеческих тел.
Она силилась как можно глубже вдавиться в вонючее дно канавы. Как-то надо было спастись от смерти, которую швыряли в них с неба летучие монстры.
Опять раздался рев истребителей, визг ракет и грохот разрывов. А потом так же внезапно, как налетели, взмыв в синее поднебесье и блеснув голубыми звездами на фюзеляжах, самолеты унеслись на запад.
На короткое время воцарилась тишина, потом воздух начали раздирать крики боли и мук. Стоны и вопли, мольбы о помощи. Лейла медленно подняла голову над канавой.
На дороге зашевелились еще несколько человек. Она обернулась посмотреть, кто была спрыгнувшая к ней в кювет женщина.
— Соад, — шепнула она. — Как ты? Жива?..
Египтянка с трудом повернула к ней голову.
— Кажется, я ранена, — проговорила она необычным для нее слабым голосом.
— Давай помогу, — сказала Лейла, придвигаясь к ней.
— Спасибо, — шепнула Соад.
Она попыталась приподнять голову, но тут же уронила ее. Кровь хлынула у нее изо рта и из носа, растекаясь по земле, затем глаза ее изумленно расширились.
Лейла не могла отвести взгляд. Впервые в жизни она видела, как умирает человек. Соад мертва! Лейлу обдало холодом. Она принудила себя отвернуться и встать.
Она вылезла из канавы. Шоссе и земля вокруг были покрыты обломками. Перед ней лежала оторванная рука. На пальце искрилось бриллиантом кольцо. Перешагнув через руку, она машинально направилась к грузовику их взвода, вернее к тому, что от него осталось, — искореженное железо и изуродованные человеческие тела вокруг. Она тупо посмотрела на все это, потом подошла к кабине. Труп начальницы лежал на трупе шофера, юбка скрученно обтянула толстые бедра.
Краем глаза Лейла уловила движение сбоку от себя. Солдат, присев на корточки перед той же оторванной рукой, стягивал с пальца кольцо. Сняв, он отбросил руку, внимательно рассмотрел бриллиант и спрятал в карман. Почувствовав на себе ее взгляд, поднял глаза на Лейлу.
Она молчала.
Солдат глупо ухмыльнулся.
— Мертвым ничего не нужно, — сказал он и пошел за грузовик.
К горлу подступила тошнота, она согнулась в три погибели, и ее вырвало на дорогу. Она почувствовала, что теряет сознание, зашаталась, но тут чья-то сильная рука обняла ее за плечи.
— Спокойно, — сказал Хамид.
Она чувствовала в себе пустоту, слабость, и ее трясло. Она уткнулась лицом в его плечо.
— За что!.. — плакала она. — Мы же ничего им не сделали.
— Война, — сказал Хамид.
Она посмотрела на него. На щеке была кровь.
— Начальство знало, что будет налет, потому и снялись как по тревоге.
Хамид ничего на это не ответил.
— Это же глупость — в таком случае… — сказала она возмущенно. — Гнать машины по шоссе одной колонной. Предоставить им такую мишень… — Хамид равнодушно посмотрел на нее. — Для чего нас обучали? Чтобы перебить, как овец?
— Да ничего особенного и не случилось, если сегодня вечером послушаем наше радио, — откликнулся он. — Думаю, сообщат, что мы героически сбили по меньшей мере шесть израильских самолетов.
— Что за чушь ты городишь? — спросила она в недоумении. — Ты что, спятил? Мы не сделали ни одного выстрела.
Его голос был спокоен.
— Вот именно. И я про то. Но есть сто миллионов арабов, которые здесь не были и ничего не видели.
— Евреи!.. Они же звери. Мы были беззащитны, и все-таки они налетели.
— Вчера мы одержали большую победу, если верить нашему радио, — сказал он. — В Тель-Авиве взорвали школьный автобус, убито тридцать детей. Я думаю, они нам сегодня показали, что им это не понравилось.
— Правильно считает наше «Братство», — сказала она. — Единственный способ остановить их — это их уничтожить.
Он молча посмотрел на нее, затем полез в карман, достал сигарету и закурил. Выпустил дым через нос.
