«В сапогах, подкованных железом…»
«В гробу, в обыкновенном тeмном костюме, в устойчивых, гpyбых ботинках, подбитых железом, лежит величайший поэт революции».
(«Однодневная газета», 24 апреля 1920 г.)
В сапогах, подкованных железом,В сапогах, в которых гору брал —Никаким обходом ни объездомНе доставшийся бы перевал —
Израсходованных до сияньяЗа двадцатилетний перегон.Гору пролетарского Синая,На котором праводатель — он.
В сапогах — двустопная жилплощадь,Чтоб не вмешивался жилотдел —В сапогах, в которых, понаморщась,Гору нес — и брал — и клял — и пел —
В сапогах и до и без отказуПо невспаханностям Октября,В сапогах — почти что водолаза:Пехотинца, чище ж говоря:
В сапогах великого похода,На донбассовских, небось, гвоздях.Гору горя своего народаСтапятидесяти (Госиздат)
Миллионного… — В котором родеСвоего, когда который год:«Ничего-де своего в заводе!»Всех народов горя гору — вот.
Так вот в этих — про его Рольс-РойсыГоворок еще не приутих —Мертвый пионерам крикнул: Стройся!В сапогах — свидетельствующих.
«И полушки не поставишь…»
Любовная лодка разбилась о быт.
И полушки не поставишьНа такого главаря.Лодка-то твоя, товарищ,Из какого словаря?
В лодке, да еще в любовнойЗапрокинуться — скандал!Разин — чем тебе не ровня? —Лучше с бытом совладал.
Эко новшество — лекарствоХлещущее, что твой кран!Парень, не по-пролетарскиДействуешь — а что твой пан!
Стоило ж в богов и в маткуНас, чтоб — кровь, а не рассвет! —Класса белую подкладкуВыворотить напослед.
Вроде юнкера, на ТóскеВыстрелившего — с тоски!Парень! не по-маяковскиДействуешь: по-шаховски.
Фуражечку б на бровишкиИ — прощай, моя джаным!Правнуком своим проживши,Кончил — прадедом своим.
То-то же, как на поверкуВыйдем — стыд тебя заест:Совето-российский Вертер.Дворяно-российский жест.
Только раньше — в околодок,Нынче ж…— Враг ты мой родной!Никаких любовных лодокНовых — нету под луной.
«Выстрел — в самую душу…»
Выстрел — в самую душу,Как только что по врагам.Богоборцем разрушенСегодня последний храм.
Еще раз не осекся,И, в точку попав — усоп.Было стало быть сердце,Коль выстрелу следом — стоп.
(Зарубежье, встречаясь:«Ну, казус! Каков фугас!Значит — тоже сердца есть?И с той же, что и у нас?»)
Выстрел — в самую точку,Как в ярмарочную цель.(Часто — левую мочкуОтбривши — с женой в постель.)
Молодец! Не прошибся!А женщины ради — что ж!И Елену паршивкой— Подумавши — назовешь.
Лишь одним, зато знатно,Нас лефовец удивил:Только вправо и знавшийПалить-то, а тут — слевил.
Кабы в правую — свёрк быЛанцетик — и здрав ваш шеф.Выстрел в левую створку:Ну в самый-те Центропев!
«Советским вельможей…»
Зерна огненного цвета
Брошу на ладонь,
Чтоб предстал он в бездне света
Красный как огонь.
Советским вельможей,При полном Синоде…— Здорово, Сережа!— Здорово, Володя!
Умаялся? — Малость.— По общим? — По личным.— Стрелялось? — Привычно.— Горелось? — Отлично.
— Так стало быть пожил?— Пасс в нек’тором роде.…Негоже, Сережа!…Негоже, Володя!
А помнишь, как матомВо весь свой эстрадныйБасище — меня-тоОбкладывал? — Ладно
Уж… — Вот-те и шлюпкаЛюбовная лодка!Ужель из-за юбки?— Хужей из-за водки.
Опухшая рожа.С тех пор и на взводе?Негоже, Сережа.— Негоже, Володя.
А впрочем — не бритва —Сработано чисто.Так стало быть битаКартишка? — Сочится.
— Приложь подорожник.— Хорош и коллодий.Приложим, Сережа?— Приложим, Володя.
А что на Paccee —На матушке? — То естьГде? — В ЭсэсэсереЧто нового? — Строят.
Родители — рóдят,Вредители — точут,Издатели — водят,Писатели — строчут.
Мост новый заложен,Да смыт половодьем.Все то же, Сережа!— Все то же, Володя.
А певчая стая?— Народ, знаешь, тертый!Нам лавры сплетая,У нас как у мертвых
Прут. Старую РостуДа завтрашним лаком.Да не обойдешьсяС одним Пастернаком.
Хошь, руку приложимНа ихнем безводье?Приложим, Сережа?— Приложим, Володя!
Еще тебе кланяется…— А что добрыйНаш Льсан Алексаныч?— Вон — ангелом! — Федор
Кузьмич? — На канале:По красные щекиПошел. — Гумилев Николай?— На Востоке.
(В кровавой рогоже,На полной подводе…)— Все то же, Сережа.— Все то же, Володя.
А коли все то же,Володя, мил-друг мой —Вновь руки наложим,Володя, хоть рук — и —
Нет.— Хотя и нету,Сережа, мил-брат мой,Под царство и этоПодложим гранату!
И на раствороженномНами Восходе —Заложим, Сережа!— Заложим, Володя!
«Много храмов разрушил…»
Много храмов разрушил,А этот — ценней всего.Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.
Савойя, август 1930
Лучина
До Эйфелевой — рукоюПодать! Подавай и лезь.Но каждый из нас — такоеЗрел, зрит, говорю, и днесь,
Что скушным и некрасивымНам кажется <ваш> Париж.«Россия моя, Россия,Зачем так ярко горишь?»
Июнь 1931
Стихи к Пушкину
«Бич жандармов, бог студентов…»
Бич жандармов, бог студентов,Желчь мужей, услада жен,Пушкин — в роли монумента?Гостя каменного? — он,
Скалозубый, нагловзорыйПушкин — в роли Командора?
Критик — нóя, нытик — вторя:«Где же пушкинское (взрыд)Чувство меры?» Чувство — моряПозабыли — о гранит
Бьющегося? Тот, солёныйПушкин — в роли лексикона?
Две ноги свои — погреться —Вытянувший, и на столВспрыгнувший при СамодержцеАфриканский самовол —
Наших прадедов умора —Пушкин — в роли гувернера?
Черного не перекраситьВ белого — неисправим!Недурен российский классик,Небо Африки — своим
Звавший, невское — проклятым!— Пушкин — в роли русопята?
Ох, брадатые авгуры!Задал, задал бы вам балТот, кто царскую цензуруТолько с дурой рифмовал,
А «Европы Вестник» — с…Пушкин — в роли гробокопа?
К пушкинскому юбилеюТоже речь произнесем:Всех румяней и смуглееДо сих пор на свете всем,
Всех живучей и живее!Пушкин — в роли мавзолея?
То-то к пушкинским избушкамЛепитесь, что сами — хлам!Как из душа! Как из пушки —Пушкиным — по соловьям
Слóва, соколáм полета!— Пушкин — в роли пулемета!
Уши лопнули от вопля:«Перед Пушкиным во фрунт!»А куда девали пёклоГуб, куда девали — бунт
Пушкинский? уст окаянство?Пушкин — в меру пушкиньянца!
Томики поставив в шкафчик —Посмешаете ж его,Беженство свое смешавшиС белым бешенством его!
Белокровье мозга, моргаСинь — с оскалом негра, горлоКажущим…
Поскакал бы, Всадник Медный,Он со всех копыт — назад.Трусоват был Ваня бедный,Ну, а он — не трусоват.
Сей, глядевший во все страны —В роли собственной Татьяны?
Чтó вы делаете, карлы,Этот — голубей олив —Самый вольный, самый крайнийЛоб — навеки заклеймив
Низостию двуединойЗолота и середины?
«Пушкин — тога, Пушкин — схима,Пушкин — мера, Пушкин — грань…»Пушкин, Пушкин, Пушкин — имяБлагородное — как брань
Площадную — попугаи.
— Пушкин? Очень испугали!
25 июня 1931
