Инга удивленно посмотрела на Арсения, но, промолчав, вошла в темный подъезд.
– Нам на третий этаж, – подсказал он, слегка подталкивая Ингу к лестнице.
Широкая, устланная немного потертым ковром, она поднималась прямо перед ними. Инга шагнула на старинные каменные ступени и, на миг оглянувшись, начала подниматься. Слишком много вопросов к Арсению у нее появилось, но, чтобы задать их, нужно было собраться с мыслями. Достаточно было и того, что сама лестница ее поразила. Ей приходилось бывать в элитных домах, с охраной, накачанными консьержами, только здесь все было иначе. Просторные лестничные клетки, непомерной длины лестничные марши и, главное, запах, уютный, домашний, такой знакомый с детства, когда они жили в центре, в маленьком доме, затерянном среди послевоенных сталинок. Там тоже было уютно и тепло. Затем дом снесли, на его месте построили очередную высотку, а родителям пришлось перебраться на окраину. Этот дом уцелел. Более того, жили в нем, похоже, люди не особенно ограниченные в средствах. Все двери из настоящего старого дуба. Как и та, перед которой они остановились. Арсений повернул ключ, распахнул тяжелую высоченную дверь и просто сказал:
– Мы дома!
Инга с широко распахнутыми глазами вошла в необъятную прихожую. Яркий свет вдруг озарил ее. Это Арсений щелкнул выключателем. Сверкающий паркет, основательная вешалка, встроенная в стену. Корзина с торчащими из нее зонтиками. Ваза с живыми цветами на столике у зеркала.
– Кто здесь живет? – с замиранием спросила Инга.
– Мы! – как-то обыденно ответил Арсений и, поставив сумку, взял Ингу под руку. – Для начала нам стоит подумать о хлебе насущном! Пойдем на кухню, сварим кофе, а после я тебя ознакомлю со всеми здешними достопримечательностями.
Инга окончательно растерялась. Идеальная чистота и в прихожей, и на кухне явственно свидетельствовала о том, что порядок здесь навели самое позднее вчера. Значит, к приезду Арсения готовились. Но кто?
– Это Леокадия Марковна! Наша домоуправительница. Она живет неподалеку, присматривает за домом в наше отсутствие, помогает всем, чем только может, – пояснил Арсений, отвечая на незаданный вопрос.
– А твои родители?
– Отец – военный атташе. Сейчас он в Испании. Мама, как и положено верной и преданной жене, вместе с ним. Я у них единственный сын.
– Но ты мне ничего не говорил!
– А ты и не спрашивала. Да и зачем рассказывать? – удивленно воскликнул Арсений, привычно засыпая зерна в кофемолку.
– Тогда почему ты оказался в тайге? – растерянно спросила Инга.
– А, это все очень просто. Устал, захотелось отдохнуть и собраться с мыслями. Дело в том, что я после университета начал собственный бизнес. Вполне успешный, между прочим. Только с годами понял, что деньги не главное. Основные капиталы у меня вращались в Германии. Именно по ней я специализировался, когда учился, так что раскрутиться проще было именно там. В девяносто девятом я уже практически отошел от дел. Некоторое время еще чем-то занимался, а затем бросил все и уехал.
– А квартиру кто содержит? Это ведь стоит денег, и немалых!
– Я. У меня остались некоторые счета как за границей, так и здесь. Поскольку я работал в основном в европейском секторе, соответственно и доходы были в дойчмарках. В Цюрихе оставалось чуть больше миллиона марок. После, когда перешли на евро, я не особенно беспокоился, а уж теперь, когда европейская валюта окрепла, мои капиталы увеличились почти втрое, не считая процентов по ценным бумагам. Лео-кадия Марковна самостоятельно снимает деньги на оплату счетов и собственную заработную плату. На этот счет мною даны соответствующие указания управляющему.
– Так у тебя еще и управляющий есть? – изумилась Инга.
– Ну кто-то должен заниматься финансовыми потоками! Давай оставим этот не самый важный разговор, кофе готов. Попробуй! Это мой любимый! Так как насчет замужества, не передумала?
Инга замолчала. В сознании вдруг всплыло то, чего она так опасалась, как она представит родителям бездомного бродягу Арсения, как сумеет его облагородить, поднять до уровня цивилизованного человека, а тут… Такое возможно в сказке, в анекдоте, но только не в реальной жизни! Почему он ничего не сказал ей? Это ведь подло! Она полностью раскрылась перед ним, ничего не утаила, а он… Инга даже задохнулась от негодования.
– Что ты молчишь? Тебя что-то не устраивает? – обеспокоенно спросил Арсений.
Лучше бы он этого не делал. Невинный вопрос только послужил катализатором. Он будто прорвал плотину сдержанности, и Инга, уже больше не в силах молчать, ответила. Благо ей было что сказать! Он оскорбил ее! Отнял мечту! Ведь она искренне желала его спасти. Вернуть в этот прекрасный мир, где так уютно и приятно жить! Не нужно бороться с холодом и дикими зверями. Где из крана течет горячая вода, а чтобы осветить комнату, не нужно разжигать чадящую коптилку. Где есть автомобили и Интернет. Где пищу не нужно добывать, рискуя жизнью. А он, имея все это, попросту ее бросил и спрятался от людей, от нее. Почему она должна была страдать, сомневаться, обжигаться, в то время когда он, укрывшись за непроходимыми лесами, в страшных неприступных горах, глупо отсиживался? Такое простить невозможно!
– Ты… ты просто трус! Я ненавижу тебя! – крикнула прямо в лицо Арсению Инга и бросилась к двери.
Он едва успел схватить девушку за руку. Она вырывалась, ей было больно, но что значит физическая боль по сравнению с тем, что она уже перенесла?!
– Пусти! Я хочу домой! Ты не посмеешь даже коснуться меня! – кричала Инга, чувствуя, как он притянул ее к себе, как твердые сухие губы закрывают ее рот. Она отбивалась, пыталась отстраниться, но он был намного сильнее. Дышать было уже невозможно. Голова кружилась от нехватки кислорода или от чего-то другого. Последняя какая-то вялая угасающая мысль еще напоминала Инге о том, что необходимо вырваться, оттолкнуть его от себя, выйти из ненавистной квартиры с гордо поднятой головой, а непослушные, какие-то чужие руки уже обнимали крепкую шею Арсения. Губы сами собой приоткрылись, ловили его губы…
Она почти ничего не понимала, только самым краешком сознания ощущала, как пол ушел из-под ног… Как тело стало невесомым… А после… после все исчезло… Осталась только нежность и неистовство страсти.
Когда сознание вернулось к ней, Инга попробовала вскочить, но вместо этого только потянулась со стоном.
– Ты сумасшедший! Как ты мог не сказать мне ничего? – прошептала она.
– Ты не спрашивала, да и случая подходящего не было, – просто ответил Арсений.
– Неужели ты всерьез считаешь, что после всего случившегося я выйду за тебя замуж?
– Я прошу тебя об этом. Разве я не доказал, что люблю тебя больше жизни?
– Почему ты мне этого не говорил?
– Разве? Мне казалось, что я кричу об этом непрерывно! Как лось во время гона! Да и тогда, перед отъездом, когда предложил тебе стать моей женой!
– Нет! Я хочу, чтобы ты мне сказал это не в постели! Как ты не можешь понять, что в постели можно наговорить чего угодно, а покинув ее, все тут же позабыть!
– В таком случае позволь мне сделать официальное заявление! – воскликнул Арсений и, сдернув с Инги простыню, завернулся в нее, словно в тогу. – Уважаемая госпожа Шумскас, позвольте предложить вам руку и сердце! Молю принять сей дар, ибо в случае отказа мне придется снова превратиться в чудовище.
– Я и так полюбила чудовище! Восхитительное, дикое и сумасшедшее! Верни мне простыню! Холодно! – неожиданно светло рассмеялась девушка.
– Нет! Я хочу любоваться тобой сегодня и всегда! Всю жизнь! – запротестовал Арсений и шагнул назад. Запутался. Оступился, нелепо взмахнул руками… Еще мгновение – и он рухнул бы на пол, но в последний миг как-то извернулся, довольно мягко опустился на постель рядом с испуганной Ингой и уткнулся лицом ей в колени. – Я тебя люблю! Без шутовства и игры, прошу тебя, выйди за меня. Я искал тебя слишком долго.
– Но все же ты не прав! Ты должен был рассказать мне все! – твердо заявила Инга и провела рукой по взъерошенным волосам Арсения. – А вот теперь я подумаю, стоит ли выходить за тебя замуж!
Примечания
1
На войне как на войне (фр.).
