ливня, бежали слезы, и Анжела все смотрела по сторонам, крича во тьму:
– Валька! Демидыч!
Но никто ей не отвечал.
Пожарники приехали уже под утро на пепелище – к тому времени ливень давно закончился, пели птицы, всходило солнышко.
А от пепелища, которым раньше был дом Демидыча, поднимался сизый горький дым.
Анжела ночью, по трассе, сбегала в располагавшуюся примерно в шести километрах ниже по реке деревню Бабочки, где, к счастью, ей в одном из домов открыли, а затем отвели на почту, откуда она наконец-то смогла позвонить по телефону пожарным.
Прекрасно понимая, что уже давно и безвозвратно поздно.
Отказавшись от возможности переночевать у незнакомых деревенских жителей, Анжела побежала обратно к дому Демидыча.
Все надеясь, что обнаружит там старика и Вальку, которые, к примеру, сумели спастись. Или ушли в заброшенный пионерлагерь, чтобы проинспектировать одно из зданий, где собираются сатанисты и нацики. Или вообще сами поехала за ней в город на мотоцикле с люлькой, чтобы поделиться своими стратегическими планами.
Или, или, или…
Но никакого Демидыча и никакого Вальку Анжела на пепелище не увидела. Все, что находилось в доме, было уничтожено пламенем.
Подоспела уже и милиция, и пожарники перебрасывались с ее представителями фразами.
– Похоже на взрыв баллона с газом, но это еще предстоит экспертам выяснить.
Взрыв баллона с газом?
– Нами обнаружены человеческие останки, судя по всему, двух мужчин, подростка и старика…
Анжела дико закричала.
В отличие от событий, которые последовали за смертью мамы и исчезновением Никитки, все, что имело место после пожара в доме Демидыча, она помнила плохо.
После пожара, унесшего жизни и самого Демидыча, и Вальки: именно их останки и были обнаружены на пепелище.
Анжелу, у которой началась истерика, доставили в одну из городских больниц, где поместили в отдельную палату.
Медицинский персонал был очень добр и предупредителен, а инъекции, которые делали Анжеле, действенны: она большую часть времени спала, провалившись в тяжелый медикаментозный сон.
Помнила только, как ее посещали заплаканные и все еще не верящие до конца в произошедшее родители Вальки. О чем она с ними говорила, если вообще говорила, Анжела решительным образом сказать не могла.
Был кто-то и из милиции, но тут Анжела сама решила ничего не говорить, сославшись на то, что ничего не помнит, и ее оставили в покое.
Наконец ей разрешили выходить из палаты и даже прогуляться в большом парке больницы. Именно там, когда она сидела на лавочке и смотрела куда-то вперед, ни о чем не думая (потому что боялась своих мыслей), ей и нанес визит нежданный гость.
– Здорово! Это тебе!
На лавочку около нее опустился кто-то в накинутом на плечи белом халате.
Это был главгопник.
Он сунул Анжеле в руки букетик несколько привядших полевых цветов и массивный пластиковый пакет.
– Это фрукты и сладости, я узнавал, тебе можно!
Анжела, даже не заглядывая в пакет, произнесла:
– Ты через забор перелез?
Она была уверена, что главгопник именно таким образом проник на территорию больницы.
Тот усмехнулся, качнув бритой головой.
– Обижаешь, мать! Все чин чинарем, через всех этих теток на входе, с журналом для посетителей и белым халатом, который там выдают. Ну, как у тебя дела?
Анжела перевела взгляд с главгопника на здание больницы.
– Не знаю. Мне ничего не хочется. Мне все равно.
Тот заявил:
– Ну, понятно, что у тебя на душе кошки скребут после такого…
Кошки скребут? Если и скребут, то кошки эти размером с тигра – саблезубого!
– Знаешь, я тоже припупел, когда услышал, что старик и твой хахаль погибли во время пожара…
Не было у нее больше хахаля – Валька же умер. Сгорел на пожаре. Или, вероятно, задохнулся.
И почему тут одно за другим: мама, Никитка, Демидыч, Валька.
Анжела уже не сомневалась: все они мертвы. В том числе и братик, которого она надеялась когда-то отыскать живым и невредимым.
Да, все они мертвы, а она все еще живет и даже получила в подарок большой пакет с фруктами и сладостями.
– Ну, мне реально стремно стало! Потому что хахаль твой тебя любил, это сразу было понятно. И пусть лупоглазый тебе был не самой хорошей парой, но он явно о тебе заботился…
Повернувшись к главгопнику (и вспомнив, что имени его она не знала), Анжела произнесла:
– Ты пришел, чтобы мне это сказать?
Вообще-то человек ее навестил – единственный, кто о ней заботился и кто о ней думал.
Родители Вальки больше не появились, но их она упрекнуть ни в чем не могла: у них имелись иные заботы.
Совершенно иные.
Главгопник смутился:
– Ну, нет. Ты того, извини, если чего. Не умею я с бабами толком общаться. Стеснительный я, в общем!
Главгопник – и стеснительный? Анжела даже слабо улыбнулась – впервые за все эти дни в больнице.
Кстати, сколько она уже там провела? Этого она не знала.
Тот же продолжал:
– И вообще, этот пожар уж слишком к месту был. Знаешь, такое ведь случайно не происходит!
Каменея, Анжела все же сумела выдавить из себя:
– Это ж был взрыв газового баллона…
Она помнила, о чем говорили пожарники и милиция.
– Да, газ там рванул, это так, но было ли это причиной пожара? Нет, не было! Потому что это был поджог!
Анжела так вцепилась в лавку, что пальцы у нее побелели.
– Поджог? – прохрипела она. – Ты уверен?
Главгопник мрачно кивнул.
– Есть у меня кое-какие связи и в ментовке, и у пожарных. Да, поджог, однако это неофициальная версия, потому что сверху приказано учитывать только одну: несчастный случай и возгорание в результате взрыва газового баллона. То есть никто не виноват, два трупа есть, но что поделать, се ля ви, как говорится…
Анжела хотела знать одно – кто!
Даже не кто устроил поджог, хотя и это тоже: а кто отдал приказ разрабатывать версию о несчастном случае.
– Кто приказал? – прошептала она, и главгопник усмехнулся:
– Товарищ прокурор города!
Ну да, отец Зойки! Но почему?
– Он не хочет… не хочет нового шумного дела, поэтому списывает все на случайность?
– Ну, он ведь может заработать эти, как его, лявры, если раскрутит дело и отыщет виновных, но он явно не горит желанием…
Горит… Как дом Демидыча… В ее мозгу снова вспыхнули картинки той ужасной ночи.
– Лавры, – поправила она автоматически. И тут с интересом взглянула на главгопника.
Имени которого она так и не удосужилась за все это время узнать.
Тот же продолжал:
– Но он кого-то явно покрывает! И сама подумай, кого! Добавлю только, что он в школе учился вместе
