class="p1">– Поверь, все будет хорошо!
Участники «спецоперации» с явным нетерпением ждали ночи. Анжела же продолжала листать «Дискавери» – странно, но фотографии успокаивали ее нервы.
Она и не заметила, как около нее оказался главгопник.
– А старик этот крутой мэн, – произнес он, и Анжела кивнула.
– А этот дрыщ – твой хахаль, что ли?
Хахаль – так мама говорила!
Журнал выпал из рук Анжелы. Был ли Валька ее ухажером?
– Ну, допустим. – Она с подозрением уставилась на главгопника.
Тот стушевался.
– Ну, точняк, ничего. Только он того, тебе не подходит! Тебе парень посолиднее нужен!
На себя, что ли, намекал?
Их разговор так ничем и не закончился, потому что Валька заявил, что им необходимо провести последнее стратегическое совещание во дворе перед началом «спецоперации».
Демидыч, в нем участия не принимавший (кормить курей надо было), появился перед Анжелой, положив на стол уже знакомый ей чехол с фотоаппаратом.
– Он твой, не забывай!
Вынув фотоаппарат из чехла, Анжела произнесла:
– Он для вас наверняка много значит…
– А теперь для тебя много будет значить!
Развернувшись, старик удалился, а Анжела все размышляла, догнать старика и обнять или не делать этого?
«Спецоперация по денацификации» началась, когда Демидыч, вернувшись с территории пионерлагеря, заявил, что да, в подвале одного из зданий идет «мероприятие».
К прикорнувшей на софе Анжеле обратился Валька:
– В общем, мы пошли, а ты постарайся отдохнуть…
– Уж постараюсь! – заявила саркастически Анжела и демонстративно отгородилась от Вальки жур- налом.
Она осталась в доме одна. Внимая тиканью часов, Анжела быстро соскочила с софы.
Ну да, пусть думают, что она намерена их покорно ждать – куда уж там! Братик ее, а не их – и она имеет полное право участвовать в пресловутой «спецоперации».
Выждав тягостные пять минут, она вышла на улицу и, вдохнув свежий летний воздух, отправилась по направлению к пионерлагерю.
Страшно ей ничуть не было, ни когда она миновала ржавые, как будто кладбищенские, ворота, ни когда шествовала мимо таращившихся на нее черными пустыми глазницами зданий, мимо страшных стеклянных бабочек на ржавых железных прутах на бывшем огороде, мимо заброшенного фонтана с фигурой пионера с горном.
Может, так бы и заблудилась, но хорошо, что одно из зданий было слабо освещено – именно там и проходил шабаш.
Около здания, в темноте, к которой ее глаза давно уже привыкли, Анжела заметила фигуры гопников.
Не подходя к ним, она затаилась у пересохшего фонтана. Кажется, она вовремя пожаловала, потому что, судя по крикам и грохоту, «спецоперация» началась.
– Руки вверх! Никто никуда не разбегается!
Мимо Анжелы пронеслась темная фигура – вероятно, кому-то все же удалось убраться восвояси.
Она не отказала себе в удовольствии ухнуть из-за фонтана, а потом замогильным голосом просвистеть:
– Еще раз сюда пожалуешь, я тебя съем!
И утробно захохотала.
Тот, кто улепетывал, повалился на землю, фантастически быстро поднялся и дунул дальше, к воротам, с такой скоростью, что Анжела поняла: одним нациком стало меньше – сюда он никогда не наведается ни днем, ни уж точно ночью.
Переполох длился недолго, до Анжелы донеслись вопли, всхлипывания и ругательства.
– Так, так, никуда не драпаем, не под Сталинградом! Давай, колись и говори все, что знаешь, об исчезновении темнокожего мальчика!
Чей-то плаксивый голос заверещал:
– Да ничего я не знаю, мамой клянусь!
Анжела подумала об убитой маме.
Внезапно вдали раздались заунывные завывания сирен. А через некоторое время на территорию пионерлагеря влетели милицейские автомобили.
Анжела ничего не понимала – о том, чтобы привлекать ко всему делу милицию, речи не было. Но как та узнала о «спецоперации» на территории пионерлагеря?
– Всем стоять! – раздался повелительный голос, усиленный мегафоном. – Никто не двигается с места!
Воспользовавшись всеобщей сумятицей, Анжела ретировалась и вернулась в дом Демидыча. Туда же уже под утро пожаловал сам старик, а также Валька – видок у них был слегка потрепанный.
– Ну как «спецоперация»? – спросила саркастически Анжела, и Валька вздохнул.
– Все отлично шло, но потом милиция возникла и все испортила! Они всех нациков погрузили в свои «уазики» и увезли, а нас промурыжили…
Анжела удовлетворительно заметила:
– Ну, значит, они из них вытрясут признательные показания, так ведь?
Демидыч заявил:
– Не знаю, что они там из них вытрясут! Но, по крайней мере, больше эти сопляки тут шляться по ночам не будут!
Замели, как выяснилось, не только нациков, но и гопников: милиция особо разбора не делала. Демидыча отпустили, потому что его знали, а ему удалось убедить правоохранителей, и что Валька, которого он своим внучком назвал, к произошедшему не причастен.
– А до того, как милиция пожаловала, вам удалось получить информацию о… о Никитке? – спросила Анжела.
Валька развел руками:
– Нет, времени мало было. Но если кто и знает что-то, так это их вожак, наглый такой парень, его первого и увезли. Фамилия у него – Заяц!
– Чисто арийская, – добавил Демидыч. – Ничего, до этого Зайца мы еще доберемся.
– А как же наши помощники-гопники? – задала вопрос Анжела. – Что с ними теперь будет?
Валька ушел от щекотливой темы, заявив:
– Меня вот занимает, как милиция там оказалась. Ее кто-то предупредил!
Анжела и сама это понимала. Те, кому удалось сбежать при начале «спецоперации», сделать этого явно не могли: и времени прошло мало, и телефона рядом не было.
– Значит, им кто-то стуканул! – заявил Валька, а Демидыч нахмурился:
– Не люблю я все эти блатные выражения, но это так!
И Валька поправил очки:
– Только вот кто?
Этим же вопросом задавался и главгопник, с которым Анжела встретилась в знакомом дворе на следующий вечер – ряды его «шестерок» значительно поредели, некоторых еще держали в милиции.
– Зато нациков отпустили всех и практически сразу! – Главгопник от возмущения аж два раза в песочницу сплюнул. – Причем их даже и не допрашивали, зато с моими парнями обращались как с преступниками!
– Точно кто-то стуканул, но кто? – придерживался он точно такого же мнения. – Найду сволочь – мало не покажется.
Анжела же произнесла:
– Спасибо вам!
Главгопник расплылся в улыбке. Наверняка его не так часто в жизни благодарили.
– Да не за что. Ничего, посидят мои парни, их рано или поздно выпустят. Плохо только, что про братана твоего так ничего не узнали…
Что правда, то правда: никакой новой информации о Никитке не появилось.
– И все равно спасибо, – сказала Анжела, а главгопник, вдруг становясь обычным застенчивым парнем, спросил:
– А ты в кафе-мороженое со мной пойдешь?
О предложении главгопника, от которого она отказалась, Вальке Анжела ничего не сказала: тому бы вряд ли понравилось.
В конце концов, ведь ее ухажером был
