Она довольно завопила:
— Дя! — заулыбалась девочка.
— Ты у нас такая большая! — восхитился Эмметт, подходя ко мне и обнимая так, что Эл оказалась между нами, смеясь, что есть мочи, — это Эмметт решил пощекотать ее.
Я засмеялась вместе с ней.
— Падярки? — пролепетала Элли.
В ответ мы лишь покачали головой.
— Элли, сначала мы должны дождаться тетю Алекси и дядю Дэна. Ты ведь хочешь получить и их подарки?
— Уря! — завопила наша принцесса и задрыгала ногами в стремлении спуститься на пол. Любимый улыбнулся и спустил дочку на пол, она с визгом унеслась в свою комнату.
Я коснулась лица мужа, поглаживая его скулы:
— Иногда Элли слишком нетерпелива. Это так похоже на тебя… — мне понравилась эта мысль.
Муж засмеялся.
— Ну, это же моя дочь! — усмехнулся он, нежно касаясь губами моей руки.
— Я даже в этом не сомневаюсь! — рассмеялась я в ответ.
Раздалcя звонок в дверь.
— Дени! Алеки! — радостно выкрикивала Элли, топая к двери.
Я прошла за ней и подхватила ее на руки. Поворот замка, и передо мной стоят улыбающиеся друзья.
— А кто тут у нас такой маленький? Как ты выросла Элли! — одновременно заговорили они.
— Рози, ты с каждым днем все краше и краше… И бледнее, и бледнее. Завтра в солярий! — категорически заявила моя блонди.
— Да ну вас! — хмыкнула я. — Пойдемте, у нас уже все готово.
С веселым гомоном мы зашли в гостиную. Обычные приветствия, пара шуток — все как обычно.
— А теперь время дарить подарки! — объявила я, с замиранием сердца глядя, как на лице дочери расплывается довольная улыбка.
— Ура! — она от нетерпения запрыгала на своем стульчике.
Дэн и Алекси подарили ей огромного плющевого медведя, а мы с Эмметтом — ее любимого тигру из мультика про Винни Пуха и кучу дисков с мультфильмами.
Я не спеша кормила Элли, когда она дернула меня за рукав и прошептала:
— Пи-пи…
Я улыбнулась:
— Прошу прощения, дамам надо выйти, — я подмигнула мужу и подхватила дочку на руки.
Мы спокойно дошли до туалета, где мое солнышко с достоинством уселась на горшок. Я прислонилась к стене. Сейчас я была счастлива. У меня есть любимый и мое маленькое солнышко… Что еще нужно для счастья? Ничего!
Я устало прикрыла глаза. Материнство дарило не только невероятные ощущения, но и невероятную усталость. Я буквально спала на ходу, была бледной от недосыпа и волнений, но все это мне с лихвой компенсировала Элли…
Я устало присела на корточки. Голова немного кружилась, хотелось лечь…
* * *
Маленькая Элли МакКарти с удивлением посмотрела на маму, лежавшую на полу. Она не понимала, почему она заснула в такой неудобной позе лицом вниз.
Девочка встала с горшка и подошла к самой красивой, по ее мнению, женщине на свете.
— Мама? — та лежала, не шевелясь. Она тихонько дернула ее за рукав, надеясь, что та улыбнется и снова возьмет ее на руки. Но этого не происходило. — Мама? — голос девочки стал громче. Наверное, мама не услышала. Элли решила крикнуть. — Мама!
— Элли, детка, почему ты… — светловолосый мужчина, отец девочки, замер. Он подбежал к ребенку и подхватил дочь на руки, одновременно поворачивая жену на спину. Та была без сознания. — Роз? Рози! Господи, только не это!
Он схватил телефон и, быстро набрав номер, заговорил:
— Скорая? Моя жена потеряла сознание…
POV Emmett
Розали снова была без сознания, а я вновь сидел у ее кровати. Вот уже несколько дней ей не становилось лучше. Эллейн все это время была в доме Монтгомери, которые любезно согласились присмотреть за ней все то время, пока Роуз в госпитале, а я разрываюсь между университетом, встречами и больничной палатой собственной жены. Все это было сложно, я не привык быть в таком постоянном напряжении, учитывая, что во время беременности я даже не задумывался о том, что мне необходимо заходить к Роуз, когда та лежала в больнице на сохранении. Зато сейчас приходил к ней каждую свободную минуту, лишь бы быть вместе с ней.
Я сидел рядом с ее кроватью на неудобном стуле и, бережно держа ее холодную руку, смотрел на ее бледное лицо.
— Розали, — шепотом позвал я, уже не надеясь, что она мне ответит. — Жаль, что ты меня не слышишь. Я очень многое хотел сказать…
Мой голос замер, и вокруг вновь зазвенела тишина, лишь в коридоре были слышны тихие шаги.
— Ты изменила мой мир, Роуз. Слышишь? Ты перевернула его, переставила все местами, словно торнадо пронеслась внутри меня, изменив все, к чему я так привык. И я люблю тебя за это: сильно, искренне… Ты подарила мне Эллейн, дочь, за которую я готов тебя боготворить. Ты стала тем, что ведет меня вперед несмотря ни на что. И я рад, искренне рад тому, что теперь наша жизнь такая…
В горле встал ком, рука дрогнула, и я чуть сильнее сжал тонкие пальчики Роуз, быстрым движением притянув ее ладонь к своим губам. Сейчас я помнил каждую мелочь, даже то, что хотел забыть: ее слезы, перемешенные с моими лживыми улыбками, ее радость, затененная моей злостью, мои крики, ее боль, молчание…
— Все должно было быть иначе, Рози… Не так, как это произошло с нами… Даже Элли, и та стала лишь результатом случайности, а столь скоротечная свадьба вообще была всеобщим заблуждением, которое все семейство Монтгомери и моя мать считали неизбежностью. Это все неправильно, Роуз! Даже мои чувства…
Я запнулся… Я никогда бы не посмел сказать своей жене все это, если бы она могла услышать мои слова, но сейчас я должен был высказаться, иначе когда-нибудь я бы сорвался, не выдержал, и тогда было бы намного хуже…
— Я становлюсь слабым, — устало опустив голову, я продолжил хрипящим от нервного напряжения голосом. — Из-за любви к тебе я больше не могу контролировать себя. Мои чувства, словно рассыпанные зерна, уже не собрать так, как я делал прежде. А я не хочу, слышишь меня, Розали, не хочу быть слабым… Быть слабым из-за ошибки…
Я замолчал. Тиканье часов на противоположной кровати стене гулким эхом отдавалась по палате. Я закрыл глаза, стараясь забыть теперь и этот разговор, который, по сути, просто являлся исповедью, которую я никогда не давал перед Богом…. Никогда…
— Да спасет Господь наши души, — беззвучно прошептал я, перекрестясь…
* * *
Молодой светловолосый парень устало глядел на девушку, которую любил. Она все еще была без сознания. Он с облегчением выдохнул и, бережно уложив ее руку на одеяло, вышел из больничной палаты.
Вот только он ошибался. Девушка очнулась и слышала его слова. Слова его исповеди… Исповеди об ошибке.
Ее карие глаза открылись, и в них плескалась чудовищная боль… Она, игнорируя все провода, свернулась калачиком, обхватив собственные колени. В ее мыслях были лишь ЕГО слова: "Быть слабым из-за ошибки…"
