23 октября 1932
«Переименовать! Приказ…»
— «Переименовать!» Приказ —Одно, народный глас — другое.Так, погребенья через час,Пошла «Волошинскою горою»
Гора, названье ЯнычарНосившая — четыре века.А у почтительных татар:— Гора Большого Человека.
22 мая 1935
«Над вороным утесом…»
Над вороным утесом —Белой зари рукав.Ногу — уже с заносомБега — с трудом вкопав
В землю, смеясь, что первойВстала, в зари венце —Макс! мне было — так верноЖдать на твоем крыльце!
Позже, отвесным полднем,Под колокольцы коз,С всхолмья да на восхолмье,С глыбы да на утес —
По трехсаженным креслам:— Тронам иных эпох! —Макс! мне было — так лестноЛезть за тобою — Бог
Знает куда! Да, видыВидящим — путь скалист.С глыбы на пирамиду,С рыбы — на обелиск…
Ну, а потом, на плоскойВышке — орлы вокруг —Макс! мне было — так простоЕсть у тебя из рук,
Божьих или медвежьих,Опережавших «дай»,Рук неизменно-брежных,За воспаленный край
Раны умевших братьсяВ веры сплошном луче.Макс, мне было так братскиСпать на твоем плече!
(Горы… Себе на гореВидится мне одноМесто: с него два моряБыли видны по дно
Бездны… два моря сразу!Дщери иной поры,Кто вам свои два глазаПреподнесет с горы?)
…Только теперь, в подполье,Вижу, когда потухСвет — до чего мне вольноБыло в охвате двух
Рук твоих… В первых встречныхЦарстве — о сам суди,Макс, до чего мне вечноБыло в твоей груди!
* * *
Пусть ни единой травки,Площе, чем на столе —Макс! мне будет — так мягкоСпать на твоей скале!
28 октября 1932
«Темная сила…»
Темная сила!Мра-ремесло!Скольких сгубило,Как малых — спасло.
<1932>
«Никуда не уехали — ты да я…»
Никуда не уехали — ты да я —Обернулись прорехами — все моря!Совладельцам пятерки рваной —Океаны не по карману!
Нищеты вековечная сухомять!Снова лето, как корку, всухую мять!Обернулось нам море — мелью:Наше лето — другие съели!
С жиру лопающиеся: жир — их «лоск»,Что не только что масло едят, а мозгНаш — в поэмах, в сонатах, в сводах:Людоеды в парижских модах!
Нами — лакомящиеся: франк — за вход.О, урод, как водой туалетной — ротСполоснувший — бессмертной песней!Будьте прокляты вы — за весь мой
Стыд: вам руку жать, когда зуд в горсти, —Пятью пальцами — да от всех пятиЧувств — на память о чувствах добрых —Через все вам лицо — автограф!
1932–1935
Стол
«Мой письменный верный стол Спасибо за то, что шел…»
Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что шелСо мною по всем путям.Меня охранял — как шрам.
Мой письменный вьючный мул!Спасибо, что ног не гнулПод ношей, поклажу грез —Спасибо — что нес и нес.
Строжайшее из зерцал!Спасибо за то, что стал— Соблазнам мирским порог —Всем радостям поперек,
Всем низостям — наотрез!Дубовый противовесЛьву ненависти, слонуОбиды — всему, всему.
Мой зáживо смертный тес!Спасибо, что рос и росСо мною, по мере делНастольных — большал, ширел,
Так ширился, до широт —Таких, что, раскрывши рот,Схватясь за столовый кант…— Меня заливал, как штранд!
К себе пригвоздив чуть свет —Спасибо за то, что — вследСрывался! На всех путяхМеня настигал, как шах —
Беглянку.— Назад, на стул!Спасибо за то, что блюлИ гнул. У невечных благМеня отбивал — как маг —
Сомнамбулу.Битв рубцы,Стол, выстроивший в столбцыГорящие: жил багрец!Деяний моих столбец!
Столп столпника, уст затвор —Ты был мне престол, простор —Тем был мне, что морю толпЕврейских — горящий столп!
Так будь же благословен —Лбом, лóктем, узлом коленИспытанный, — как пилаВ грудь въевшийся — край стола!
Июль 1933
«Тридцатая годовщина Союза — верней любви…»
Тридцатая годовщинаСоюза — верней любви.Я знаю твои морщины,Как знаешь и ты — мои,
Которых — не ты ли — автор?Съедавший за дестью десть,Учивший, что нету — завтра,Что только сегодня — есть.
И деньги, и письма с почты —Стол — сбрасывавший — в поток!Твердивший, что каждой строчкиСегодня — последний срок.
Грозивший, что счетом ложекСоздателю не воздашь,Что завтра меня положат —Дурищу — да на тебя ж!
«Тридцатая годовщина Союза — держись, злецы…»
Тридцатая годовщинаСоюза — держись, злецы!Я знаю твои морщины,Изъяны, рубцы, зубцы —
Малейшую из зазубрин!(Зубами — коль стих не шел!)Да, был человек возлюблен!И сей человек был — стол
Сосновый. Не мне на всхолмьеБерезу берёг карел!Порой еще с слезкой смольной,Но вдруг — через ночь — старел,
Разумнел — так школьник дерзостьСдает под мужской нажим.Сажусь — еле доску держит,Побьюсь — точно век дружим!
Ты — стоя, в упор, я — спинуСогнувши — пиши! пиши! —Которую десятинуВспахали, версту — прошли,
Покрыли: письмом — красивейНе сыщешь в державе всей!Не меньше, чем пол-РоссииПокрыто рукою сей!
Сосновый, дубовый, в лакеГрошовом, с кольцом в ноздрях,Садовый, столовый — всякий,Лишь бы не на трех ногах!
Как трех Самозванцев в бракеПризнавшая тёзка — тот!Бильярдный, базарный — всякий —Лишь бы не сдавал высот
Заветных. Когда ж подастсяЖелезный — под локтевымНапором, столов — богатство!Вот пень: не обнять двоим!
А паперть? А край колодца?А старой могилы — пласт?Лишь только б мои два локтяВсегда утверждали: — даст
Бог! Есть Бог! Поэт — устройчив:Всё — стол ему, всё — престол!Но лучше всего, всех стойче —Ты, — мой наколенный стол!
Около 15 июля 1933 — 29–30 октября 1935
«Обидел и обошел…»
Обидел и обошел?Спасибо за то, что — столДал, стойкий, врагам на страхСтол — на четырех ногах
Упорства. Скорей — скалуСворотишь! И лоб — к столуПодстатный, и локоть под —Чтоб лоб свой держать, как свод.
— А прочего дал в обрез?А прочный, во весь мой вес,Просторный, — во весь мой бег,Стол — вечный — на весь мой век!
Спасибо тебе, Столяр,За доску — во весь мой дар,За ножки — прочней химерПарижских, за вещь — в размер.
«Мой письменный верный стол Спасибо за то, что ствол…»
Мой письменный верный стол!Спасибо за то, что стволОтдав мне, чтоб стать — столом,Остался — живым стволом!
С листвы молодой игройНад бровью, с живой корой,С слезами живой смолы,С корнями до дна земли!
17 июля 1933
