– Ты вынуждаешь меня обратиться к Лудэру.
– Да хоть к Господу Богу.
– Ты пожалеешь об этом. Асиманы ни к кому не приходят с предложением дружбы два раза.
– Это мне известно. Передай Варрону мое искреннее пожелание не связываться с нософоросом.
Когда Эрнесто в глубоком раздражении удалился вверх по ручью, некромант направился к святилищу, не обращая внимания на красоту зеленой ирландской ночи. "Что может быть желаннее, - думал он. - Убить нософороса, потом меня, ослабленного дракой, и сбежать с новообращенным друидом. А затем свалить на кадаверциан нападение на дружественный клан". Колдун подошел к святилищу, остановился, счищая глину, налипшую на подошвы сапог. "И что теперь делать с Браном?.. Слишком много появилось сов, охотящихся за одной мышью".
Оват сидел за круглым дубовым столом. Перед ним стояла плошка, наполненная маслом, в котором плавал фитиль с крошечным дрожащим огоньком на конце. Кристоф разглядел просторное помещение с закругленным потолком, в окна, прорезанные в камне гораздо выше человеческого роста, заглядывали ветви дубов. Возле одной из стен лежало несколько больших охапок душистой сухой травы. Конечно, здесь не было легендарной омелы. Она хранилась в другом месте, тщательно завернутая в белую ткань, чтобы тонкие стебли, выросшие "в воздухе", не соприкоснулись с эманациями земли.
Бран дремал, склонившись к столешнице. Его шерстяной плащ валялся на земляном полу, поверх него лежал чехол от серпа. Казалось, парень больше не собирается скрывать ни светлые одежды овата, ни ритуальное орудие.
– Похвально, - произнес Кристоф, глядя на прорицателя, вздрогнувшего спросонья. - Зажигательное стекло взять в руки не забудь. Оно тоже, если не ошибаюсь, является одним из ваших атрибутов.
– Не забуду, - ответил тот сиплым со сна голосом. - А тебе бы не помешал иодхан моран - нагрудник справедливости. Он душит всякого, кто лжет. Почему ты не сказал, что всем вам нужна наша сила, чтобы выиграть войну? Тот, с кем я встретился до тебя, Герберт, говорил, будто вас тревожит только то, что мир лишится наших знаний.
– Герберт мертв. - Кристоф прошел мимо сердитого овата, остановился возле стены, за которой должен был находиться ход в нижнюю часть святилища. - И, если ты забыл, кадаверциан не смогут воспользоваться магией друидов. Но дело даже не в этом.
– А в чем дело?! - Бран поднялся, едва не опрокинув светильник.
Его бледная физиономия покраснела от злости.
– Ты слышал, что говорил нософорос. Тебя убьют в любом случае. Но я попытаюсь, чтобы это не случилось как можно дольше.
Лицо прорицателя стало постепенно приобретать нормальный цвет. Похоже, он, как и многие ирландцы, переходил от состояния спокойствия к ярости и наоборот очень быстро.
– Открой мне дорогу вниз.
Оват поднялся, подошел к стене и с силой надавил на один из камней. Тот дрогнул, медленно отодвигаясь в сторону. В стене открылась черная дыра…
Внизу было прохладно, сухо, пахло травами и сырой землей. Абсолютная темнота не позволяла разглядеть ничего дальше собственной руки. Подземная часть святилища олицетворяла собой нижний предел друидического мироздания. Идеальное место для некроманта.
Колдун сел, вытянул из-под рубашки цепь с массивным деревянным крестом, снял и положил на камни. Затем написал на полу несколько символов, вспыхнувших зеленым пламенем. Размотал повязку на раненой руке, вынул из-за голенища нож и вскрыл вену.
Ленивые тяжелые капли крови упали на знак клана. Тьма в углах зашевелилась, сгустилась, приобретая материальную форму, и вот перед некромантом уже стоит существо с длинными крыльями, коренастым телом и вытянутой мордой.
Одно из воплощений Темного Охотника.
Если бы Вольфгер знал, насколько Кристоф усовершенствовал формулу вызова вечно голодной потусторонней сущности, он бы, наверное, гордился учеником.
– Мне нужна вся твоя сила, - медленно произнес некромант, глядя в морду твари, и существо шагнуло вперед, впиваясь в его запястье острыми зубами.
Стараясь не обращать внимания на боль, колдун наблюдал за стремительной трансформацией. На этот раз, чтобы полностью измениться, Охотнику понадобилось всего несколько минут. Вместо крылатой твари напротив кадаверциана встал его двойник, сотканный из тьмы.
Кристоф поднял крест:
– Ты должен охранять владельца этой вещи.
Темные глаза Охотника внимательно осмотрели знак клана и перевели взгляд на колдуна.
– Убей любого, кто нападет. Все жертвы - твои.
Дождавшись неторопливого утвердительного кивка, колдун обошел существо, стал подниматься в святилище и только на самом верху почувствовал легкое движение за спиной.
Бран встал ему навстречу. И тут же нахмурился, тревожно потянул носом. Парень не видел потустороннюю сущность, но ощущал ее. Наконец взгляд овата остановился на полу у ног кадаверциана.
– У тебя изменилась тень, - произнес он тусклым, ничего не выражающим голосом.
Это не было новостью для колдуна:
– Эта тень - твоя защита. - Кадаверциан протянул овату крест. - Надень, если не хочешь умереть до конца ночи.
– Дубовый крест - священный символ возрождения. Странно видеть его в твоих руках. - Бран взял знак клана, и тень некроманта, шевельнувшись, лениво поползла по полу, меняя хозяина. Оват стремительно шагнул в сторону, но густой черный силуэт неотступно следовал за ним. Бран схватился за серп и резко спросил:
– Кто это?!
– Темный Охотник. Одно из самых могущественных существ, которыми мы повелеваем. Пока ты носишь крест, он будет защищать тебя. От всех. Даже от меня. - Кристоф чувствовал легкую усталость, как будто сущность, перейдя к друиду, забрала с собой часть силы.
По-прежнему глядя себе под ноги, прорицатель прошелся от стола к двери, убедился, что тень следует за ним, и угрюмо взглянул на кадаверциана:
– Ну и что дальше?
– Это зависит от того, что ты решил. - Колдун опустился на стул и потер ноющее запястье.
– А что тут можно решить. - Бран запустил пальцы в рыжие волосы. - Асиман все равно будут охотиться за мной и обратят рано или поздно. Я превращусь в такое же чудовище, как Балор.
– После огненного обряда, который с ним провели, безумие скоро проходит.
– Не важно. - Оват снова покосился на Темного Охотника у своих ног. - Мы много разговаривали с Гербертом, и он показался мне действительно хорошим… - друид едва не сказал "человеком", но осекся. - Однако если я стану кадаверцианом, то потеряю свой дар.
– Возможно, и так. Наши магии слишком разные. Но то, что ты знаешь, бесценно. Если станешь одним из кадаверциан - ты сохранишь память.
– Да, ты говорил… Однако я все равно не понимаю, зачем тебе это надо? Какая польза?
– Нософорос хотят, чтобы мир менялся. Мы пытаемся сохранить все, что любили в нем.
В глазах прорицателя отразилось что-то вроде понимания. Бран встал у двери, посмотрел в темноту, где все еще шелестел дождь.
– Не знаю… может, ты и прав…
Кристоф поднялся, подошел к нему, стараясь не наступить на опасную тень.
– Я не могу провести обращение здесь, иначе хранитель почувствует это и убьет тебя. Нам придется покинуть Ирландию. - Брови овата удивленно приподнялись, но он промолчал, продолжая внимательно слушать. - Ты сможешь укрыться на время в убежище кадаверциан. Во Франции.
Бран посмотрел на деревья, мокнущие под дождем:
– Здесь мой дом…
– Послушай, - колдун постарался вложить в слова всю свою убежденность. - Я тоже очень люблю Ирландию. Но дубы растут не только на этой земле. Сейчас ты не найдешь здесь никого, кому сможешь передать свои знания… Пройдет какое-то время, и ты вернешься.
Оват глубоко вздохнул.
– Наверное, ты прав. Скажи, я сильно изменюсь после обращения? Ты очень изменился?
– Стал умнее, - колдун усмехнулся. - Собирайся, мы уходим прямо сейчас, пока не закончилась ночь.
– Чтобы попасть во Францию, надо найти корабль, а это…
– Нам не нужен корабль. Мы пойдем через туннель нософорос. Очень старый, мэтр рассказал мне о нем на случай бегства. Хранители не пользуются им уже много веков.
– Мне нужно немного времени, чтобы собраться.
– Не бери ничего лишнего.
Бран быстро оглядел святилище, достал из тайной ниши в стене толстую книгу и положил на край стола.
– Это я возьму с собой обязательно. И серп - тоже.
Колдун взял увесистый том, открыл его и увидел, знакомый размашистый почерк Герберта.
Мы видим обитателей земли,
А нас из них никто не может видеть… - прочитал кадаверциан и почувствовал странную тяжесть в душе.
– Что это?
– Скел10. Песня Мидхира. Я рассказывал, Герберт записывал. Его очень интересовало все о нас.
Кристоф перевернул несколько страниц:
– "Есть три вещи, которые постоянно уменьшаются, - темнота, ложь и смерть. Есть три вещи, которые постоянно увеличиваются, - свет, жизнь и истина. - Было видно, что Герберт торопится, записывая это. Почерк его был неровным. -… Друиды учат народы Ирландии бессмертию души. Они верят, что умерший в этой жизни может возродиться в другой, но многие должны возвращаться на землю неоднократно, пока не преодолеют в себе зло…"
