Я развел руками:
— Ну, если честно, то я одной ногой и там.
— Но основной вес у вас на этой ноге, — отрубил он. — А что раздвоение, так интеллигент, понятно. Исследования продолжаются только в тех странах, где хоть и делают вид, что все творится по воле народа, но ведут страну туда, куда надо, а не куда это быдло хочет. У нас немного проще с законами. Мы увидели, что нам нужно догонять развитые страны, потому слегка ослабили запреты. И один из них нам особенно важен…
Я понял по его лицу, что он хотел сказать, но замолчал, чтобы это сказал я. Еще одна проверка, ему надо знать, на какой ступени я сейчас.
— Вообще-то, — сказал я осторожно, — в области секса свободнее всего азиатские страны. В Японии и Корее уже половина игр посвящена полностью сексуальным отношениям…
Он быстро, почти обжигаясь, выпил кофе и посмотрел на кофейник. Я торопливо налил еще, а он потянулся к сахарнице.
— В Таиланде, — сказал он, наблюдая за пахучей коричневой струей, что красиво изогнулась, падая в его чашку, — и Малайзии вообще процветает даже подростковый секс! Но у них традиции, к сексу другое отношение, а я говорю про европейские страны. Все-таки ведем человечество мы, а в Азии и на Востоке только тиражируют то, что создаем. Потому так важно вести правильно. Европа все еще пуританский континент, несмотря на все эти фестивали топлес или раздуваемую моду на промискуитет. А правильно в моем понимании — это все больше и больше честности.
Я умолк, несколько ошарашенный, все-таки от жесткого бизнесмена слышать о честности как-то непривычно. Хотя, конечно, прекрасно бы жить в мире честных людей, а возможность обманывать оставить только за собой.
— Наша байма, — продолжал он, — это честный взгляд. Без ханжества. В ней сексу уделено места даже меньше, чем занимает в рилайфе.
Я сказал со вздохом:
— Вы уже знаете реакцию нашего общества. Мало того, что увольнялись, как я уже сказал. Так еще и по сети поползли слухи. На бета-тест подало заявок народу больше, чем играет в Варкрафт!.. Я как почитал на форумах, чего ждут, волосы дыбом встали. Уже слюни у всех текут, слухи ползут всякие гадкие… Скорее бы запустить, чтобы народ успокоился.
— Но ведь все готово? — спросил он. — Сервера куплены и настроены? Что вам еще? Что-то не отлажено?
— Да, — ответил я, — но это что-то выяснится в тесте. Думаю, после него понадобится не больше одного-двух месяцев, чтобы исправить замеченные баги.
— Покажите, — велел он.
Странное ощущение, когда идешь по виртуальной Москве: экран на всю стену, здания, улица с проносящимися автомобилями, небо над головой — все не просто реально, а даже реальнее, чем в rl, в том смысле, что здесь мир красочнее, ярче, интереснее.
Корневицкий быстро создал себе аватару, хотя у него их уже несколько десятков, но всякий раз придирчиво тестит новые фичи, ввел в стартовую локацию, у нас это вокзалы, а оттуда с рюкзаком гастарбайтера вышел на городскую площадь.
Мужчины у нас мужественнее, а женщины настолько женственны, что я не раз видел, как наши ребята играют женскими персонажами. Впрочем, это и в старых играх бывало, но у нас вообще…
— Класс, — сказал он, не отрывая взгляда от экрана. — Вы молодцы. Пока другие стараются добиться еще большей реалистичности, у вас хватило отваги сделать следующий шаг…
— Сделали, — ответил я честно, — и сами боимся этого Франкенштейна.
— Это понятно, — отмахнулся он. — Когда человек старых взглядов делает настолько радикально новое… все мировоззрение летит к черту!.. До этого мига мы старались только восполнить с помощью техники то, в чем нас обделила природа. Стать сильнее слонов, видеть зорче орлов, жить дольше галапагосских черепах… А сейчас пришло время сделать весь мир лучше. Вы понимаете, что вы сделали?
Я понимал, конечно, но, когда он так спросил, я ощутил, что чего-то недопонимаю, и посмотрел на него с вопросом в глазах.
— Что?
Он оглянулся, в прищуренных глазах искрился злой смех.
— Пока другие девелоперы строят миры, — сказал он раздельно, — подстраивая под реальный, вы создали такой vw, что теперь уже реальный нужно будет подстраивать под наш!
Я пробормотал ошарашенно:
— Не слишком ли круто?
— Не всегда, — сказал он, — всегда действовал на людей!.. Хорошая песня может выдавить слезу из твердокаменного, а труса заставить броситься на врага. Несуществующий, а говоря современным языком, виртуальный Павка Корчагин менял вполне реальных людей… а у вас оружие помощнее, ребята!
— У нас, — поправил я.
— У нас, — повторил он с удовольствием. — Все-таки я молодец!.. Умница. Другие не видели, а я рассмотрел в вас такие возможности!.. Нет, меня не зря иногда просто раздувает, как большую старую жабу. Нет, как аэростат!
Он быстро и умело работал манипулятором и горячими клавишами разом, взгляд не отрывался от фигурок на экране. Мне казалось, что он на глазах распухает от гордости, сытый и довольный, как кот, укравший из погреба кувшин со сметаной. Даже два кувшина.
В день открытия бета-теста желающих нахлынуло столько, что рухнул, не выдержав нагрузки, первый сервер, за ним и второй. На третий выстроилась очередь на вход. Мы поспешно подключили четвертый и пятый, а Корневицкому слезно взмолились, чтобы закупил еще не меньше трех.
Мы с Тимуром и Романом остались ночевать в офисе, остальные мониторили с удаленных компов. Теперь программный код надежно закрыт, в инет можно входить свободно, хотя от нас пересылать информацию пока что нельзя, и сорок человек поддерживали байму снаружи, а еще пятьдесят рассыпались по локациям гээмами.
— Сколько народу, — простонал Тимур. — Что они ждут, что они хотят увидеть?..
— Понятно, чего, — ответил Роман злорадно.
— Но мы же сто раз сообщали в анонсах, — сказал Тимур тоскливо, — трахаться можно только взрослым! Это значит, не ниже сорокового левла!.. А за время бета-теста вряд ли выйдут за пределы десятого…
— Но надеяться-то можно? — ответил Роман. — Кроме того, с двадцатого уже доступны поцелуи, а с тридцатого — петтинг. Шанс есть.
— Как?
— Если группой начнут прокачивать одного, — объяснил Роман. — Чтобы посмотреть, как реализован интим. Это для нас важнее стресс-тест и крэш-тест, а им подай совокупление…
…Два месяца мы не вылезали из баймы, работая там гээмами, объясняли, спасали, исправляли, гасили конфликты и недовольство, некоторые баги ухитрялись исправлять на ходу, все остальное накапливалось, чтобы после окончания теста мы могли засесть без перерывов на перекуры и выходных.
В августе ожидается конференция российских разработчиков, мы работали не только без выходных, но большая часть оставалась на ночь, чтобы прикорнуть на два-три часа там же, у рабочего стола, утром снова и снова вылавливать крупных блох, мелких — потом, потом, зато прямо на конфе успеем сообщить о точной дате релиза.
Тимур, сам усталый и в помятой одежде, с неудовольствием поглядывал на Гулько: тот уже неделю спал в офисе, от него пахло крепким мужским потом..
— Тебе, кстати, — сказал он сварливо, — не мешало бы заглянуть к дизайнерам одежды. Хотя бы по дороге домой. Одеваешься хрен знает как…
— А что не так? — удивился Гулько.
— Да штаны у тебя какие-то… — сообщил Тимур злобно. — В музее украл, что ли? Позапрошлым веком попахивает. Конкистадоры в таких… И эта рубашка… Что за рубашка?
— А что не так? — повторил Гулько с недоумением.
— Чудак, ты хоть обращаешь внимание, что мода изменилась?
Гулько с достоинством пожал плечами.
— Я не настолько ничтожество, чтобы обращать внимание на моду. К тому же конкистадоры, по-моему, были неплохие парни.
Мы переглядывались, прятали улыбки. Тимур и Гулько полные противоположности: Тимур не отстает от моды ни на шажок, Гулько полностью ее игнорирует.
Тимур спросил раздраженно:
— Что за дикость думать, будто только полные ничтожества идут за модой? Да ты посмотри, сколько народу одевается по моде, а сколько нет!
— А сколько среди населения умных? — отпарировал Гулько. — Соотношение совпадает до сотых долей процента.
Роман прислушивался к их спору, но помалкивал. Спорить с теми, кто от понимания далек, — бисер метать впустую, хотя, конечно, сказать мог многое. Он дизайнер широкого профиля, я всегда относился к этой профессии пренебрежительно, для меня это были бездельники, что угождают запросам богатых шлюх, украшая им шляпы перьями или загородные виллы особо изысканными изразцами.
Правда, Роман дизайнерит в хай-теке, но мне и там его профессия раньше казалась лишней. Я от компов жду мощи, от выделенки — скорости передачи данных, от видеокарты — всего, что дает видяха, но Роман как-то очень спокойно и серьезно объяснил, что без дизайнеров мы либо будем жить в мощном безобразном мире будущего, всеми фибрами души стремясь в такое красивое прошлое, либо сумеем этот быстро наступающий мрачный бездушно-технический мир очеловечить и сделать прекрасным. Причем прекрасным не в буколическо-пастушеском стиле прошлых времен, а в новом и невиданном, никому и ничему не подражающем!
