– То есть для тебя норма – оставлять случайных любовниц на ночь? – не приняла его шутливого тона Ульяна.
– Ты не случайная.
– Ответь.
– Для меня это совсем не норма. Наоборот, совершенно нетипично. И даже больше – я никогда еще не просил ни одну из своих дам остаться…
– А женские тапки в передней и розовый халатик, висящий на дверке ванной, для кого?
– Ты не дала мне договорить.
– Ой, прости. Продолжай, пожалуйста.
– Я никогда не просил ни одну из своих дам остаться, – повторил Егор. – Но если они того желали, не возражал. Хотя мне их присутствие особого удовольствия не доставляло.
– Почему?
– Не люблю, когда без моего ведома шарят по холодильнику и кухонным шкафчикам. Поэтому кофе завтра не ты мне будешь готовить, а я тебе… – И, засунув в рот сосиску, Баринов весело добавил: – Но позже, так и быть, разрешу тебе хозяйничать в моей квартире.
– Егор, я не останусь.
– Да кто тебя будет спрашивать? – хмыкнул тот. – Запру дверь, а ключ спрячу. Еще и телефон отберу, чтобы помощь не вызвала.
– Ты серьезно? – напряглась Ульяна.
– Мичурина, где твое чувство юмора? – с упреком протянул Егор. – Насильно мил не будешь. Не хочешь оставаться – езжай. Такси вызову, если надо, денег на него дам и до машины провожу, хотя одеваться неохота. Просто я не очень умею уговаривать, вот и придумываю, как тебя задержать. – И он замолчал, принявшись за еду.
Ульяна некоторое время смотрела на сосредоточенно поглощающего сосиски Егора. Затем рассмеялась, опрокинула в себя фужер шампанского и решительно заявила:
– Уговорил, остаюсь!
Баринов просиял, обхватил ее рукой за шею и поцеловал, предварительно вытерев губы сгибом локтя.
– Я рад! – объявил он, закончив долгий поцелуй тремя короткими чмоками. – Так рад, что готов пожертвовать для тебя своей сосиской. – И сунул ее, обкусанную до середины, Ульяне в рот.
– Какой ты щедрый! – притворно восхитилась та, прожевав ее. – И это кроме всего прочего!
– Чего прочего?
– Мало того что ты умен, привлекателен и сексуален, так еще и щедр. Просто-таки идеальный мужчина! Даже странно, что такое сокровище еще не прибрали к рукам.
– А я не даюсь.
– Закоренелый холостяк?
– Да нет… – Егор шумно выдохнул и стал чуть серьезнее. – Я мечтал иметь семью, но…
– Но не встретил достойной женщины?
– Достойных много. Но ведь женятся не на таких.
– А на каких?
– На любимых.
– То есть ты никогда не любил?
– Любил.
– Тогда почему ни разу не был женат?
– Удивляюсь, что ты еще не в курсе. Я был женат.
– Значит, ты в разводе?
Егор покачал головой. После чего встал, подошел к окну и выглянул на улицу. Но не потому, что ему было интересно, что там происходит, просто он не хотел, чтобы Ульяна видела его лицо.
– Я вдовец, Ульяна, – хрипло произнес он и замолчал.
Свою историю Баринов пока не готов был рассказать. Даже той, к кому впервые за долгие годы почувствовал нечто большее, чем обычную симпатию.
Глава 12
Егор полюбил Надю с первого взгляда, увидев ее на крыльце института, когда пришел сдавать последний вступительный экзамен. Девушка его уже сдала и с чувством облегчения курила на ступеньках. Что она впервые затянулась сигаретой, понял сразу – незнакомка держала сигарету неумело, а дым вдыхала так неглубоко, что тот попадал только в рот, но никак не в легкие. «Хочет казаться более раскованной, – мысленно улыбнулся Егор. – Бывалой и современной. А на деле чистая ромашка… Нет, василек. У нее глаза, как васильки… Синие-синие!»
Подходить к Наде, чтобы познакомиться, Баринов не стал, ему было некогда. Просто ей улыбнулся, проходя мимо. Девушка ответила ему тем же.
– Не надо курить! – не сдержался он. – Не идет тебе…
И скрылся за дверями института.
Последний экзамен Егор сдал успешно, и его зачислили. Надю тоже. Второй раз они встретились у вывешенных в фойе списков поступивших и обменялись не только приветами, но и поздравлениями. И еще представились друг другу.
– Отметим удачу? – предложил Баринов.
– Хорошо, – согласилась Надя.
В кармане Егора была невероятная сумма – целых десять рублей. Их мама выдала сыну, чтобы тот заплатил за квартиру. Но он решил потратить деньги совсем на другое.
– Пошли в «Лагуну» шампанское пить? – тоном бывалого кутилы бросил Егор. – Там уютно и кормят прилично…
На самом деле в ресторанчике на набережной он ни разу не был, а о том, что там уютно и кормят прилично, слышал от кого-то из друзей родителей.
– Ой, а давай лучше в кафе-мороженое? – испугалась Надя. – Тут, за углом… Я там часто пирожные с лимонадом покупаю.
– Нет, гулять так гулять! – отрезал Егор и, взяв девушку за руку, потащил ее к автобусной остановке.
В «Лагуне» они заняли самый лучший столик с видом на реку (днем ресторан пустовал), заказали шампанского, пирожных и по салатику. Официант, приняв заказ, скептически посмотрел на Егора, прикидывая, стоит ли того обслуживать. Спасло Баринова от позора только то, что он был крупным, с развитой мускулатурой, и ему можно было дать восемнадцать лет (а на деле едва исполнилось семнадцать). В итоге шампанское им все же принесли.
Выпив фужер, Надя захмелела и начала рассказывать о себе, а до того больше помалкивала. Оказалось, она приехала из области. Мама настаивала, чтобы дочь окончила сельхозтехникум и пошла работать к ним на ферму ветеринаром, но Надя мечтала стать экономистом и остаться жить в городе.
– А парень у тебя есть? – спросил Егор с опаской.
– Был… Мы с ним в одном классе учились и встречались три года. Но он сказал, если в город поеду, могу считать, что мы расстались… Я, как видишь, поехала.
– Дурак твой парень! – воскликнул Егор, почувствовав укол жгучей ревности.
– Просто думал, что меня город испортит… – Девушка вздохнула. – У нас в селе почти все так считают.
– Расстраиваешься из-за него?
– Уже нет, – улыбнулась Надя, и ее искренняя улыбка сразу успокоила Егора.
Когда они вышли из ресторана, пошел дождь. Да не грибной, а настоящий ливень. И чтобы укрыться от него, пришлось бежать по лужам к телефонной будке. Баринов распахнул свою джинсовую куртку и накрыл спутницу, чтобы та не промокла. Но сделал только хуже – вода лилась прямо девушке за шиворот. Однако Надя стойко это сносила. Ведь сырость – такая ерунда по сравнению с заботой Егора!
Когда домчались до будки, дождь стал стихать. Но все равно забежали в нее и закрыли дверь. Места там было мало, и стоять молодые люди могли, только тесно прижавшись друг к другу…
Егору очень хотелось Надю поцеловать, но он боялся ее спугнуть.
Наде хотелось поцеловать Егора, но она боялась показаться ему легкодоступной.
И оба мечтали о том, чтобы дождь не кончался…
Но тот прекратился минут через пять. Новоиспеченные студенты вышли из будки и отправились гулять по набережной, шлепая по лужам, хохоча и поднимая ногами тучи брызг. Им было невероятно хорошо вместе! И тепло, хотя и тот, и другая продрогли до костей…
На следующий день оба заболели. Причем серьезно. Надю даже госпитализировать с воспалением легких пришлось. А Егора мама-врач дома выхаживала. Окончательно ребята выздоровели только к первому сентября. Но уже первого встретились на тех же ступеньках, где увидели друг друга впервые. И больше не расставались.
В том, что Егор с Надей поженятся после института, сомнений не было только у них да у мамы Баринова. Когда сын привел девушку в дом и представил родителям как будущую супругу, отец его слова всерьез не воспринял (мало ли что в семнадцать лет себе напридумываешь!), а вот его жена сразу поняла, что у Егора намерения более чем серьезные. Она знала сына лучше, чем кто бы то ни было, и не сомневалась: мальчик искренне полюбил. И, похоже, полюбил достойную девушку. Надя ей сразу понравилась. Милая, воспитанная, нежная. А что из деревни, так даже хорошо – значит, цивилизацией не испорчена, многое умеет по дому. Мама Егора приняла ее как родную и уже через год стала называть «дочкой».
Отношения между молодыми людьми развивались гармонично и со временем только крепли. Егор стал первым мужчиной, Надя – его первой женщиной. Они всюду бывали вместе, не уставая друг от друга. Мысли о браке стали посещать их все чаще. Ребята даже чуть не расписались после третьего курса, уже и заявление подали. Но помешали обстоятельства – умер Надин отец, и ей стало не до свадьбы.
Поженились влюбленные сразу по окончании института. И почти тут же зачали ребенка. Благодаря маме-врачу у Егора была возможность «откосить» от армии, и он не пошел служить, остался с беременной женой и всячески ее поддерживал.
Надя родила Егору сына, наследника. Крепкого краснощекого мальчугана с папиным лицом, но с мамиными глазами: синими-синими, как васильки. Его и назвали Васильком, Васей. И стала их семья еще более счастливой. Все, кто знал Егора и Надю, удивлялись. Потому что не бывает так, чтоб все у людей было гладко! Белые полосы всегда чередуются с черными, таков закон жизни…
