— А ты? — сонно спросила я. — Пойдешь допрашивать задержанных?
— Да.
— Но ведь ночь…
— Я могу легко обходиться без сна.
— Не ходи пока. Скажи, что займешься этим утром, а пока прикажи, чтобы никого не трогали. Если там есть виноватые, они как раз промаринуются, а невиновные просто заснут. Сам-то царь отдыхать пошел… ну, или работать – это как посмотреть…
— Прости, — произнес Регнан, — тебе в этом, как ты выразилась, серпентарии не место. Я не хотел, чтобы ты встретилась с отцом.
— Знаешь, по сравнению с ним мой коллега Алексей на станции связи, которого я считала эталонным гнильем – просто святой. Настоящее гнилье – твой папаша, и это я еще смягчила.
— Не думай о нем, не слушай его. Он человек низких вибраций.
— Плевать мне на него, мне страшно за Мэрит. Она ему нравится, Регнан, он ее хочет – я все считала. Он не станет ее казнить, даже если она была в курсе деятельности отца; он скорее пожалеет ее, показательно помилует и даст понять, что ждет от нее благодарности – сам понимаешь, какой.
— Именно так он, скорее всего, и поступит, если она ему нравится.
— Она ему очень нравится, Регнан. Ты сказал, что твоему отцу плевать на все, если у него взыграет желание. Так вот, представь, что будет с Нисом.
— Для начала надо выяснить, виновата ли Мэрит и другие, в том числе твои родственники. Я пойду, а ты поспи, Даша. Здесь тебе опасаться нечего.
Да, он прав – я жутко устала, мне надо поспать. Но когда царевич пошел к дверям, я окликнула его:
— Регнан!
Он развернулся и посмотрел на меня. С виду – ну просто кремень, само воплощение собранности и самообладания. Но я-то чувствую, как ему неприятно все происходящее и как ему не хочется идти сейчас на допросы и окунаться во все это… Он устал; он давно устал, и ему хочется остаться со мной, отдохнуть.
— Мне не по себе, я не смогу заснуть одна, — сказала я. — В этом дворце я доверяю только тебе. Останься, пожалуйста.
— Хорошо, — после недолгих раздумий кивнул он. — Мне и в самом деле лучше присмотреть за тобой. Последние дни у тебя выдались сложными.
Царевич сообщил по передатчику, что займется делами завтра, а затем снял передатчик с уха, оставил на столе, и мы начали готовиться ко сну: сходили по очереди в душ, переоделись – я в сорочку, которую мне принесли вместе с другими вещами, пошитыми для кого-то из женщин в гареме, а Регнан в пижамные штаны. Вообще, я думаю, мужчины-аэлцы спят в одних трусах – ну, неудобно в здешнем климате спать в пижамах, но Регнан всегда надевает хотя бы штаны, чтобы меня не смущать. Как и тогда, в Малом дворце, мы легли подальше друг от друга, и свет погас.
Заснула я быстро, но и проснулась тоже быстро, когда еще было темно – зевнув, я увидела лицо спящего царевича (и зрение ночное улучшилось, надо же!), а потом придвинулась к нему поближе, и еще ближе. Наверное, я сошла с ума, но крепкий и сильный Регнан, гроза красных, командир элитного Рубинового полка и один из самых сильных психокинетиков Аэл Дрида показался мне уязвимым, и мне захотелось его защитить. Наверное потому, что я знаю теперь, что он чувствует и вообще какой он изнутри.
«Спи, царевич, — подумала я, — а я тебя посторожу».
Не зря говорят, что сон – хороший лекарь. Выспавшись, я перестала ощущать себя суперчувствительным приемником; когда я открыла глаза, Регнан уже одевался – я поймала его на том моменте, когда он скинул пижамные штаны, чтобы надеть привычную белую форму.
Высок, белокож, широкоплеч, строен, мышцы при движении завораживающе прорисовываются, а волосы, отросшие до плеч, так и горят огнем в утреннем свете. Какой возмутительно неправильный лирианец: и рост сильно превышает стандарты расы, и вес явно больше, чем надо, и волосы рыжие-рыжие… Регнан натянул брюки, надел рубашку, повернулся ко мне, улыбнулся.
— Выспалась?
— Ага, — скромно протянула я, продолжая на него таращиться.
— Все еще привыкаешь к новым способностям?
— Ага, — соврала я: на самом деле я просто любовалась мужчиной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я, конечно, и раньше замечала, что он очень даже ничего, но не воспринимала его как, собственно, мужчину: он был в моем видении чужаком или же просто экзотическим видом человека, «аэлцем обыкновенным».
— Сконцентрируйся, — велел Регнан.
Сконцентрируешься тут…
Потянувшись, я медленно поднялась с ложа, зевнула, отбросила спутавшиеся за ночь волосы за спину и заметила, что царевич тоже поглядывает на меня отнюдь не как на свою подопечную… Романтика и прочие подобные вещи в моей жизни гость редкий, и я уже успела позабыть, каково это, когда так «химичит».
— А когда принесут завтрак? — поинтересовалась я.
— Я распоряжусь. Что ты хочешь?
— Чтобы мы позавтракали вместе.
Он обрадовался. Как мало надо, чтобы его порадовать…
— Меня ждут дела, Даша, — виновато сказал Регнан.
— Подождут, — пожала я плечами и подошла к шкафу. Где-то там, за скрытыми панелями – белье, платья, платки, обувь и прочее красивое, что мне выделили как наложнице Регнана, но что-то не хочется пока одеваться. — Может, в саду позавтракаем?
Царевич вздохнул и с улыбкой развел руками:
— Как тебе отказать?
— Мне жутко нравится твоя покладистость, — улыбнулась и я.
Завтрак нам принесли быстро – минут через двадцать после того, как Регнан, так сказать, заказ сделал. Я оглядела содержимое подноса, убедилась, что оно достойно того, чтобы его вкусить, и повела царевича в сад. Там мы уселись прямо на земле в теньке одного из деревьев; какие-то насекомые оглушительно стрекотали вокруг, в воздухе разливались «пестрые» запахи, напомнившие мне вчера об отце, и я чувствовала себя… хорошо. Несмотря ни на что.
— Рубашку лучше снять, а то измажешься, — посоветовала я Регнану, когда он взял в руки инхи, зеленые фрукты.
— Если хочешь на меня посмотреть без рубашки, так и скажи, — ответил он.
— Хочу, — вздернула я подбородок. — А то, знаешь ли, у меня еще с Острова красоты потребность уравнять положение. Женихи поглядели на невест без одежды, а невестам, между прочим, это тоже надо, чтобы оценить данные.
Дальше произошло что-то, совершенно не соответствующее моей жизни. Если уж на то пошло, то Аэл и так, весь, не вписывается в мою жизнь с его законами, океаном, царской роскошью и интригами, но когда Регнан поднялся и, глядя на меня, начал медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке, у меня в горле пересохло. Закончив с пуговицами, царевич скинул рубашку, и она упала прямо на землю позади его. Тени, отбрасываемые деревьями, заплясали на белой коже. Не сводя с меня взгляда, Регнан расстегнул и пуговицы брюк…
— Хватит, — осипло сказала я и на всякий случай еще и жестом «нет» изобразила. — Мне достаточно поглазеть на твой идеальный торс.
«Идеальный? Черт, Даша, ты что?»
— Нет, — покачал головой царевич, — ты права: справедливость надо восстановить. Я видел тебя обнаженной, а ты меня – нет.
— Но мы в саду!
— А ты разделась на пляже. Я не стеснительный.
— Зато я стеснительная!
Брюки упали; я замерла и онемела, когда его Высочество Регнан Арис остался в одних трусах. Зрелище, несомненное, впечатляющее, а ведь далеко не всякий мужчина в одних трусах выглядит так хорошо, но… мои мысли сбились, когда Регнан снял трусы. В тот же момент я взвилась к нему и, подняв рубашку, прикрыла его пах от посторонних взглядов.
— Не думаю, что ты успела меня оценить, — протянул он; в синих глазах появились искорки веселья.
— Еще как оценила! — выдохнула я. — Я ведь пошутила, Регнан! Зачем ты разделся?
— Ты захотела.
— А если я захочу, чтобы ты со скалы в океан бросился?
— Брошусь в океан. Я куда угодно брошусь, если захочешь.
— Хочешь убиться на моих глазах, извращенец?
— Я практически бессмертный.
— Практически не считается! Все люди смертны, даже самые прокачанные лирианцы! Когда придет время, и ты умрешь!
— Но не в ближайшие лет шестьсот.
