З-Омби:
— Понтогон затраханный. Любой дурак так сможет.
Мертвый пацан:
— Давай-ка попробуй. Посмотрим.
З-Омби:
— Иди нах, сопля, не путайся под ногами.
Убейца:
— В рог дать?
Мертвый пацан:
— Потише, парни. Ведите себя хорошо.
Я стоял за забором и все видел. Сперва З-Омби толкнул пацана, потом Убейца. Потом пацан толкнул Убейцу. Глаза у всех налились кровью. Шло по нарастающей: то они его пихнут, то он кого-нибудь из них. Наконец пацан так толкнул Убейцу, что тот упал, футболка задралась и стала видна ручка отвертки, заткнутой сзади за пояс. Даже звуки ударов были хорошо слышны. Никто не собирался останавливаться, словно кто-то нажал не на ту кнопку и махач будет продолжаться, пока батарейки не сядут. Участники игры, в основном ребята помладше вроде меня, стояли и смотрели. Драка закончилась, только когда кто-то попытался спереть у пацана велик. Тут уж, ясное дело, бросай все и лови вора.
Убейца:
— Перебздел! Очко заиграло!
З-Омби:
— Беги, беги!
Я думал, представлению конец, но пацан сел на свой велосипед и вернулся назад. Набрал полный рот воды из бутылки и как фыркнет на Убейцу. И майку ему залил, и вообще.
Мертвый пацан:
— Это у тебя очко играет, ссыкун!
И укатил. Убейца был злой как черт. Вода с него так и капала. Мальчишка из тех, что помладше, кинул в него мячом.
Мальчишка из тех, что помладше:
— Ссыкун!
Вот тут-то я понял: кого-нибудь обязательно убьют, и быстренько побежал домой, чтобы только не меня. Дело было давным-давно, я только приехал в Англию. Сейчас баскетбольная площадка почти все время пустая. Кто-то порвал сетки и попытался поджечь столбы. А корзина без сетки вроде как и не корзина.
Дин лежит на земле под баскетбольной корзиной, глаза закрыты, руки разбросаны в стороны, будто у ангела.
Дин:
— Да не чувствую я ничего, говорю же тебе!
Я:
— Это все потому, что он не был с тобой знаком, дух тебе не доверяет, не знает, друг ты или враг. Все путем, дух, он со мной. Мы хотим помочь.
З-Омби:
— Эй, и что тут парочка недоумков вытворяет? Наркоты на завтрак объелись?
З-Омби и Шиззи блокировали калитку. За оградой маячит Убейца, на нем висит Микита. Я быстро перебрасываю через забор телефон Лидии, авось в траве не заметят.
Шиззи:
— Знаете, что границу нарушили? Платите теперь налог. Сколько у вас с собой?
Дин:
— Нисколько.
Шиззи:
— Не зли меня.
Заставляет Дина вывернуть карманы. У Дина при себе 63 пенса. Шиззи отбирает. Ничего не могу поделать. Бежать тоже некуда.
Шиззи:
— А кроссовки?
Дин:
— Что кроссовки?
Шиззи:
— Скидывай, пока в бубен не заработал. Повторять не буду.
Дин снимает кроссовки. На носках у него теннисист. Это и есть его самые любимые носки? Вопрос не ко времени.
В кроссовках ничего не спрятано.
З-Омби:
— А как насчет тебя, Гана? Колись, что заныкал?
Я:
— Ничего.
В животе у меня делается холодно. Сжимаю в кармане кошелек мертвого пацана с фоткой.
Шиззи:
— Что это там у тебя?
Хватает меня за руку и тянет. Стараюсь затолкать ее поглубже в карман. Напрягаюсь изо всех сил, сжимаю пальцы. Передо мной возникает лицо мертвого пацана, живое и смеющееся. Никто нас не разлучит. Тут Шиззи наступает мне на ногу залезает в карман и вытаскивает кошелек. Фотка падает на землю.
Шиззи:
— Что это? А денег нет? Где бабло?
Обыскивает кошелек (там пусто) и отбрасывает в сторону словно никому не нужный мусор, никчемную ничью вещь. Убейца подбирает фотку. Делается тихо. Лицо у Убейцы застывает. Он не отрываясь смотрит на фотку, будто хочет сжечь ее взглядом.
Убейца:
— Откуда это у вас?
Дин:
— Нашли.
Микита:
— Да это ерунда. Всего-навсего фото, оно ничего не значит.
Убейца:
— Тебе-то почем знать? Тоже мне эксперт. «Значит — не значит».
Микита:
— Я просто сказала свое мнение, мальчики.
Убейца:
— Отлипни от меня.
Стряхивает Микиту. Та отлетает в сторону. Сама виновата, нечего было вешаться на шею. Дин надевает кроссовки. Воздух сгустился от преступных мыслей, я будто тону в море черноты. Убейца ест глазами фотку.
Не удивлюсь, если она загорится прямо у него в руках.
З-Омби:
— Реши вопрос. Раз и навсегда. Ну?
Убейца:
— А если мне не хочется? Это дерьмо зашло слишком далеко. Все, конец.
З-Омби:
— Это я скажу, когда конец. Вали отсюда, без тебя разберемся. Давай сюда фотку и вали!
Он забирает у Убейцы фотку и пинает его в зад, чтобы пошевеливался. Микита снова вешается на шею Убейце, он ее отталкивает и, чуть не плача, срывается с места. Перебегает через дорогу, локти нарастопырку, как у девчонки. Мне его даже делается жалко, откуда-то появляется симпатия. Все они симпатичные, когда уходят прочь.
З-Омби поджигает фотку мертвого пацана зажигалкой, дух рассыпается на мелкие искорки, дым расходится в воздухе. Бежать некуда.
З-Омби:
— Шиззи, прикрой ворота. Чтобы эта парочка никуда не свалила.
Шиззи перекрывает нам дорогу. Ищу глазами, не раздвинуты ли где прутья забора, но щели, чтобы можно было пролезть, что-то не видно. Мы с Дином жмемся друг к другу. З-Омби направляется к нам, и глаза у него даже не бешеные. Спокойные у него глаза. Он решился. Тянет руку к заднему карману штанов. Знаю, там у него боевой нож. В окнах домов ни души, спасать нас некому. З-Омби поднимает капюшон.
Ты приближаешься со стороны солнца. Сюда, голубь, помоги нам!
Лидия:
— А ну отойдите от него! Я звоню в полицию!
У меня чуть сердце из груди не выпрыгивает. Оборачиваюсь: Лидия с той стороны забора снимает на свой мобильник. Значит, нашла, куда я его зашвырнул. Значит, почувствовала, что я попал в беду.
З-Омби:
— Хватай ее!
Я:
— Беги!
Шиззи бросается к моей сестре. Мне остается только молиться. Вижу, как ты гадишь на лету, дерьмо пролетает у самого носа З-Омби. Он отпрыгивает в сторону, и мы с Дином используем момент и проскальзываем в ворота, где уже нет Шиззи.
З-Омби:
— Убью, нах!
Проверять правдивость его слов нет времени. Впереди несется Лидия, бегу за ней. Ни в коем случае не терять ее из виду! Во рту появляется привкус дождя. Беги, не останавливайся, шевели копытами, а то все рухнет! Быстро оглядываюсь. З-Омби не видать, да и Шиззи куда-то делся. Все равно бегу во весь дух. Мы тормозим только возле магазинов.
Лидия:
— Библиотека! Быстрее!
Врываемся в большую библиотеку здесь мы в безопасности. Взлетаем по лестнице к компьютерам. Переводим дух. Лидия показывает нам отснятые кадры. Она все зафиксировала: и Убейцу, впавшего в печаль, и как З-Омби сжигает фотку мертвого пацана. Вовремя же она появилась.
Дин:
— Не вздумай стереть.
Лидия:
— Еще чего! Что у вас за разборка?
Я:
— Мы просто выполняли свой долг.
Лидия:
— Ой, попадет тебе от мамы.
Отправляет видео по электронной почте Абене: так оно сохраннее будет. Это отнимает кучу времени, так что мы вроде переждали опасность.
Дома я запираю все запоры и с открытыми глазами выпиваю целый стакан воды. Писаю, а облака словно и нет. Одни пузырьки в средстве для унитазов.
Я бы сделал больше, но после драки с сороками не могу быстро двигаться, я бы спас тебя, но это место не мое. Босс любит повторять: они только куски мяса, облекающие ярко пылающую звезду. Мы не оплакиваем прохудившуюся оболочку мы приветствуем высвободившуюся звезду. На сплетенных боссом веревках мы тянем ее на нужное место, пусть светит сквозь осыпающуюся краску прошлой жизни, озаряет скорбящей матери дорогу, ведущую обратно к ее богу.
Дождь льет, море поднимается, а ты идешь, всем назло, никого не слушая, идешь, влекомый стальным инстинктом или мягким компромиссом, идешь, потому что таким появился на свет. Ты идешь, и мы любим тебя за это.
Мы будем скучать, когда ты пройдешь свой путь до конца.
* * *
Коннор Грин наступил на трещину нарочно топнул прямо по ней. Заклятие разрушено, и летние каникулы теперь коту под хвост. И все из-за Коннора Грина. Каждый из нас треснул его. Он сам разрешил. Сказал, ему без разницы.
Кайл Барнс:
— Ну ты, жопа! Зачем?!
Коннор Грин:
— Такое было настроение. И что с того? Не заклятие, а дерьмо какое-то.
Кайл Барнс:
— Сам ты дерьмо.
Коннор Грин:
— Зато я знаю кое-что, а вы — нет. Мне известно, кто пришил пацана.
Натан Бойд:
— Какого пацана?
Коннор Грин:
— Которого зарезали возле «Цыплят Джо». Я все видел.
В животе у меня похолодело. Все во мне замерло, даже кровь в жилах перестала течь.
Коннор Грин:
— Серьезно. Я проезжал мимо и видел, как в пацана воткнули нож и как Жермен Брент рвал оттуда когти. Все своими глазами видел.
