– Чудесно, – обрадовалась Ира, – войдем в нашу красоту, стоим смирно, вдох, не дышим… опля! Боже! Вы роскошны! Восторг! Ах, какая я молодец. Нравится? Гляньте в зеркало.
Я повернула голову и увидела нечто, смахивающее на кочан капусты, из него торчала палка, на конце которой сидела моя голова с разнесчастным выражением лица. Затянутый корсет сделал верхнюю часть моего тела похожей на ручку от швабры.
– Восторг! – захлопала в ладоши Ира. – Но… Лампочка… э… э… у вас… э… э… спортивная фигура. Декольте… э… э… требует… только не подумайте, что я хочу вас обидеть. Нет! Не дай бог! Обожаю, когда женщина стройная, но… э… оно… ну…
Я решила помочь Ирине:
– Нужен бюст.
– Да! – выдохнула моя наставница. – Чтобы он так аппетитно смотрелся. Сейчас немного не тот эффект получился.
Я опять посмотрела в посеребренное стекло, окантованное вычурной резной рамой. «Немного не тот эффект». Деликатно сказано. У меня минус первый размер груди.
– Пуш-ап нам тут не поможет, – задумчиво протянула Эклунд.
– Верно, – хихикнула я, – нельзя поднять то, чего нет.
– Ой, простите, – смутилась дочь ветеринара, – я имела в виду другое. Вы стильная дама, и…
– Да ладно вам, – отмахнулась я, – совершенно не переживаю из-за отсутствия форм. Что выросло, то и донашиваю.
Ирина метнулась к шкафу и вытащила оттуда нечто похожее на две полусферы.
– Думаете, вы одна такая? Ха! Каждая вторая, включая меня, стиральная доска. Вот вкладки. Сейчас…
Ира распустила корсет, я сделала судорожный вдох.
– Видите два кармашка? – вещала Эклунд. – Кладем в них волшебные приспособления, шнуруем и… опля! Волшебно! Гламурно! Исторически верно! Многие подлинные старинные наряды снабжены пазухами для фальшивой груди. Не надо полагать, что в давно ушедшие времена все дамы походили на кормящих. Да никогда. Вкладки наше все! Главное – прочно их на липучках присобачить, чтобы не вывалились. Ну! Любуйтесь. Вот!
Ира подкатила зеркало почти впритык ко мне.
– Размер четвертый, не меньше, – засмеялась я, – может, найти формы поскромнее?
– Никогда, – не согласилась наставница. – Зачем нам убожество? Ой, простите!
Я сделала вид, что не слышала последней фразы, а Эклунд засуетилась.
– Теперь паричок. Упс! Красота!
– Прямо башня, – вздохнула я, рассматривая свое отражение. – Не упадет?
– Шпилечками подколю, – пообещала Ирина, – клей есть специальный. Намертво присобачу. Ну-с! Начнем. Особый реверанс дам из семьи Хансон никто, кроме них, не исполнял. Левое колено согнули, правую ногу отвели в сторону по диагонали. Руки вверх, соединяем указательные пальцы, наклоняемся вперед, одновременно присев… Повторяем за мной.
Ира начала медленно опускаться, я попыталась исполнить ее маневр и зашаталась.
– Очутились в нижней точке, – пела Эклунд, – одной рукой коснулись пола, вторая отведена в сторону, как нога и… вот она фишка! Прыжок! Опля! Встали, выпрямились, улыбочка! Еще разок попытаемся?
Через полчаса я взмолилась.
– Больше не могу.
– Устали, – посочувствовала тренер, – у вас уже шикарно получается, перед сном непременно потренируйтесь и утром тоже. Во время вашего выступления я встану сбоку в кулисе и буду подсказывать, куда руки-ноги девать и очередность позиций. Выполнив реверанс, вам нужно повернуться к ВИП-ложе и продекламировать: «О великий Зигфридгеборенер, приветствую тебя и муттер Брунгильдафраугеертеунзе, которая Кримгильдамэдщенгеборенхат и всегда зоннентагмитмуттерундшвестербрудер[9].
– Мне это никогда не запомнить, – приуныла я.
– Пустяки, получится.
– Не понимаю, о чем стих.
– И не надо, главное, продекламировать его без запинки, быстро, четко. Я вам из-за кулисы подскажу, не волнуйтесь.
– Хорошо, – пробормотала я.
– Вы победите!
– Ага, – кивнула я.
– Станете первой.
– Ну да!
– Весь вечер повторяйте: я лучшая. Это приманит победу, – не успокаивалась Ирина, – я верю в вас! Не сомневаюсь в успехе! Платье, парик, накладки – все принесут в вашу спальню. Вы красавица! Умница! Гений!
Дверь в костюмерную распахнулась, появилась Элиза.
– Где у тебя… – начала она и осеклась. – Извините, не постучала. Не хотела вам помешать. Еще раз прошу прощения.
Управляющая закрыла дверь, я схватила свои кроссовки и босиком бросилась за ней.
– Подождите!
Глава 29
Элиза, успевшая пройти несколько метров, притормозила.
– Слушаю вас. Чем могу помочь?
– Ель в Африке, – выпалила я.
Глаза управляющей округлились.
– Вам нужна елочка? Искусственная? Хотите ее в качестве сувенира домой привезти? Или в спальне поставить?
– Фу, – выдохнула я, – Ирина репетицией меня замучила, от платья с корсетом голова кружится. Пальма в Антарктиде.
Элиза молчала.
– Забыли пароль? – занервничала я. – Пальма в Антарктиде. Я помощница Кирилла Григорьевича. У меня пульт активации кинопроектора на случай отключения электричества.
Управляющая сделала шаг назад.
– Покажите.
Я бросила кроссовки на пол, полезла под пуловер. Пусто.
– И где он? – спросила Элиза.
– Сняла, когда платье мерила, – вспомнила я и ринулась назад в костюмерную.
– Лампочка, – обрадовалась Ира, – вернулись! Давайте еще разок стишок и реверанс повторим!
Я молча схватила висевший на спинке стула пульт, выбежала в коридор и продемонстрировала устройство Элизе.
– Вот.
Управляющая выдохнула.
– Слава богу. Я до смерти перепугалась. Кирилл умер, что теперь будет?
– Все получится, – заверила я Элизу и стала надевать кроссовки.
– Мне нужны дневники, – прошептала управляющая, – в них вся правда. Они доказательство.
– Чего? – спросила я.
– Всего, – ушла от прямого ответа Элиза.
– Давайте ночью пойдем в спальню Мартины, – предложила я, – мы сдвинем шкаф, вероятно, тайник за ним.
– Очень надеюсь на это, – пробормотала управляющая, – зайду к вам в номер в полночь. Могу попросить вас кое-что сделать?
– Да, если это в моих силах, – кивнула я.
Элиза вынула из кармана фартука конверт.
– Пожалуйста, отвезите приглашение Розамунде и Юрию, из моих рук они ничего не возьмут. Убедите Фихте прийти. Их места в ВИП-ложе.
– Постараюсь, – пообещала я, – но не уверена в успехе. Аптекарша и кондитер ненавидят Олаф и всех, кто там живет-работает. Розамунду, может, удастся уговорить, но ее супруга… Вы же знаете, он лидер движения Верных, в придачу отец убитой Эдмундом Паулины. Не смотрите на меня так, я знаю правду про старшего сына Мартины.
Элиза одернула фартук.
– Правду? Вы о ней понятия не имеете. И Розамунда тоже, и все остальные. Посмотрите фильм и прозреете. Думаете, потолкались в Олафе пару дней и все выяснили? Вы ошибаетесь насчет Фихте. Вроде в семье Юрка атаман, орет на жену, оплеухи ей раздает, а та глазки вниз и хнычет. Да не так все однозначно. Розамунда рукоприкладство терпит, супругу подчиняется, не спорит с ним, но если надо, она на него глянет, нужное слово отыщет, и Юрий поступит так, как баба велит. Объясните Розамунде, что в день столетнего бала Карл предложит зарыть топор войны, сделает Юрия рыцарем, а всех Верных наградит медалями Хансонов. Но не это главное. Мать узнает о судьбе Паулины. Фильм рассказывает о ней и Эдмунде. Там святая правда. Одна правда и только правда.
– Попробую, – кивнула я, – вызовете мне такси, пожалуйста. Сигвеем больше не хочу пользоваться, от первой поездки остались слишком сильные впечатления.
Элиза улыбнулась.
– Сама его побаиваюсь. Возьмите мою машину. Красная малолитражка припаркована за зданием ресепшен. Ключи Людмила даст, я позвоню ей, документы в бардачке. Умеете водить?
Я кивнула.
– Катайтесь сколько надо, – разрешила управляющая.
* * *
Услышав от меня фразу:
– Можно ли поговорить с вами наедине? – Розамунда позвала Игоря и, велев парню: – Отпускай товар, если трудности возникнут, зови, – отвела меня на уже знакомую мне кухню.
Я села за стол, протянула ей конверт, рассказала про ВИП-ложу, рыцарство и медали. Розамунда расхохоталась.
– Вон оно как. Зарыть топор войны. Карл решил моему мужу дворянство преподнести?! Анекдот! Понимаю, что в нашем городе время затормозило, до сих пор как в семнадцатом веке существуем. Интернета почти нет, мобильные с трудом работают, основная часть населения Хансонов королями считает, готова следы их ботинок целовать. Но Фихте не идиоты. Зачем нам рыцарство? Смешно, право слово! Карл совсем спятил, заигрался в монарха. Он на самом деле считает себя самодержцем, а Юру вассалом, который от радости, что благородным станет, на коленях к его трону приползет?
Розамунда задохнулась от возмущения, схватила с подоконника бутылку воды и начала пить прямо из горлышка.
