Маркел, осмелев, поднялся во весь рост и с восхищением, смешанным с ужасом, смотрел на происходящее. Догадка, ирреальная, мистическая, осенила его. Неужели все дело в золотой фигурке? В том, что Умрой молился именно ей, Маркел не сомневался. Все именно так и обстояло! Что же это? Выходит, не простая безделушка, не простой кусок металла? Но Маркел ведь точно знал, что никаких богов не существует! Ладно, можно допустить, что для аборигенов, диких и не знающих никаких понятий, что-то может быть достаточно важным, но он ведь человек совершенно иного мира! Значит, фигурка не просто дает ему силу и власть над одним лишь Умроем, но и стихия не в силах причинить ему зла?! Маркел расхохотался. Ощущение собственного величия кружило голову покрепче спирта. Вразвалочку он подошел к коленопреклоненному Умрою, вынул из сумки фигурку и буквально ткнул ею в лицо бывшему партнеру.
– Теперь ты будешь мне говорить, чтобы я оставил это в горах? Никогда! Она теперь будет со мной, и я сделаю с ее помощью все, что только захочу!
Видя, что Умрой только ошалело смотрит на статуэтку, Маркел беззлобно ударил его ногой в лицо и вернулся к убитому жеребцу. Теперь стоило подумать, как поступить с местной богиней, разобраться, что еще можно делать. Может быть, она поможет найти беглецов? Впрочем, что тут гадать? Она и так уже помогла! Они наверняка где-то поблизости! Не могли же они уйти в такую погоду! Где-то спрятались, отсиживаются, пережидают. Уймется ветер, стихнет дождь, и он отыщет беглецов в два счета! Привалившись к боку мертвой лошади, Маркел запахнул поплотнее куртку и задремал.
Он проснулся от тишины. Ветер утих. Дождь прекратился. Сквозь разрывы в тучах проглядывали остро сияющие звезды. Маркел уже собирался уснуть снова, но неясная тревога охватила его. Стараясь не шевелиться, он напряженно прислушался. Какое-то движение ощущалось совсем близко. Скосив глаза, он с трудом различил медленно движущуюся человеческую фигуру. Сжавшись подобно пружине, Маркел подпустил человека поближе и что было сил выбросил ноги вперед. Умрой только охнул и отлетел, как выпущенный из катапульты камень. Маркел вскочил, бросился к упавшему и, схватив за горло, сжал. В темноте он не видел выпученных глаз жертвы, просто чувствовал, что стоит сдавить чуть сильнее – и тело затрепещет в конвульсиях. Он даже попытался это сделать, чтобы обезопасить себя навсегда, но что-то произошло. Рука, сжимавшая горло Умроя, вдруг ослабела, повисла, будто плеть. Маркел перехватил Умроя левой рукой, но с ней произошло то же самое. Не понимая, что случилось, Маркел вскочил на ноги и несколько раз со злостью ударил жертву ногами. Умрой только стонал в ответ. Махнув рукой, Маркел свистнул, подзывая оставшуюся лошадь, но так и не услышал топота копыт. Решив добить Умроя, Маркел пошарил вокруг, отыскивая камень побольше, и тут внезапная тошнота скрутила его тело. Одна только мысль о том, как камень расколет череп, вызвала новый мучительный приступ. Утершись рукавом, ощущая во рту гадостный вкус рвотных масс, Маркел опустился на землю и, схватив губами сигарету, попытался закурить. Огонек зажигалки дрожал в ослабевших руках.
Робкая заря занималась над горами. Выдохнув дым, Маркел посмотрел по сторонам и вдруг всего в каких-нибудь трехстах метрах, на скальном выступе, заметил фигуру человека. Схватив бинокль, он поднес его к глазам и ахнул: беглец всю ночь был совсем рядом. Вот он опустился на камень возле темного провала расщелины, закурил и, наклонив голову, о чем-то задумался.
Арсений вышел из пещеры и в который уже раз удивился превратностям местной погоды. После грозы, разумеется, похолодало, но пробивающиеся лучи солнца вселяли надежду, что день будет ясным. Отдаленные горные пики сияли вечным льдом, переливаясь на фоне темно-голубого неба. Мир казался удивительно прекрасным, а вот на душе было пасмурно. Спасти-то Ингу он спас, но как быть дальше, представлял с трудом. Бросить нажитое место и вместе с ней вернуться в большой мир, конечно, можно, вот только не повторится ли предыдущая история? Разве он не любил Валю?
Он видел, какие отношения выстроены в его семье. Отец ни разу не дал повода маме усомниться в том, что любит ее. Даже сейчас, когда они уже не так молоды, родители по-прежнему неразлучны. Арсений с детства мечтал о том, чтобы и в его жизни все было построено на тех же принципах, на которых он был воспитан. Арсений боялся того, что уже родилось в его сердце. Инга запала ему в душу, с первого его взгляда на нее. Он не просто спас ее – он завоевал девушку. В добрые старые времена рыцарства одного этого уже было вполне достаточно, чтобы прекрасная дама ответила взаимностью. А что происходит в настоящем мире? Как может получаться так, что девушка симпатизирует одному, живет с другим, замуж выходит за третьего, а встречаться предпочитает вообще с четвертым? По любым моральным нормам подобное просто недопустимо. Только кто может дать гарантии, что так не получится с Ингой? Девушка выглядит вполне зрелой. Не исключено, что она жила именно такой, лишенной всякой морали жизнью, и Арсений ей просто не нужен. До сих пор между ними ничего не было, хотя он уже истосковался без женщины. Впрочем, говорят, с возрастом это проходит. Вопрос, нужно ли это ей, остается открытым. Если бы Арсений мог понять, чего именно хотят женщины, жить стало бы намного проще. Как легко жить в мужском мире! Все ясно и понятно! Чтобы существовать, нужна пища, движение и иногда, когда становится совершенно невыносимо, – женщина. А как у них? Существует же движение феминисток, которые практически отрицают необходимость мужчины в жизни женщины. Или последнее увлечение гедонизмом? Что ж, с одной стороны, удовольствие само по себе конечно же не плохо, но в сочетании с махровым феминизмом, когда роль мужчины становится все больше чисто механической, утилитарной, приходится задумываться над тем, стоит ли вообще выстраивать какие-либо отношения с противоположным полом. Может, свести все общение к примитивному соитию и не думать ни о чем другом? В таком случае где грань между человеком и животным? Хотя если понаблюдать за жизнью зверей, то у них явно просматриваются симпатии и антипатии. Ведь многие живут всю жизнь парами и не расстаются до самой смерти! Причем не только звери, но и птицы. А люди? Сегодня с одним, завтра – уже с другим. Что это? Почему так происходит, или возвращаются времена развращенного Рима? Разве уже сегодня не царит в мире людей вселенский разврат? Новые Содом и Гоморра пришли в жизнь людей и заняли в нем прочное, почти узаконенное место! Что ждет человечество завтра? Слабые, никчемные, женоподобные мужчины и мужественные, самоудовлетворенные женщины? Инга не похожа на самовластную железную леди, скорее в ней видится женщина, нуждающаяся в защите и помощи, но это здесь, в экстремальных условиях. А какая она в большом мире? Там, где нет постоянной угрозы? Кто может поручиться, что она не видит в мужчине только средство для получения удовольствия? «Нет! Она не может быть такой! Иначе мир просто перевернулся с ног на голову! Пусть я не говорил, что уже люблю ее! Но разве она не видит такой простой вещи? Только ради нее я полез в чужую разборку, с единственной целью спасти, сказать ей самые важные слова и любить! Предложить ей стать моей женой? Да! И еще раз да! Прямо сейчас! Пойти, разбудить, поцеловать в сухие, чуть припухшие губы и признаться!» – думал Арсений, глядя, как свет заливает плато, как густой туман, следствие вчерашнего ливня, заполняет низины. Задумавшись, не сразу услышал за спиной легкие шаги. Обернувшись, он встретился взглядом с Ингой и тут же отвел глаза.
– Ты хорошо отдохнула? – стараясь говорить спокойно и даже немного равнодушно, спросил он.
– Да, только снилась какая-то чертовщина. Не могу вспомнить, что именно, но что-то, как мне кажется, связанное с изображениями на стенах пещеры. Как ты думаешь, там, случайно, не захоронение? Страшно как-то спать в могильном склепе.
– Нет, у местных жителей не было обычая устраивать кладбища в пещерах. Здесь основной религией был буддизм. Впрочем, и сейчас многие верят в Будду. Меня удивляет другое. Пещера своего рода храм, а такие не приняты в буддизме. Скорее всего, здесь произошло наслоение древних местных верований и современной религии. Этакий конгломерат из различных богов и течений.
– Ты меня частенько удивляешь. Твоя речь не похожа на речь человека, прожившего долгие годы в горах и не получившего приличного образования. Ты знаешь слишком много для простого охотника и читал такие книги, о которых я даже не слышала.
– Разве я тебе не говорил, что не всегда был охотником? Так что удивляться тут нечему. Лучше давай подумаем, как будем выбираться отсюда. Лошади наши, естественно, убежали. Идти нам придется довольно далеко на своих двоих. Ты готова? Выдержишь?
– Можешь не сомневаться. Я сильная!
– Верю, иначе в горы не пошла бы. Там, за камнями, небольшая лужица, можно умыться. Кофе я сейчас сварю. Придется довольствоваться только галетами и крепким кофе. Тебя устраивает такой завтрак?
