— А еще надо смотреть на мужчин таким вот взглядом, чуть искоса и лукаво! — подхватила болтливая Хлоя. — И конечно, научись танцевать, ведь на празднике будут танцы!
— Да, королева мая должна хорошо танцевать, — кивнула Клаудия. — Ты ведь видела, как пляшут на городских праздниках?
— Мне кажется, танцевать я сумею, — заявила Вера, которой не хотелось, чтобы эти две наставницы считали ее совсем уж дикаркой.
Она еще немного побыла в доме, угостилась сладким вином, сыром, яйцами и фруктами, поговорила о Ринальдо, обещавшем вернуться в конце июня, и ушла, преисполненная искренней благодарности к женщине, еще недавно глубоко ей неприятной.
После удачного преображения своей внешности, а может, отчасти и под влиянием выпитого вина, мир казался Вере таким радостным и просветленным, что она не захотела сразу возвращаться в крепость, а пошла на морской берег и там, найдя уединенное место, принялась танцевать, вспоминая все движения танцоров, какие наблюдала во время праздничных гуляний.
Ей казалось, что она совершенно одна на этом берегу, но каково было ее удивление, когда за спиной вдруг раздался веселый мужской голос:
— Эй, прелестная плясунья!
Вера быстро обернулась, раздосадованная и слегка смущенная. Из-за прибрежной ивы вышел юноша лет восемнадцати. Он был строен, хорош собой, а бархатный камзол и золотая пряжка, скреплявшая полы плаща, указывали на его принадлежность к богатому сословию. «Должно быть, сын какого-нибудь приезжего купца», — успела подумать Вера, а юноша тут же спросил:
— Для кого вы танцуете, красавица? Для этого пустынного берега? Если бы я случайно сюда не пришел, то некому было бы и полюбоваться на ваш танец.
— А разве танцевать надо только напоказ? — пожала плечами Вера. — Я это делаю просто по зову души.
— Как чудесно вы это сказали! А почему я вас раньше не видел в Монкастро, прелестная незнакомка? Или вы приезжая?
— Нет. Скорее, это вы чужеземец, потому что я вас тоже никогда не видела, хотя живу здесь с детства.
— Чужеземец? Гм, можно сказать и так. Я в Монкастро только полгода — с тех пор, как мой отец назначен сюда консулом.
Вера тотчас вспомнила сплетни местных кумушек о том, что у консула, принадлежавшего к знатной фамилии Торселло, есть сынок по имени Федерико — молодой красавчик и щеголь, успевший вскружить голову не одной девице. Ей стало лестно, что он выразил восхищение ее красотой, и она подумала, что наверняка многие девушки сейчас хотели бы оказаться на ее месте. До сих пор Вера не придавала значения похвалам мужчин, теперь же, почувствовав себя женщиной, начала их ценить.
Она не привыкла теряться даже перед знатными господами и скоро болтала с Федерико как с равным и смеялась его незамысловатым шуткам. Но, когда юноша попытался обнять ее за талию, Вера выскользнула из его рук и рассерженно взглянула исподлобья:
— Хоть вы и сын консула, а я не позволю вам вести себя развязно со мной! Я умею за себя постоять!
Она уже хотела идти прочь, но Федерико удержал ее со словами:
— Неужели такую красавицу до сих пор никто из мужчин не обнимал? Ни за что не поверю! Ты ведь не дикарка и не монашка?
Несмотря на внешнюю браваду, Вера была неопытна и сейчас подумала о том, что наверняка ведет себя неправильно, а то и глупо. Она тряхнула головой и заявила с вызовом в голосе:
— Я не дикарка и не монашка, но требую к себе уважения.
— И ты его получишь! — заверил ее Федерико. — Только не убегай, я ведь даже не успел спросить твоего имени, хотя ты знаешь мое.
— Меня зовут Вероника, но больше я ничего не скажу. Прощайте, мне пора домой!
— Приходи завтра ближе к вечеру на это же место! — Он умоляюще, но вместе с тем дерзко посмотрел ей в глаза. — Я буду ждать тебя, Вероника! Я расскажу тебе много интересного!
— Не знаю, приду ли. — Она с бессознательным кокетством стрельнула в него глазами и, подобрав юбку, кинулась прочь. Но, взбежав на крутой берег, оглянулась и небрежно добавила: — Впрочем, я не запрещаю тебе меня ждать. Может, и приду. Только не вечером, а днем.
В девушке стремительно пробуждалось женское начало. Несколько слов, сказанных Карло, заронили зерно в подготовленную почву ее здоровой и непосредственной натуры, и теперь Вера наверстывала то, в чем отстала от других девушек. Дома она пела и кружилась, вспоминая восхищенные взгляды Федерико, и мысленно говорила кому-то невидимому: «Я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы мне искали жениха! Он сам меня нашел! И это не кто-нибудь, а сын самого консула, молодой генуэзец знатной фамилии, о котором другие девушки могут только мечтать!»
Невена удивилась беспричинной веселости девушки, но ни о чем не расспрашивала, только качала головой, считая причиной такого настроения игру молодой крови и бурный нрав Веры.
На следующий день болгарка напекла пирогов и понесла их Стефану, корабль которого готовился к отплытию. Ее отсутствие было кстати для девушки: не пришлось ничего объяснять строгой наставнице. Одевшись как можно тщательней и украсив себя полученными от Клаудии драгоценностями, Вера помчалась на свидание с юношей, которого по наивности уже готова была считать своим женихом.
Теперь, проходя мимо внутренней оборонительной стены города, она с особым интересом посматривала на консульский замок, хотя раньше он казался ей довольно угрюмым строением, обиталищем важных чиновников, от которых лучше держаться подальше. Но знакомство с сыном консула заставило ее смотреть на мрачноватые башни по-другому.
Выйдя из городских ворот, она легким шагом заспешила на берег, к пустынной бухточке, где вчера так неожиданно встретила юношу, занимавшего теперь все ее мысли.
Прячась за прибрежными кустами, она еще издали заметила лиловый плащ Федерико и нарочно помедлила, чтобы он несколько лишних минут потомился. В ней пробуждался природный инстинкт женского кокетства, хотя она сама еще этого не сознавала.
— Как славно, что ты пришла! — воскликнул Федерико, протягивая к ней руки. — А я, признаться, уже и не надеялся. Ты вчера так строго себя повела...
— Благородные девушки должны держать себя строго, — заявила Вера, вспомнив наставления, которые слышала от падре Доменико.
Юноша слегка улыбнулся:
— Да, в тебе чувствуется благородство, Вероника. Хотя я до сих пор не знаю твоего происхождения. Может, присядем и ты немного расскажешь о себе?
Он расстелил плащ на плоском, нагретом солнцем камне у прибрежного обрыва и, усадив девушку рядом с собой, положил руку ей на плечо. Она не стала отстраняться, только с усмешкой спросила:
