– Боже, боже, – твердил Хансон, – боже, лезвием… сразу…
Олег выругался и ушел, держа Елену на руках. Экран снова мигнул, теперь те же мужчины стояли на улице у микроавтобуса.
– Она умрет, – сказал Карл.
– И чё? Новую заведешь! – пожал плечами Олег. – Хорош … Слушай сюда. Я хорошо к тебе отношусь, поэтому помогаю. Елене это урок. Не лезь! Не боись, она выживет!
– Сколько крови!
– Заткнись. Приедет доктор, ему скажешь: в дом вошел вор через незапертую дверь, баба спала в гостиной у камина. Парень хотел спереть что-то, она проснулась. А на стене оружия до …! Мужик схватил топор, хренакнул хозяйку и ушел. Ты отлить встал и нашел жену! Конец истории.
– Ты еще ударил Лену алебардой! – попятился Карл.
– Не, – лениво протянул Олег, – на … это? Рядом ее бросил. У вас тут одни придурки в полиции, им что рана от ножа, что от топора …! Усек песню? Спой без запинки!
Монитор погас.
Розамунда продолжала стоять, не шевелясь, с поднятыми руками.
Я выдохнула. Испуганный Карл выполнил приказ Олега, но он рассказал врачу, что в Олаф приходил Эдмунд. Почему Хансон соврал доктору? Ничего не понимаю!
– Я с этой флешкой поеду в полицию, – засмеялась Розамунда, раскачиваясь. – Но не в нашу, которая Карлом куплена, в столицу подамся. Пусть займутся там Хансоном. Засадят его за решетку. Славный конец династии Хансонов! Отправлюсь через четыре дня, на прием утром сегодня записалась. Давно подозреваю, что их величество чем-то противозаконным занимается. Одна из Верных в налоговой служит, она мне шепнула, что Карл с Еленой в ноль разорились, а потом, упс, картина старинная нашлась, Хансоны завод построили. Ага! Веласкес! Что же они шедевр никому не показали? Не похвастались? И где он сейчас? Говорят, в частной коллекции, хозяин которой свое собрание никому не демонстрирует. У жителей нашего города ума совсем нет, что услышат, в то и верят. А я призадумалась, вопросы возникли. Впервые слышу, чтобы Елена реставрацией картин занималась. Почему Карл кафельную фабрику построил? У Хансона разный бизнес был, достался он ему от отца Виктора и матери Мартины. Те хоть и сволочи были, но дела вести умели, а сыночек раздолбай, наследство распылил. Хансоны занимались гостиницами, ресторанами, магазинами, кафель не их профиль. Почуял мой нос запах жареного, решила я правду узнать. Сначала попыталась на фабрику попасть. Куда там! Повсюду охрана, словно не кафель лепят, а алмазы гранят. Завела дружбу с Верой Дуркленд, она на предприятии в бухгалтерии работает. Долго ее обхаживала, чаем поила бесплатно, пирожными угощала, любые лекарства, травы просто так давала. Потом начала потихоньку про производство расспрашивать. Ничего интересного. Облицовочный материал штампуют, в магазины, в основном российские, отправляют. То ли Вера не в курсе, то ли глупой прикидывалась. Я совсем приуныла, и тут приходит в аптеку Андрей, привратник замка. Они там постоянно меняются, денег платят мало, работы наваливают много, и жить надо в домике у ворот, а там никакого покоя, окон не открыть, туристы вечно толкутся. Мрачный такой заявился. Я сообразила, что произошло, спросила:
– Выгнали тебя?
Он давай обиду выплескивать:
– За желание помочь турнули. Не спалось мне ночью, вышел во двор покурить, гляжу, минивэн через ворота едет, шофер сам шлагбаум открыл, брелок у него имелся. Время четыре натикало. Проехал пикап к хозяйской двери, оттуда Карл вышел, и начали они с водилой какие-то упаковки таскать. Разгрузили все, водитель укатил, хозяин сам давай тяжесть в дом заносить. Я подумал, если помогу господину Хансону, он на чай даст. Приблизился к нему, говорю:
– Разрешите пособить?
Он спиной ко мне стоял, аж подпрыгнул, когда мой голос услышал, обернулся и спросил:
– Вы кто?
– Привратник, – отвечаю, – новый, три недели всего на службе, не запомнили меня пока. Вижу, вы упарились совсем, давайте оттащу куда надо.
Взял одну, к ней ярлык приклеен. Фонарь над дверью яркий, ну я и прочитал: «Плитка для облицовки стен». Карл ее у меня из рук выдрал и послал такими словами… Предположить не мог, что господин Хансон их знает. Утром мне расчет дали, сказали: испытательный срок не выдержал. Вам помощник не нужен? Могу что хотите делать. Я в городе недавно, друзьями пока не обзавелся, только вас знаю.
Госпожа Фихте опустила руки.
– Очень хитрый Карл, а про сторожа у ворот забыл или не подумал, что тот бессонницей страдает. Меня как стукнуло. Что за плитка? Почему местный король сам ею занимается? Не царское это дело руки мозолить, и обычно Хансоны на черную службу рабочих кличут. Задумали они что-то плохое! Ну я их на чистую воду выведу. Давно хочу господ прищучить. И начала действовать. Сумела получить разрешение от Хансонов на посещение их сада. Выждала подходящий момент, вошла в ту дверь, про которую привратник говорил, она незапертой была. Хотела вычислить, куда Карл плитку таскает, поднялась на второй этаж, и… меня поймали, вон выставили. Но не такова Розамунда, чтобы сдаться! Договорилась с Людмилой, девчонкой с ресепшен, она недавно там служит, еще обожать Хансонов не начала, я пообещала ей бесплатную еду за фото всех покоев хозяев. Она поклялась все сделать, но пока никак, еду берет исправно, а снимков нет. Говорит, отойти во время смены трудно. Сегодня в шесть утра, только я в аптеку спустилась, звонок по телефону. Неудивительно, многие лекарства заказывают, я их готовлю, а Игорь развозит. Но в трубке мужчина незнакомый басом сказал:
– Розамунда, я за Хансонами давно слежу, камеры повсюду повесил. У вас в почтовом ящике на двери флешка лежит. Слышал, как Элиза Людмилу за провинность отчитывала, а та рассказала, что вы хотели фото личных покоев Хансонов получить. Ищете компромат на хозяина Олафа? Карл торгует наркотиками. Героин поступает под видом кафеля. Носитель содержит информацию, которая вас шокирует. Можете ее использовать.
Розамунда осеклась, ее лицо приняло растерянное выражение.
– Где я? Вы кто?
– Меня зовут Евлампия, – ответила я.
Хозяйка начала тереть ладонями виски.
– Плохо слышу вас, голова болит.
Я молча ждала, пока аптекарша придет в себя. Несколько лет назад мы с Максом беседовали с одним человеком. Разговор стал напряженным, и вдруг наш оппонент вспотел, поднял руки и выложил о себе такое, что и я, и муж растерялись и впали в недоумение. Почему клиент разбалтывает о себе такое, что даже близкому другу нельзя доверить? Он вещал долго, а потом повел себя так же, как сейчас Розамунда, опустил руки и стал спрашивать:
– Где я? Кто вы?
Спустя пару дней мы пошли в гости, в компании оказался опытный психиатр, я рассказала ему о странном поведении клиента. Но врач не удивился, он объяснил, что с некоторыми людьми от излишнего волнения случается самогипноз. Человек без помощи психолога впадает в транс. В этом состоянии он может двигаться, разговаривать, отвечать на вопросы. Но начинает выкладывать перед посторонними то, что никогда бы им в обычном состоянии не сообщил. А потом, очнувшись, не будет ни о чем помнить. Психиатр не мог объяснить, почему это случается, но он знал, что чаще в подобное состояние впадают женщины, испытывающие длительный душевный дискомфорт. Те, кто внезапно потерял близких, услышал от врача о смертельной болезни, узнал об измене мужа. Один из признаков того, что ваш собеседник сам себя вогнал в транс, это его поднятые вверх руки, которые не опускаются до того момента, как измененное сознание станет нормальным. Розамунда сегодня получила флешку, здорово разнервничалась, посмотрев ее, потом явилась я с приглашением на бал, и нервная система женщины, которая каждый день думает об убитой дочери и мечтает за нее отомстить, не выдержала. Розамунда впала в транс, притащила меня к себе в спальню… Не думаю, что она бы в нормальном состоянии продемонстрировала едва знакомой женщине запись, которую решила отвезти в полицию. Но аптекарша собой не владела, а сейчас она очнулась.
– Почему мы тут? – спросила Розамунда.
Мне стало бесконечно жаль госпожу Фихте.
– Я принесла вам приглашение на бал в Олаф.
– А-а-а-а, – протянула Фихте, – точно!
– Вы сказали, что не пойдете…
– Конечно, нечего мне там делать.
– Потом у вас заболела голова, – придумала я, – вы пошли по коридору, я отправилась на всякий случай за вами. А вы сели на диван и заснули ненадолго. Минут на пять.
– Да? Я ничего не говорила? – испугалась Розамунда.
– Нет, – заверила я. – Как вы себя чувствуете?
– Все нормально, – устало произнесла она. – В последнее время со мной что-то странное происходит. Вчера очнулась в мясной лавке, а не помню, как туда шла…
– Обратитесь к невропатологу, – осторожно посоветовала я, – и к психологу.
– Незачем мне по врачам шляться! Здорова я, – отрезала собеседница.
