своих людей. Те тоже внимательно смотрели на своего тысячника. На заросших мрачных лицах застыла спокойная решимость. Все понимали, что сейчас произойдет.
— Если я сложу оружие, что будет с парнями? — громко, так, что голос достиг верхушки сторожевой башни, спросил Лютвин.
— То же, что и со всеми предателями, — ответил Брайен. — Их ждет справедливый суд.
Вольное войско взорвалось негодованием. Наемники пронзительно свистели, потрясали мечами, наперебой выкрикивали советы, куда лорду-наместнику следует засунуть свою справедливость.
Лютвин вздохнул, прищурился — и светлое лезвие его тяжелого меча молнией скользнуло из ножен.
Брайен молча кивнул, опуская забрало.
— Лучники! — голос из шлема звучал глухо, как из бочки. — Разом!!!
* * *
Куланн не понимал, что стряслось. Уже двое суток от Лютвина не было никаких вестей. Зато рядом с решеткой поставили четверых здоровенных воинов, затянутых в кольчуги. На вопросы Куланна они не отвечали. А еды наемнику так никто и не принес.
Один из знатных пленников, похоже, умер — он больше не двигался. Второй хрипел в агонии.
Несколько раз Куланну давал напиться разбойник, которому длинная цепь позволяла относительно свободно ходить по темнице. Мальчишки не появлялись. Оставалось лишь гадать, что творится в городе.
Наконец на исходе третьих суток в тюрьму явился командир гвардейцев и приказал вытащить заключенного наружу. Куланна заставили подняться на ноги и повели прочь. В спину ему целились копья, гвардейцы шагали с обнаженными мечами.
— Да что происходит, чтоб вы пропали все? — не выдержал наемник.
Вместо ответа он получил несколько чувствительных ударов тупыми концами копий по ребрам и спине.
Куланна вывели на тюремный двор — и сердце его замерло. Жарко пылали костры, от вооруженных гвардейцев было не протолкнуться. Пахло паленым, отовсюду неслись стоны и душераздирающие вопли. Ноздри наемника уловили запах жареного мяса, и глаза широко распахнулись. Перед ним на коне сидел лорд-наместник Брайен и брезгливо разглядывал тысячника свысока.
— Наконец-то! — воскликнул Куланн. — Хоть ты мне можешь объяснить, что тут делается?
— Могу, — Брайен дернул плечом и кивнул головой на клетки, стоявшие на телегах. Туда запихивали закованных в цепи колодников. — Наемники подняли бунт. Он был подавлен.
— Бунт?! — У Куланна подкосились ноги. Он пошатнулся и едва не упал. — Из-за…
Наемник не справился с голосом, и ему пришлось начать заново:
— Из-за меня?
Лорд-наместник фыркнул:
— Конечно, нет. Из-за золота. Половина ваших покинула Таумрат, нарушив слово. Остальные подняли оружие против нас.
Куланн обвел взглядом двор — и узнал в грязных, окровавленных оборванцах своих братьев по оружию.
— Лютвин?.. — он уставился на Брайена налитыми кровью глазами.
— Убит, — ответил тот, пожав плечами. — Валяется где-то в канаве, как разделанная свиная туша. А насчет тебя и прочих есть личное указание короля Лугайда и Таумрата Бреса — заклеймить и отправить на галеры.
Куланн дернулся, но гвардейцы повалили его на землю ударами копий и прижали к земле. Полузадушенный наемник, забитый в колодки, не мог даже пошевелиться.
— Клеймо предателя и раба — вот единственное, чего вы достойны, жалкая падаль.
Брайен подъехал поближе и наклонился в седле, рассматривая беспомощного великана.
— Брес решил, что трупов и так слишком много, и если еще перебить всех вас, то и до мора недалеко, ведь вы начнете гнить и отравлять землю и воду, — сообщил он. А так принесете пользу. За рабов неплохо заплатят, что, с учетом военных расходов, Лугайду не лишнее. Так что прощай, Куланн Две Половины. Скоро от тебя и половины не останется, галеры перемалывают всех.
Куланн молчал. Его потащили вперед, к костру. Звероподобный палач, прятавший лицо под кожаным колпаком с прорезями для глаз, сунул в угли прут. Железо медленно багровело под ненасытными поцелуями огня.
Палач повелительно махнул рукой. Гвардейцы с гоготом приподняли Куланна, жесткая рука дернула его за ухо, задирая лицо. Палач выхватил прут из костра. Взгляд наемника остекленел. Впервые в жизни он чувствовал себя беспомощным, он, Куланн Две Половины, от одного вида которого противников охватывал ужас. Сейчас он стоял на коленях в грязи, колодки стискивали затекшие руки, а на плечи ему навалились потные стражники. Краем глаза он увидел, как мелькнуло пламя.
Когда лицо опалило жаром, Куланн невольно зажмурился. Чудовищная боль когтями разодрала щеку. В голове помутилось, перед глазами все поплыло. Куланн захрипел, сдерживая рвущийся из глотки вопль.
— Красавчик! — глумливо захохотали над ухом.
Потом его опять куда-то потащили. Куланн едва шел на подгибающихся ногах, подгоняемый тяжелыми ударами. На щеке у него алел след от поцелуя раскаленной стали: «Р».
Раб.
Щеку дергало, боль горячими волнами разбегалась от ожога по всему лицу, из глаз сами собой текли слезы, во рту появился кислый привкус с примесью железа. Куланн судорожно сглатывал слюну, пытаясь унять трясущиеся губы. Руки тоже мелко дрожали.
Глава 18
Лорелея внимательно смотрела на Хвата. Пес лежал напротив нее, всем своим видом выражая немое обожание. Ему хотелось играть: мохнатый хвост постукивал по полу, глаза озорно блестели.
— Ты хочешь сделать из него сторожа? — спросил Бакстер.
Юный лорд Рысь сидел за столом в удобном кресле и точил кинжал, искоса поглядывая на Лорелею и ее питомца.
— Скорее, телохранителя, — усмехнулась Лорелея.
— Такие бывают? — фыркнул Бакстер.
— В Авалоне были. Бегали за знатными купцами. Эти собаки охраняют не дом, а хозяина, где бы тот ни находился.
— Вряд ли из него получится телохранитель, — покосился Бакстер на Хвата. — Горные мастифы — волкодавы и пастухи. Их даже на охоту не берут.
— Если они могут охранять овец, то смогут и людей, — пожала плечами Лорелея.
— Как ты?
Лорелея подняла взгляд на мальчишку. Бакстер не выдержал и отвел глаза.
— Примерно, — ответила телохранительница.
— А ты правда… — Бакстер замялся.
— Правда — что?
— Ну… умеешь убивать по-всякому.
— В смысле, была ли я наемным убийцей у Бреса? — спросила Лорелея.
Щеки у Бакстера покраснели.
— Да, — спокойно ответила телохранительница. Убивать — моя работа. На поле боя, защищая хозяина или по приказу хозяина. Без разницы.
— И ты можешь убить кого угодно?
— К чему тебе? — Лорелея нахмурилась. Она не понимала, к чему клонит мальчишка Рысь.
— Я подумал, может, ты бы поучила меня, — смутился Бакстер.
— Чему? Как подкрасться сзади и вонзить нож под ребра? Или как правильно накинуть удавку и задушить?
— Нет, я… — Бакстер смешался и замолчал.
— Я не знаю, как этому научить, — после долгого тяжелого молчания произнесла Лорелея. — Просто идешь и убиваешь.
— Ты не похожа на убийцу.
Бакстер по-прежнему не поднимал глаз, сосредоточенно изучая рукоять своего кинжала.
— Погляди сюда, — велела Лорелея.
Бакстер неуверенно посмотрел на наемницу.
— Позови пса.
Бакстер поманил к себе Хвата. Тот радостно подбежал,
